История русской армии. Том 1. От Северной войны со Швецией до Туркестанских походов. 1700—1881

Керсновский Антон Антонович

«Краткий артикул» 1706 года вводил наказание шпицрутенами, до тех пор применявшееся (как иноземное наказание) лишь к иноземцам, служившим у нас. Шпицрутены назначались исключительно по суду, и виновного прогоняли сквозь строй (наибольшее количество шпицрутенов – прогонка сквозь строй полка – назначалось за рецидив грабежа). Наказание батогами (розгами) назначалось в дисциплинарном порядке.

Со всем этим телесные наказания в русской армии XVIII века были не так часты и не так жестоки, как в иностранных армиях.

Немногие сохранившиеся «сказки» петровских полков – строевые рапорты, донесения всякого рода, отчетность и переписка – позволяют нам судить

о быте войск. Рассматривая эти «сказки», мы прежде всего поражаемся размерам дезертирства. Например, в Бутырском полку, считавшемся одним из самых лучших в армии, с 1712 по 1721 год бежал 361 человек, т. е. за десять лет свыше четверти штатного состава. Объясняется это явление новизной для русского народа суровой и тяжелой рекрутской повинности, бывшей к тому же пожизненной. Призванный под знамена «даточный» первое время не мог свыкнуться с мыслью, что он никогда больше не увидит родной семьи, родного села, родных полей. Отсюда и большинство побегов. Часто беглые «сносили» амуницию и оружие – фузеи, шпаги, иногда даже алебарды. Все это отнюдь не служило спокойствию на больших дорогах. Характерно, что из всего указанного в Бутырском полку числа побегов – 361 за десять лет – лишь один состоялся перед неприятелем (за что виновный и «казнен смертию» – расстрелян). Это обстоятельство служит своеобразным показателем высокого качества войск.

Мало-помалу подневольный профессионал свыкался со своей участью, долей «отрезанного ломтя». С каждым годом оставленные близкие становились все более далекими, постылый вначале полк все более близким… Всю свою привязанность солдат переносил на него, свою вторую и последнюю семью, и на товарищество, «солдатство». Так понемногу, постепенно, из поколения в поколение, создался бессмертный тип русского солдата, петровского и елизаветинского фузилера, екатерининского чудо-богатыря, николаевского служаки…

Территориальная система комплектования, введенная Петром (при которой земляки попадали в тот же полк), оказала тогда громадную услугу русской армии: рекрутчина переносилась легче – «на миру и смерь красна» – и молодые полки скоро приобретали необходимую спайку.

Полки принимали из своего округа комплектования, в среднем, ежегодно 80—100 новобранцев в годы, когда особенных потерь не было, например в последний период Северной войны, т. е. меняли свой состав полностью за 10–12 лет. В списках рекрут не указывалось ни возраста их, ни физических данных (рост, объем груди и т. д.). Мы знаем, что принимались они без осмотра. Отмечалась лишь грамотность, из «сказок», например Бутырского полка (имевшего столичный округ комплектования, Бутырскую слободу в Москве), видно, что грамотных было 2–3 на сотню, в других полках было и того меньше.

Принимая во внимание тяжелые потери в боях и походах первой половины Северной войны, мы можем утверждать, что в продолжение всей этой двадцатипятилетней борьбы русская армия переменила полностью свой состав три раза. Потери наши определяют до 300 000 «приблизительно», кто может сосчитать в точности, сколько их легло в финские болота, в польскую глину, в немецкий песок? Сколько было «за благочестие кровию венчано» на полях Лифляндии, Ингрии, Польши, Германии, Малороссии… И сколько погибло там же от разных «язв» и «горячек», от всякого рода сверхчеловеческих трудов и нечеловеческих лишений?

Вспомним, какая великая доля выпала хотя бы солдатам полков Островского и Толбухина, первых поселенцев Котлина и Петропавловской фортеции! В далеких финских дебрях, с ружьем в одной руке и топором в другой, расчищали они бурелом на месте будущей Невской першпективы под волчий вой и выстрелы шведских партизан. И кости этих первых пионеров, сложивших свои головы в том далеком, неприглядном краю,

явились сваями Санкт-Петербурга, фундаментом российской великодержавности… Вспомним тех же Бутырцев, прадедов по прямой линии Гаврилы Сидорова, пронесших на своих плечах и в еще более диких дебрях корабли из Белого моря в Онежское озеро… И вся эта петровская армия, терпящая лишения, но бодрая духом, железной рукой направляемая все к новым подвигам, в распутицу и стужу совершающая тысячеверстные переходы – от Полтавы к Риге, от Риги к Яссам, из Ясс на Копенгаген – не была ли она армией великого народа, армией великого царя?

Русский солдат петровских времен, навсегда простившийся с семьей во имя службы России, являл собою пример стойкости и терпения, верности и самоотречения, каких не знать другим народам. И благодарная Россия сохранит его образ в своем сердце навеки.

ПЕТРОВСКИЕ ПОЛКИ:

лейб-гвардии Преображенский (1683 г.); лейб-гвардии Семеновский (1683 г.);

2-й гренадерский Ростовский (1700 г. – пехотный Гулица, с 1708 г. – Ростовский);

5-й гренадерский Киевский (1700 г. – пехотный Вилима фон Дельдена, с 1708 г. – Киевский);

9-й гренадерский Сибирский (1700 г. – пехотный Ирика фон Вердена, с 1708 г. – Сибирский);

12-й гренадерский Астраханский (1700 г. – пехотный Брюсса, с 1790 г. – Астраханский). С 1708 по 1790 г. полк этот именовался Вологодским. Название Астраханского с 1708 г. носил сформированный в 1700 г. полк Александра Гордона, пошедший в 1790 г. на укомплектование Грузинских Гренадер, получивших его старшинство.

11-й пехотный Псковский (1700 г. – пехотный Мевса, с 1708 г. – Псковский);

15-й пехотный Шлиссельбургский (1700 г. – пехотный фон Трейдена, с 1708 г. – Шлиссельбургский);

17-й пехотный Архангелогородский (1700 г. – пехотный Крота, с 1708 г. – Архангелогородский);

19-й пехотный Костромской (1700 г. – пехотный Николая фон Вердена, с 1805 г. – Костромской);

22-й пехотный Нижегородский (1700 г. – пехотный Польмана, с 1708 г. – Нижегородский);

25-й пехотный Смоленский (1700 г. – пехотный Бильса, с 1708 г. – Смоленский);

29-й пехотный Черниговский (1700 г. – пехотный фон Шведена, с 1708 г. – Черниговский);

45-й пехотный Азовский (1700 г. – пехотный Буша, с 1708 г. – Азовский);

61-й пехотный Владимирский (1700 г. – пехотный Юнгера, с 1708 г. – Владимирский);

64-й пехотный Казанский (1700 г. – пехотный фон Дельдена, с 1708 г. – Казанский);

65-й пехотный Московский (1700 г. – пехотный Иваницкого, с 1708 г. – Московский);

85-й пехотный Выборгский (1700 г. – пехотный Кулома, с 1708 г. – Выборгский). Основанный в 1700 году славный Выборгский полк был расформирован в 1833 году и пошел на составление финляндских линейных батальонов (старыми полками у нас стали дорожить лишь со второй половины XIX века). В 1863 году из финляндских линейных батальонов были составлены пехотные полки 22-й дивизии, причем 85-й назван Выборгским, хотя батальоны, образованные из прежнего Выборгского полка, пошли на составление 88-го пехотного Петровского полка, имевшего, таким образом, больше оснований именоваться Выборгским, – Старый Великолуцкий полк в 1810 году был обращен в егерский, а в 1833-м, при упразднении егерей, расформирован. В 1835 году вновь сформирован пехотный полк, названный Великолуцким. Император Александр III в 1884 году повелел «для сохранения наименований двух старейших полков в России – Великолуцкого и Выборгского старшинство их в виде исключения из общего правила присвоить 12 пехотному Великолуцкий и 85 пехотному Выборгский полкам». В приводимой таблице мы поэтому и в виде исключения помещаем эти полки.