История русской культуры. XIX век
Шрифт:
Это необычайное слияние артиста с созданным им образом рождало глубокую веру зрителя в полную реальность сценического создания и сценического действия. Таким величайшим моментом в ермоловской Иоанне д'Арк являлся предпоследний акт драмы, когда в темнице, в оковах Иоанна слышала о поражении своих войск, слышала ликующие крики врагов и в неудержимом порыве устремлялась на помощь защитникам своей страны, разрывая железные оковы. В этот порыв Ермолова вкладывала такую силу чувств, такую любовь к своему страдающему народу, такой страстный гнев к его поработителям, что зрители верили в чудо. Игравшая в этом спектакле вместе с Ермоловой А. А. Яблочкина так позднее описывала эту сцену: «Еще мне хочется передать мои ощущения от сцены в башне, когда Иоанна закована в цепи, а, солдат на башне передает всю картину сражения французов и англичан. Мы все не занятые в этой картине стояли в кулисах, у дырочек в декорации, и боялись пропустить единое слово Ермоловой-Иоанны… Она подавала свои реплики на слова солдата… Бой, как известно, развивается не в пользу французов… последняя капля в чаше ее страданий: вопль солдата, что король окружен… И тогда Иоанна-Ермолова бросается на колени и… как неудержимый поток лавы, бурно и горячо возносится к небесам ее молитва… Казалось, стены театра раздвигались, это уже не представление, это чудо, которое творится перед нами, у вас прерывается дыхание, вас охватывает необыкновенное волнение, сердце замирает… у кого льются слезы, у кого вырывается глубокий вздох. Услышав слова солдата: „Король взят в плен!“ Иоанна вскакивает, разрывает цепи и восклицает: „Нет, с нами Бог!“ И вы с этой минуты не сомневаетесь, что произошло чудо…». [615]
615
Яблочкина А. А. М. Н. Ермолова в «Орлеанской деве» // М. Н. Ермолова. Письма. Из литературного наследия. С. 360.
Силу этого исключительного воздействия артистки испытывали даже ее партнеры на сцене. И достигалось это не искусством «представления», а полным перевоплощением, когда артистка, по словам А. И. Южина, «одухотворила» роль своим духом, «переселилась в нее со всей силой и правдой своего таланта».
Героико-романтическая направленность искусства артистки особенно импонировала зрителям 80–90-х годов. В. И. Немирович-Данченко заметил, что в это время в публике «появляется потребность сильного духовного подъема». По свидетельству современника, искусство Ермоловой воспринималось как непосредственный отклик на общественные настроения: «слабый человек 80-х годов чувствовал, что в героических образах Ермоловой прямо к нему обращены и одобрение, и укор». [616]
616
Кизеветтер А. А. Театр. Очерки. Размышления. Заметки. С. 79.
Таким образом, во второй половине XIX века, проходя славный и сложный путь развития, русский драматический театр становится важным общественным фактором, демонстрируя в лучших своих образцах высокие этические идеалы. Многие театральные события приобретали, особенно в 60–70-х годах, политический характер — как, например, выступления студентов против полиции во время похорон знаменитого трагика А. Е. Мартынова или реакция публики после спектаклей Ермоловой и т. п. Драматический репертуар 60–70-х годов, отражая насущные проблемы русской жизни, воспринимался зрителями как протест против общественных порядков, а театр — как своего рода «учитель жизни».
В последние десятилетия XIX века в связи со спадом общественного движения, распространением обывательских тенденций в репертуаре драматических театров появляется много мелкотемных, развлекательных пьес сценических произведений, по словам А. П. Чехова, с «дешевой моралью». Упоминая в письме к брату об одной из подобных пьес — «Дачном муже» Щеглова, — Чехов замечал, что она очень легка и смешна, но раздражает избитостью сюжета: «Нельзя жевать один и тот же тип… Ведь кроме дачных мужей, на Руси есть много смешного и интересного».
Поставщиками низкопробных зрелищ являлись многочисленные летние сцены в садах при ресторанах, театрики миниатюр и тому подобные увеселительные заведения. Все это портило вкусы и снижало запросы зрительского зала. Но тем сильнее возникала потребность передовой интеллигенции в «сильном духовном подъеме», который удовлетворить должен был театр.
Признанием великой общенародной миссии театрального искусства явилось и стремление просветительской интеллигенции создать театр для народа.
§ 4. НАРОДНЫЕ ТЕАТРЫ
Процесс демократизации русской культуры был отмечен во второй половине XIX века новым явлением в театральной жизни — возникновением народных театров. Театрализованные представления, которые разыгрывались крестьянами, существовали еще в первой половине XIX века. Народным театром являлись в какой-то степени и балаганные представления. С течением времени стали возникать артели «записных актеров», которые представляли устные народные драмы или комедии. В Торопце, например, в праздничные дни выступал театр марионеток, в котором среди традиционных персонажей были куклы, изображающие известных в городе лиц.
После отмены крепостного права, когда резко возросла подвижность сельского населения, возникли и стали распространяться народные школы, в крестьянстве и у рабочих, особенно среди молодежи, растет стремление к знаниям, культуре, театр начинает возбуждать все больший интерес народных зрителей.
Одновременно и в среде передовой интеллигенции возникают попытки создания настоящего театра для народа.
Одна из первых таких «театральных проб» была предпринята видным театральным деятелем, критиком и переводчиком С. А. Юрьевым в его имении в Тверской губернии, где силами крестьян и для крестьян была исполнена драма Островского «Не так живи, как хочется». Постановка была встречена с энтузиазмом.
Следующая попытка ставить пьесы для народа была осуществлена в 1870 году в Петербурге купцом Малафеевым, который, получив разрешение Дирекции императорских театров, в балагане на Царицыном лугу помимо обычной программы начал показывать пьесу Н. А. Полевого «Ермак Тимофеевич». В 1871 году актером-любителем Н. П. Чернышевым, в прошлом богатым помещиком, потратившим все свое состояние на различные театральные мероприятия, был открыт народный театр. На средства антрепренеров братьев Морковых было оборудовано помещение и нанята труппа. Сезон был начат «Грозой» Островского. К сожалению, деятельность этого народного театра продолжалась недолго. В связи с материальными трудностями пришлось менять репертуар, а театр утратил народный характер.
Значительно успешнее было начинание артиста Малого московского театра А. Ф. Федотова, получившего разрешение на открытие народного театра при Политехнической выставке в Москве. За счет добровольных пожертвований и субсидии городской думы было оборудовано здание, приобретены декорации и костюмы. Главный режиссер театра А. Ф. Федотов пригласил в труппу крупнейших провинциальных артистов — Н. X. Рыбакова, М. И. Писарева, Е. Д. Дииовскую и др. Федотов предполагал составить репертуар театра из произведений русской и европейской классической драматургии. Но Главное управление по делам печати придерживалось другого мнения — рекомендовано было ставить пьесы «из простонародной жизни». А чтобы «сцена народного театра не была утомительна одной поучительностью, предложено ввести и пьесы несложные, веселого характера: интермедии, рассказы, характерные танцы, дивертисменты, „волшебный фонарь“. Напротив, балеты, пантомимы, оперетки в роде Оффенбаховских положено исключить совсем». [617] Все же главному режиссеру и его сторонникам удалось включить в репертуар «Ревизора» Гоголя и некоторые другие произведения русской и мировой драматургии, но наряду с ними во множестве были включены пьесы Полевого, Скобелева, Чаева. [618]
617
Дризен Н. В. Драматическая цензура двух эпох. СПб., 1916. С. 284.
618
См.: Хайченко Г. А. Русский народный театр конца XIX — начала XX века. М., 1975. С. 26.
Открытие театра состоялось 4 июня 1872 года. Его посещало около 2000 человек самой разнообразной публики — от состоятельной до бедняков. Театр фактически стал не просто народным, а общедоступным. Большим успехом пользовались у зрителей «Ревизор» Гоголя, «Смерть Ляпунова» С. А. Гедеонова, «Недоросль» Фонвизина. 1 октября 1872 года в связи с закрытием Политехнической выставки закончилась и деятельность Народного театра. Значение прекрасно определил сам Федотов: «Народный театр Политехнической выставки не был увеселительным предприятием спекуляции. Это было серьезное, художественно-литературное дело, задачей которого являлась популяризация нравственных основ жизни. Театр был народен не простонародностью своей… не одними только дешевыми на места ценами и простотой его устройства; он был народен своим содержанием…». [619]
619
Там же. С.37.