История русской армии. Том первый
Шрифт:
Кавалерия наша в войну 1805 г. прославилась атаками под Аустерлицем; по обычаю того времени, она принимала ограниченное участие в несении сторожевой и разведывательной службы; эти важные отрасли боевой деятельности, как и прежде, исполнялись казаками, обладавшими, даже без систематического обучения, природными качествами отличных разведчиков.
В боевых действиях русской артиллерии, вообще не отстававшей от других родов войск, кампания 1805 г. не дала тех выдающихся образцов, какие нашими артиллеристами были проявлены год спустя на полях Прёйсиш-Эйлау.
Хотя над русской армией уже носились веяния, не открывавшие для ее искусства особенно заманчивых перспектив, обещавшие скорее
Численность полевой сухопутной армии Австрии составляла 340 тысяч. Лучший воинский авторитет того времени, эрцгерцог Карл, полагал возможным закончить постановку армии на военную ногу не ранее шести месяцев. Но правительство, под давлением опасений за свои Венецианские области, решило ускорить военные приготовления и нашло ревностного исполнителя своих намерений в лице генерала Макка, взявшегося подготовить армию в двухмесячный срок; указы о новой организации последовали в июне и августе; новый пехотный устав был введен также в июне. При такой лихорадочной поспешности реорганизация войск была произведена одновременно с сосредоточением армии к границам. С незаконченным обучением, с недостатками в материальной части войска выступили в поход, имея в своих рядах едва две трети из положенных по штатам.
Главным злом австрийской военной системы тогда, как и при Суворове, было существование гофкригсрата, обращавшего главнокомандующего армией в игрушку придворных интриг. Кроме того, несмотря на обширный боевой опыт, в австрийских военных кругах был нередким тот тип военных теоретиков, которые, по словам Петрушевского, биографа Суворова, смотрели на военное дело как на графическое искусство и не подозревали, что нельзя принимать людей только за счетные единицы. В непонятном ослеплении венское правительство в 1805 г. призвало из указанной категории двух деятелей на самые ответственные посты в армиях. Это были генералы австрийского Генерального штаба Макк и Вейротер, репутация которых в качестве знатоков военного искусства представляется каким-то недоразумением: первый погубил австрийскую армию под Ульмом, а второй — был псевдовдохновителем союзников под Аустерлицем.
Кампанию 1805 г. выиграла французская армия. Находясь в течение двух лет в постоянных лагерях, она получила высокую тактическую подготовку и была готова в любую минуту к выступлению в поход. Живя на полувоенном положении, войска эти выгодно выделялись своей походной «тренировкой», что и дало им возможность совершить знаменитый в военных летописях марш от французского побережья к Дунаю с замечательной быстротой и порядком. Наполеон справедливо писал с похода своему брату Иосифу: «Можете приказать поместить в „Монитёр“, что армия одержала уже две большие победы: первая состоит в том, что в ней нет ни больных, ни дезертиров.» Едва ли когда-нибудь великий полководец располагал лучшей боевой силой, чем эта дисциплинированная, плотно сколоченная, отлично снабженная, так называемая «великая» армия, пронизанная волей своего императора-главнокомандующего.
Она включала трехбатальонные пехотные полки разнообразного состава и различных видов — гренадерские, карабинерские, фузилерские, вольтижерские, стрелковые, с ротами силой 83–123 человека; кавалерийские четырехэскадронные полки и полевую артиллерию, с незаконченным перевооружением шести- и двенадцатифунтовыми пушками и впервые запряженную, подобно русской артиллерии, опередившей в этом отношении французскую, казенными лошадьми. Полки были сведены в постоянные бригады, дивизии и корпуса, коих в походе 1805 г. в Германию было семь, по 2–4 дивизии каждый; кроме того, на правах корпусов считались резервная кавалерия под командой Мюрата и 10-тысячная гвардия; последняя у Наполеона имела особый смысл династического отряда, связанного с его личной судьбой.
Считают, что истинным гением-стратегом Наполеон становится с 1805 г.; тогда же и тактика у него получает свое высшее развитие. Он уже не был исполнителем чужих велений; все средства государства были в его полном распоряжении, все ожидало только его волеизволения; было время сделать выводы из своего довольно богатого боевого прошлого. Всеобъемлющая личность Наполеона как полководца, его всепроникающий авторитет в управлении армией совершенно подавляли средних людей; оттого противники при встрече с ним иногда теряли голову, а его же маршалы, но вне его руководства часто не справлялись с возложенными на них задачами. Драгомиров, сравнивая Мольтке с Наполеоном, следующими словами оттеняет последнего: «Наполеон скоро соображал и скоро терял нить быстросоображенного; зато, бросая схваченное, быстро тут же творил новое, ничего общего с брошенным не имевшее, часто, однако, еще лучше, вернее приводившее к желанной, намеченной им цели».
План действий коалиционных армий в 1805 г. был отработан в более или менее окончательном виде в июле, на венских совещаниях, где представителем интересов русской армии был генерал-адъютант Винценгероде. Согласно этому плану, 80-тысячная австрийская армия вступает в Баварию и ожидает присоединения 90 тысяч русских. Другая австрийская армия, численностью 142 тысячи, сосредоточивается в Италии; по обычаю австрийцев, первоначальной целью ее действий указывалась не живая сила неприятеля, т. е. его армия, а овладение крепостями по рекам Эчу и Минчио. Для поддержания связи между названными армиями назначалось 53 тысячи австрийцев в Форарльберге и Тироле.
20 тысяч русских перевозятся морем из Ревеля и Кронштадта, высаживаются в Стральзунде и совместно с 12 тысячами шведов и англичанами действуют наступательно против французов в Ганновере; 25 тысяч русских, перевезенных из Корфу, и 5 тысяч англичан, прибывших с Мальты, высаживаются в Неаполитанском королевстве и, соединившись с войсками последнего, вытесняют французские войска из Южной Италии и стремятся в долину р. По.
Армия в Италии, по овладении линиями Эча и Минчио, и армия в Баварии, по соединении с русскими, совместно наступают через Швейцарию и вторгаются во Францию. Наконец, если бы Пруссия присоединилась к коалиции, то ее армия должна была двинуться во Францию через Средний Рейн или наступать через Голландию.
Совершенно иначе распорядился Наполеон. Не придавая почти никакого значения диверсиям союзников в Неаполе и северной Германии, он назначает в Италию лучшего из своих маршалов, Массену (45 тысяч), приказав последнему ограничиться обороной; главную же массу войск (235 тысяч) он ведет в долину Дуная, к Вене, правильно рассчитав, что, при нейтралитете Пруссии, разгром союзников на этом главном, решающем направлении само собою повергнет к его ногам всю Италию, а тем более Ганновер.
Если сопоставить группировки сил Наполеона и союзников, то нетрудно видеть, насколько простая, ясная и величавая идея первого превосходила сложные, расплывчатые, заурядные соображения коалиции. Последние были отчасти лишены даже фактической почвы: австрийцы привели в Баварию на одну треть менее предположенного числа войск, а русские имели на Дунае вместо 90 тысяч всего лишь 46 тысяч.