История рыжего демона
Шрифт:
Наконец мать Иоанна раскрыла плотно сжатые губы, сказав коротко:
— Я не возражаю.
Они подъехали ближе к каретам и фургонам, выстроившимся вдоль дороги, и сэр Оливер представил нового попутчика. Снова тронулись в путь, и Аззи, как человек, хорошо знающий местность, занял место во главе процессии. Сэр Оливер поехал рядом.
— Что там, впереди? — спросил он у мнимого торговца тканями.
— Скоро начнется лес, — ответил Аззи. — Он тянется миль на пятьдесят. Сегодня нам придется ночевать где-нибудь под сенью густого дуба, — прибавил он с, улыбкой. — О разбойниках в здешних краях не слышали примерно с год или даже больше, так что, надеюсь, эту ночь мы проведем спокойно. А к завтрашнему вечеру мы должны добраться до большака, где стоит весьма приличный трактир. Там можно немного отдохнуть. Содержат это заведение монахи, и кухня там неплохая.
Последняя новость особенно понравилась сэру Оливеру и матери Иоанне, высоко ценившим добрую трапезу, тепло очага и тонкие льняные простыни.
Никому из путников ни разу за весь день не пришлось пожалеть о том, что они приняли Антонио Креспи в свою компанию. Молодой рыжеволосый, торговец был занятным собеседником, умеющим развеять дорожную скуку. Его рассказы отличались оригинальностью. В основном это были придворные сплетни, приправленные пикантными подробностями, до которых все путешественники, даже дамы, оказались большими охотниками. Но иногда новый попутчик рассказывал истории, похожие на волшебные сказки, в которых наравне со смертными действовали черти, ведьмы и прочие духи, которые, по слухам, отнюдь не обходили Венецию стороной.
За разговорами еще один долгий день показался не столь уж долгим. Солнце совершало свой привычный путь по небосклону, равнодушно взирая желтым оком на землю, дремлющую в жаркой истоме. Воздушные белые облака, словно легкие парусники, плыли к заветной небесной Гавани Всех Ветров. В верхушках деревьев шумел ветер. Путники медленным шагом двигались по заброшенной лесной дороге, достаточно широкой, чтобы на ней могли разъехаться две повозки, но недостаточно ровной, чтобы дамы в карете могли устроиться со всеми удобствами.
Тихо, необычно тихо было в лесу в этот день. Тишину нарушало только позвякивание конской упряжи, да иногда кто-нибудь из ветеранов-арбалетчиков запевал удалую песню — но тут же умолкал, сам не зная почему. Наконец солнце начало клониться к западу. Тени удлинились, и в воздухе повеяло вечерней прохладой.
Процессия все дальше углублялась в густую чащу. Путники в каретах задремали, головы всадников склонились к лошадиным гривам, пальцы сами собой разжимались, выпуская поводья. Сонную дрему развеяло одно небольшое происшествие: из кустов прямо на дорогу выскочила лань и, мелькнув бело-коричневым боком, метнулась туда, где темнел хвойный подлесок, — только сучья затрещали. Мать Иоанна встрепенулась в седле, однако даже у нее не хватило сил для погони. Лес околдовал всех, навеял волшебные грезы. Не хотелось нарушать его величавую, вечную тишину.
Так они ехали, пока не начало смеркаться. Заметив небольшую полянку, Аззи пригласил своих уставших спутников остановиться здесь на ночь — ведь дальше начинается самый трудный участок пути. Им предстоит ехать по буреломам и бездорожью. На этот раз споров не возникло — путешественники были рады долгожданному отдыху.
Слуги расседлали усталых коней, обтерли и напоили их у ручья, который журчал в низине неподалеку от места их стоянки. Взрослые начали хлопотать, устраиваясь на ночлег, а дети, целый день смирно просидевшие на жестких сиденьях карет, затеяли на поляне веселую возню. Киска и здесь была первой, проявляя большую изобретательность по части игр и всяческих проказ.
Аззи и сэр Оливер подошли к самому краю поляны, где лежал поваленный дуб. В том месте, где мощные корни были вывернуты из земли, образовалась неглубокая яма. Лучшего места для костра нельзя придумать — со всех сторон пламя будет защищено от ветра. Набрав хвороста, они сложили его в этот приготовленный самой природой очаг. Сэр Оливер достал огниво и кремень. Он отнюдь не был мастером по части разведения костров, однако просить помощи Антонио ему не хотелось. Сэр Оливер неловко ударил кресалом о кремень и высек первую искру.
Искры падали на сухой трут, но тотчас же гасли, будто заколдованные. Да еще ветер, словно посланный им на беду из самой Преисподней, зашелестел в траве, задувая едва успевавшее вспыхнуть пламя. Сэр Оливер продолжал свою упрямую борьбу с ветром, но так и не смог добыть огня.
Поднявшись с колен и разогнув ноющую спину, он помянул недобрым словом проклятый кремень с огнивом, а заодно и чертов ветер. Аззи сделал шаг к куче хвороста, лежащего в яме:
— Разрешите мне попробовать?
— Пожалуйста, — сказал сэр Оливер почти с облегчением, протягивая ему огниво.
Но Аззи не взял огнива. Он просто потер указательный палец правой руки о ладонь левой и направил палец на сухие ветки, собранные кучей. Из-под ногтя указательного пальца Аззи выскочила голубая молния и ударила прямо в хворост, сразу вспыхнувший ярким пламенем.
Раскрыв от изумления рот, сэр Оливер глядел на весело пляшущие багровые языки. Ветер, не справившись с огнем, добытым при помощи чуда, тотчас утих. Можно было подумать, что этот худощавый венецианец, стоявший у костра и глядевший на пламя, обладал такой сверхъестественной силой, что мог управлять погодой.
Сэр Оливер хотел что-то сказать — и не смог. Язык не повиновался ему.
— Простите, — вежливо сказал Аззи, повернувшись лицом к онемевшему от изумления сэру Оливеру. — Я не хотел вас напугать. Это обычный фокус, которому я научился, странствуя по Востоку.
Только сейчас сэр Оливер заметил, что в глазах у того, кто выдает себя за Антонио Креспи, венецианского торговца тканями, горят зловещие красные огоньки, хотя, возможно, это были просто отблески пламени.
Аззи повернулся и пошел обратно к каретам.
Тем временем мать Иоанна пыталась поставить шатер. Эта любительница ночевок в лесу таскала с собою походный шатер всякий раз, как отправлялась на богомолье. Конструкция была весьма незамысловатой: на два бамбуковых колышка натягивалось выцветшее зеленое полотно. Мать Иоанна, конечно, справилась бы с таким пустяковым делом за несколько минут, если бы растяжки не перепутались в дороге. Мать Иоанна сражалась с упрямым узлом, пытаясь найти хотя бы один кончик, за который можно было ухватиться.