История русской армии. Том второй
Шрифт:
1 июля шведские войска в значительных силах перешли реку Кюмень и двинулись к Фридрихсгаму, под начальством самого короля.
Наши передовые части медленно отступали, так как первоначально было предложено на сухопутье держаться обороны. Но Спренгтпортен предложил перейти в наступление со стороны Олонецкой губернии, во фланг неприятелю, подступившему к Нейшлоту. Он рассчитывал привлечь на свою сторону карельское население и просил дать ему небольшие силы, но побольше денег…
Шведский флот, под начальством принца Карла Зюдерманландского, брата короля, встретился с эскадрой адмирала Грейга близ Кальбо-Грунда. У принца Карла было 15 линейных кораблей, восемь фрегатов и восемь мелких судов с 1200 орудиями; у Грейга — 17 линейных кораблей,
Шведский флот укрылся в Свеаборге; наш ушел для ремонта в Кронштадт, но уже через две недели вышел в море, снова столкнулся со шведами между Свеаборгом и Ревелем, причем последние потеряли корабль «Густав Адольф», и, в конце концов, заблокировал шведский флот в свеаборгском порту. Кампания на море окончилась в нашу пользу, и на этот раз мы видим активное и притом — успешное выступление именно корабельного флота, до сих пор игравшего малую роль.
Главные шведские силы медленно подступали к Фридрихсгаму, занятому нашим гарнизоном, в то время как галерный их флот, двигаясь морем, прервал связь Фридрихсгама с Выборгом. Казалось, успех начинал благоприятствовать шведскому оружию, но неожиданно произошли совершенно своеобразные события.
В шведских войсках, собранных под Фридрихсгамом, началось брожение, подстрекаемое офицерами. Стали толковать о незаконности предпринятой войны, как не получившей одобрения сейма. В конце концов финские полки потребовали обратного ухода к шведской границе. Густав III сперва пытался успокоить бунтовщиков, но вскоре пал духом и 26 июля отошел к Хегфорсу, под прикрытие своего галерного флота.
Тем временем в отрядах финских войск, стоявших на Кюмени, близ местечка Аньяла, офицеры, собравшись между собой, заключили «конфедерацию», которая, лично от себя, обратилась к императрице Екатерине сначала только с предложением прекратить войну и начать мирные переговоры; но постепенно конфедераты, завязавшие с Петербургом непосредственные сношения через Спренгтпортена, раскрыли свои карты и обнаружили стремление отделить Финляндию от Швеции и отдаться под покровительство России.
Положение Густава III было незавидным. Он засел всего с 8-тысячным ненадежным войском (ибо финны покинули его) в рукавах Кюмени, где у него было еще до 30 судов галерного флота. Корабельный шведский флот был заперт в Свеаборге Грейгом, а другая наша эскадра, под командованием фон Дезина, делала набеги на южные берега Швеции. Наконец получены были известия о наступлении датчан на норвежской границе, и Густав поспешил уехать в Стокгольм, сдав командование Карлу Зюдерманландскому.
Тем временем на все предложения финнов и шведов с нашей стороны следовал один неизменный ответ: ни о каких переговорах не может быть и речи, пока шведские войска не отойдут с русской территории. Предложение об образовании самостоятельного Финляндского герцогства, под протекторатом России, у великой монархини сочувствия не встретило. Продолжая поддерживать в Финляндии смуту, вредную для Густава и ослабляющую боеспособность его войск, Екатерина в то же время побуждала Мусина-Пушкина к решительным действиям, что не соответствовало мнению Спренгтпортена, убеждавшего не вводить русские войска в шведскую Финляндию, дабы «не раздражать» финнов.
В сентябре к Мусину-Пушкину прибыла из Кронштадта гребная флотилия, после чего шведская армия покинула наши пределы: она вышла из дельты р. Кюмени и отошла к Ловизе.
Шведское правительство энергично приступило к розыску и аресту главных зачинщиков (из которых некоторых подвергли или заочно приговорили к смертной казни); финские же полки были расформированы и заменены на границе шведскими. В то же время престиж Густава был восстановлен успешными действиями против датчан. Кроме того, сам король созвал в 1789 г. сейм, который и предоставил ему право вступать в войну и заключать мир безо всяких ограничений.
Но необходимость продолжать военные действия против Норвегии не позволяла направить в Финляндию значительные подкрепления. К весне 1789 г. шведские сухопутные силы сосредоточились на Кюмени и в Саволаске. В конце мая было начато нашими войсками под командованием Михельсона наступление к Сен-Михелю, сперва удачное, но при Поррасальми шведы одержали верх, причем был ранен Спренгтпортен, сражавшийся в русских рядах. Тем не менее часть Саволакса с Сен-Михелем осталась в наших руках, чем обеспечивался фланг и тыл наших операций на линии реки Кюмени.
Здесь Густав, при поддержке гребного флота, перешел Кюмень в двух пунктах, но Мусин-Пушкин, действуя пассивно, отвел часть сил из Саолакса, для давления шведам во фланге, в силу чего неприятельские войска снова овладели Сен-Михелем. Однако неудача шведского генерала Каулбарса, разбитого у Кайпиайса генералом Денисовым, повлияла на Густава настолько, что он снова отошел в дельту Кюмени, выжидая здесь подкреплений. Кроме того, мы одержали еще более существенные победы на море. Несмотря на неприбытие главной шхерной эскадры принца Нассау-Зигена, бывший на месте отряд нашего гребного флота одержал верх над шведами при Поркаллауде и захватил Гангутскую позицию, чем значительно затруднил сообщения Финляндии со Швецией. Корабельный флот, под командованием адмирала Чичагова, одержал победу при Эланде (близ острова Борнгольма), загнав шведов в Карлскрону.
Вступление русских войск в Финляндию 31 мая 1780 г.
Бездействие шхерной флотилии Нассау-Зигена (собиравшейся у Выборга) позволило шведам прочно укрепиться у Хегфорса со стороны моря и стать полными хозяевами в шхерах у Кюменьского устья. Наконец 4 августа столкнулись передовые части обоих галерных флотов, а 12 августа при Роченсальме, или Свенксзунде, верстах в 25 от Фридрихсгама, Нассау-Зиген, вместе с отрядом кораблей из эскадры Крюйса, атаковал шведскую флотилию и почти совершенно истребил ее, так что победу эту сравнивали с Чесменской. Затем произведена была нами у Бробю высадка в тылу противника, что повело к немедленному отступлению Густава. К сожалению, Мусин-Пушкин, по обыкновению пассивный, не перешел в наступление и не преследовал неприятеля, дав ему отойти совершенно безнаказанно.
Императрица рядом рескриптов выражала свое недовольство главнокомандующему, предписывая ему «пользоваться» робостью короля шведского и «искать неприятеля в собственной его земле». К сожалению, лучшие наши предводители находились в войсках, действовавших против Турции, вследствие чего пришлось мириться на северном театре с апатичным главнокомандующим, подготовившим нам далеко не выгодный для России Верельский мир. В результате и в 1789 г. ничего существенного достигнуто не было ни той ни другой стороной: обе они остались в прежнем положении.
К кампании 1799 г. императрица заменила Мусина-Пушкина графом Салтыковым. Корабельным флотом командовал Чичагов, галерным — Нассау-Зиген. Но эти три начальника друг от друга были независимы и получали повеления непосредственно от императрицы. Объединяющей полководческой воли, какой была в свое время воля Петра, не было. Салтыков резко восставал против этой системы разделения начальствования, и в своих письмах к Безбородко называл ее «разнобоярщиною», а флот — «союзным войском».
Положение сухопутной армии было незавидным; в ней числилось не более 23 тысяч солдат; сверх того — не менее 12 тысяч больных; силы армии ослаблялись выделением из нее наряда для обороны берегов по направлению к Петербургу.