История с «летающими тарелками»
Шрифт:
— Мы замотали его голову бинтами.
— Бинтами? — Марью усмехнулась.
— Ну да. Словно у него травма. Его никто бы не узнал.
Марью засмеялась.
А Юрнаса внезапно осенила догадка: бинты и были «скафандром»!
— Теперь ответь ты, — вернулся Пеэтер к своему вопросу, — что ты рассказала Меэлику?
— Ничего не рассказала! Я же обещала тебе! О содержании письма Меэлик ничего от меня не узнал!
«Но ничего, вскоре он узнает!» — удовлетворённо подумал Юрнас и украдкой стал удаляться от шалаша. Разведку можно было считать законченной, важные сведения были теперь ему известны. А цветы… Цветы могут пока подождать. Попробуй начни
Юрнас выбрался на улицу и пустился бежать. Скорость! Теперь только скорость! Новость надо как можно скорее доставить на место. Чтобы за это время ничего не позабыть…
Ворвавшись в калитку родного сада, он заорал:
— Послушайте! Вы только послушайте!
Меэлик, Каур и Кярт удивлённо уставились на него, а он заговорил так быстро, как иногда говорят герои мультфильмов. Но чем дольше он говорил, тем заинтересованнее становились лица слушателей. И когда он кончил рассказывать, Меэлик воскликнул:
— У меня идея!
Он тут же с жаром принялся объяснять свой замысел.
17
Утром следующего дня Пеэтер сидел, положив локти на стол, и безразлично следил за тем, как маленький Мадис в углу комнаты строит что-то из кубиков. Бабушка наконец выбралась по ягоды, неприятности и выговор остались позади, и вчерашние свои прегрешения Пеэтер замаливал старательным присмотром за Мадисом и вообще примерным поведением. «Будь хорошим мальчиком!» — распорядилась мать, уходя на работу. «Ладно, буду!» — решил Пеэтер. Нельзя же злоупотреблять материнским терпением. Теперь он сидел неподвижно, ничего не делая. Лишь вот так, по мнению Пеэтера, можно было оставаться «хорошим мальчиком». Жизнь уже показала: стоит едва начать что-то делать, и неизбежно, раньше или позже, огребешь кучу неприятностей. Тому свидетельство — последние события! Ещё повезло, что Меэлик пришёл к Рихо. Пеэтер даже подумать не хотел, как развивались бы события, не приди Меэлик к Рихо. Так что в какой-то мере Пеэтер чувствовал себя должником Меэлика. Вот если бы только тот не занимался так въедливо историей с Моони!.. Но наверное, это дело удастся замять. Зацепиться-то Меэлику не за что. Рихо был совершенно прав, когда велел от всего отпираться. И Марью, к счастью, не выдала ничего существенного. Передала письмо от Рихо. Ну и что? Переписываться люди могут сколько им заблагорассудится, это ещё ни о чём не говорит… Конечно, нехорошо, что люди отказываются брать молоко у тётушки Лены. Но для Пеэтера было бы гораздо хуже, если бы события, связанные с домашним арестом Рихо, сделались предметом всеобщего обсуждения. Так что надо отпираться. Другого пути нет… Бесспорно, необычным было появление того, в скафандре, от которого они с Рихо так драпанули. И надо же было Рихо проболтаться об этом бегстве Меэлику. А тот, не будь дураком, сразу навострил уши и давай ловить… Вообще, похоже, Меэлик что-то знает. Но спросить у него нельзя. И вообще ни у кого ничего нельзя спрашивать, никому нельзя рассказывать о том существе в скафандре. Они с Рихо никуда не ходили и ничего не видели…
От рассуждений Пеэтера отвлёк звонок в дверь. Пеэтер лениво поплёлся отпирать.
Меэлик!
Опять Меэлик!!!
Было десять часов утра. Пеэтеру и в голову не могло прийти, что ровно в десять началась операция, которой всё тот же Меэлик дал звонкое название «Атака тремя волнами». Одна за другой эти волны должны были теперь обрушиться
— У нас вчера разговор остался незаконченным, — сказал Меэлик. — Ты вдруг ужасно заспешил.
— Бабушка ждала, — пробормотал Пеэтер. — Ты же знаешь.
— А сейчас? Сейчас у тебя найдётся немножко времени?
— Ну найдётся, — бросил Пеэтер неохотно.
Что тут скажешь? Сейчас у него действительно было время.
Меэлик приступил к делу:
— Значит, вы с Рихо ничегошеньки не знаете о корове тётушки Лены?
— Нет.
— И у вас не было с коровой никаких дел?
— Не было. Как же мы смогли бы… Ведь Рихо сидит под домашним арестом.
— Всё время?
— Ну да.
— Разве ты не выпускал его погулять?
— Я?
— Конечно, ты. А то кто же?
— Хорошо тебе говорить, — сказал Пеэтер. — Рихо ни за что не осмелится выйти на улицу. Подумай сам — ведь он мог бы сразу засыпаться.
— Думаешь?
— Точно.
Меэлик многозначительно усмехнулся:
— А почему же он тогда не замотал голову бинтами так, чтобы только глаза остались открытыми? В таком виде его не узнал бы ни один человек.
Это был гребень первой волны. Но пока ничего не случилось. Только сооружённая Мадисом башня развалилась, и кубики разлетелись по комнате. Мадис громко заплакал, и Пеэтер поспешил утешать маленького братика.
— Ничего, — успокаивал он малыша. — Мы построим новую башню. Ещё красивее. И ещё выше.
И уже он ползал по комнате, помогая Мадису собирать кубики. Пожалуй, никогда ещё Пеэтер не относился с таким участием к маленькой неудаче Мадиса. Но с другой стороны — ни одна из неудач не случалась в столь нужный для Пеэтера момент. А ребёнку надо всегда помогать. Прежде всего, Пеэтер выстроит новую башню, а во время строительства можно будет продумать, как ловчее уклониться от допроса. Но, к сожалению, Меэлик снова заговорил и помешал обдумыванию.
— Возьмись ты наконец за ум, — сказал Меэлик. — Ведь я к тебе пристаю не шутки ради. Это всё из-за тётушки Лены, понимаешь?
— Ничего я не понимаю! — упрямился Пеэтер, старательно укладывая кубик на кубик. — Оставь меня в покое. Ты же видишь, я занят.
— Ладно, — Меэлик улыбнулся, — я подожду, пока ты достроишь свой небоскрёб.
Пусть так. Он подождёт. С минуты на минуту должна была начаться вторая волна. И как раз тогда, когда, к радости Мадиса, Пеэтер уложил самый последний кубик, снова позвонили в дверь.
Позвонили дважды, как и было предусмотрено планом операции.
— Доброе утро!
Новый гость — Юрнас — бодро вошёл в комнату, подмигнул Меэлику, похвалил башню и спросил, как идут дела у Мадиса.
Пеэтер догадался, что одновременный визит Меэлика и Юрнаса в его квартиру не случайность. Более чем вероятно, что это заговор. Требовалась бдительность, крайняя осторожность. И надо старательно избегать лишних слов.
Он посмотрел на Юрнаса с нескрываемым недоверием и спросил грубовато:
— Ты тоже по делу?
— Вроде бы, — уклонился Юрнас и сел без приглашения. — Видишь ли, я должен попросить у тебя прощения.
«Просить прощения»?! Неслыханная вежливость. Неслыханная, по крайней мере, в отношениях между мальчишками. Что же за этим кроется?
— Интересно, за что? — осторожно спросил Юрнаса Пеэтер.
И тут на него обрушилась вторая волна атаки.
— Я вчера страшно вас испугал. Помнишь, там на лугу, возле коровы тётушки Лены? Иначе вы с Рихо не кинулись бы в такое бегство…