История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции
Шрифт:
Три книги Алексея Толстого обратили внимание читателей и критиков. О книге «За синими реками» написал М. Волошин: «Гр. Алексей Толстой очень самостоятельно и сразу вошёл в русскую литературу. Его литературному выступлению едва минуло два года, а он уже имеет имя и видное положение среди современной беллетристики. В нём есть несомненная предназначенность к определённой литературной роли. Судьбе угодно было соединить в нём имена целого ряда писателей сороковых годов: по отцу – он Толстой, по матери – он Тургенев, с какой-то стороны близок не то к Аксаковым, не то к Хомяковым… Одним словом, в нём течёт кровь классиков русской прозы, чернозёмная, щедрая… кровь; причем он является побегом тех линий семейств, которые не были ещё истощены литературными
В критический разбор произведений Алексея Толстого вступили Амфитеатров, Анненский, М. Кузмин, Чуковский, Зинаида Гиппиус, Ф. Степун, С. Андрианов, Иванов-Разумник. Алексей Толстой полностью не согласен с критиками, что он в своих сочинениях якобы показал «страшный быт и жестокие нравы», он не показывал своих героев «скопищем настоящих монстров», он показал их обычными, нормальными людьми, в которых есть и недостатки… Почему Аггей Коровин, чистый, высокоморальный человек, кажется им «этаким грязным болотом»? Алексей Толстой не понимал…
В это время Алексей Толстой работал над романом «Хромой барин».
10 августа 1911 года у Алексея Толстого и Софьи Дымшиц родилась дочь Марианна, которую окрестили в русской церкви в Париже. А вскоре уехали в Петербург, но в Петербурге не ужились и осенью 1912 года перебрались в Москву. В августе 1912 года Алексей Толстой завершил свою первую пьесу «День Ряполовского». Зимой в Москве написал ещё одну пьесу, взяв за основу рассказ «Аггей Коровин», сначала назвал её «Лентяй», но в Малом театре по настоянию князя Сумбатова автор переименовал её в «Насильники».
С сентябре 1913 года состоялась премьера «Насильников». Успех был несомненный, особенно замечательно сыграла Ольга Осиповна Садовская. Зрители разделились на два лагеря: одни, симбирские помещики, свистели в ключи, пытаясь сорвать спектакль; другие аплодировали, узнавая в персонажах пьесы «воскресших звероподобных Скотининых». И чуть ли не все газеты и журналы того времени откликнулись на постановку пьесы А.Н. Толстого, резко выделяя её из всего того, что ставилось тогда.
Романом «Хромой барин» и пьесой «Насильники» Алексей Толстой завершал тему, о которой он говорил как о художественной находке. Начинался новый период в жизни Алексея Толстого, со своими сложностями, удачами, поражениями, ошибками, взлётами и падениями, начинался новый период жизни, который и сделал её столь значительной и интересной во все периоды. «Хромого барина» встретили восторженно. О Толстом писали самые модные и известные критики того времени: Амфитеатров, Чуковский, Ф. Степун, Вячеслав Полонский, С. Андриянов.
Высоко оценил Алексея Толстого Максим Горький. «Рекомендую вниманию Вашему книжку Алексея Толстого, – писал он М.М. Коцюбинскому 21 ноября 1910 года, – собранные в кучу, его рассказы ещё выигрывают. Обещает стать большим, первостатейным писателем, право же!» Горький же обращает внимание А.В. Луначарского на А. Толстого как «на новую силу русской литературы», как на писателя «крупного, сильного».
В газете «Путь правды» 26 января 1914 года Алексей Толстой вместе с Горьким, Буниным, Шмелёвым, Сургучёвым отнесён к тем реалистам, которые рисуют «подлинную русскую жизнь со всеми её ужасами, повседневной обыдёнщиной».
А Корней Чуковский писал: «Гр. Алексей Толстой талантлив очаровательно. Это гармоничный, счастливый, свободный, воздушный, нисколько не напряжённый талант. Он пишет, как дышит. Такой лёгкости и ненадуманности ещё не знала литература наша. Что ни подвернётся ему под перо, – деревья, закаты, кобылы, старые бабушки, дети, – всё живёт и блестит, и восхищает. В десять, пятнадцать минут любая картина готова!»
Так пришло подлинное признание его большого таланта художника.
Эта война началась для Алексея Толстого неожиданно, как и для многих других. Её ждали, говорили о ней, все, казалось бы, готовились к ней. Во всяком случае, чуть ли не во всех газетах предупреждали о подготовке Германии и Австрии к войне. Европейские страны жили словно на давно успокоившемся вулкане: извержения не было, но где-то в глубине недр еле слышались подземные перекаты. И все делали вид, что не стоит на них обращать внимания.
Все это время, ещё до выстрела в Сараево, Алексей Толстой жил какими-то неясными предчувствиями перемен. Внешне жизнь его складывалась вполне благополучно. Он был принят всюду, везде ждали его произведений. Самые модные салоны Москвы и Петербурга, где бывали известные писатели, актёры, художники, политические деятели, открыли для него свои двери. И ничего удивительного: некоторым он импонировал как известный писатель, а другим – как граф, титулованная особа. Он был принят в салонах Е.П. Носовой, Г.Л. Гиршман, М.К. Морозовой, князя С.А. Щербатова, СИ. Щукина… Работал, как всегда, много. В Коктебеле написал рассказ «Четыре века», задумал трагедию «Опасный путь (Геката)»… Начался разлад с Соней… Первое охлаждение он ощутил несколько месяцев тому назад: куда-то улетучилась былая теплота, взаимопонимание, чуткость; неопределённость тяготила. Во время одной из прогулок он решительно сказал Соне: «Боюсь, что ты уйдёшь от меня». Соня промолчала тогда, но затем стала настаивать на своём отъезде в Париж. Предчувствие не обмануло Толстого, и вскоре они расстались.
Алексей Толстой обращался в Синод, в императорскую администрацию о разрешении брака с Софьей Дымшиц, но брак с еврейкой графу Толстому не разрешили.
В эти дни патриотического подъёма, когда началась война, Алексей Толстой стал военным корреспондентом «Русских ведомостей». Все газеты, в том числе и кадетская «Речь», поддержали царя и правительство, звавших всю страну к единству и на защиту России от противника. Алексей Толстой сразу окунулся в работу. Только в августе «Русские ведомости» опубликовали пять его статей и очерков, в которых он изложил своё отношение к происходящим событиям. В редакции «Русских ведомостей», как и в редакциях «Русского слова» и «Нового времени», были настроены по-боевому, надеялись в скором времени сообщить своим читателям о взятии Берлина и Константинополя. Но события отрезвили эту сиюминутность…
Алексей Толстой отправился на Юго-Западный фронт. Киев, Ковель, Владимир-Волынский, Грубешов, Лащево, Томашов, Тасовицы, Замостье, станция Холм, снова Киев… «Я так устал за 4 дня непрерывной скачки в телегах и бричках по лесным дорогам, под дождём, воспринимая единственные в жизни впечатления… Подумать только – я прожил год жизни за эту неделю, а это лишь начало войны, – писал он художнику Малого театра К.В. Кандаурову. – Сколько встреч, сколько разговоров, сколько впечатлений от увиденного и услышанного!» Делал заметки во время этой поездки, но делал торопливо, наспех, но всё равно потом эти записки помогли восстановить и полные картины. «Письма с пути», их было шесть, стали появляться в «Русских ведомостях» с 6 по 24 сентября. Он опасался ложной романтизации войны, упрёков в идеализации русских войск и в очернительстве австрийских войск. Во многом ему это удалось.
В октябре Алексей Толстой снова в пути. На этот раз он отправился на Юго-Западный фронт в качестве уполномоченного Земского союза. О своих впечатлениях от этой поездки он рассказал во втором цикле «Писем с пути», опубликованном в той же газете с 14 октября по 16 ноября.
Возвратившись в Москву и работая над своими корреспонденциями, Алексей Толстой испытывал гордость за русскую армию, освободившую после стольких веков иноземного ига исконные славянские земли.
Одновременно с путевыми очерками Толстой работал над пьесой «День битвы». Пьеса была опубликована в январском номере журнала «Новая жизнь» за 1915 год и в московском издательстве «Наши дни» с посвящением Маргарите Кандауровой. Новая страсть охватила Алексея Толстого, но ненадолго. Он сделал юной балерине предложение, но она отказалась выйти за него замуж. Вскоре он женился на Наталье Васильевне Крандиевской.