История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года.
Шрифт:
Пока Брюс угасал, английский король Эдуард II умер, и на смену ему пришел его сын Эдуард III. Впоследствии из него вырос монарх редкого ума и храбрости, но когда он только унаследовал трон, то был еще сущим молокососом, находившимся в полной зависимости от матери, которая ворочала всеми делами с помощью низкого фаворита по имени Мортимер.
Поскольку война между англичанами и шотландцами все еще продолжалась, Брюс отрядил двух своих великих полководцев, Славного лорда Джеймса Дугласа и Томаса Рандольфа, графа Мюррея, предать огню и мечу графства Нортумберленд и Дарем и как можно сильнее потрепать англичан.
У них в распоряжении было около двадцати тысяч легковооруженных
Поскольку такому войску не нужно было ничего за собой тащить, ни провизию, ни снаряжение, шотландцы мчались с невероятной скоростью, от горы к горе и из долины в долину, оставляя за собой разграбленную и разоренную страну. Тем временем юный английский король двигался за ними следом с более внушительной армией, но необходимость везти за собой горы продовольствия и медлительность воинов в тяжелых доспехах мешали ему догнать врагов, хотя он каждый день видел дымы разожженных ими пожарищ. Король Англии был в чудовищной ярости, ибо этот шестнадцатилетний мальчик, несмотря на свою юность, жаждал схватиться с шотландцами и наказать их за те бесчинства, которые они творили на его земле. В конце концов он так устал от ожидания, что пообещал большое вознаграждение любому, кто покажет ему, где находится шотландская армия,
И вот наконец, после того как английская рать жестоко пострадала от голода и изнуряющих переходов через потоки, топи и трясины, в лагерь англичан явился джентльмен по имени Рокби и потребовал награду, обещанную королем. Он де был у шотландцев в плену и те сказали ему, что не меньше мечтают повстречаться с английским королем, чем английский король с ними. Поэтому Рокби отвел англичан к шотландскому стану.
Однако, как неудержимо ни рвался английский король в бой, ринуться на врага ему не удалось, ибо Дуглас и Рандольф, зная о мощи и величине английской армии, расположились на крутом склоне горы над быстрыми и глубокими водами речки Уир, все ложе которой было усеяно громадными валунами, так что англичанам, чтобы атаковать шотландцев, пришлось бы сначала форсировать реку, а потом взбираться по круче под самым носом у неприятеля. На подобную авантюру отважился бы только безумец.
Поэтому король послал шотландским полководцам вызов на битву со следующим предложением: либо они отойдут назад, дав ему возможность без помехи переправиться через реку и не торопясь построить свое войско на другом берегу для честного сражения, либо, если это их больше устроит, он позволит им беспрепятственно перейти на его берег, чтобы помериться с ними силами в равных условиях. Рандольф и Дуглас над этим вызовом лишь посмеялись. Они ответили, что привыкли воевать по собственному разумению, а не по указке короля Англии. Они нагло напомнили королю, что уже много дней жгут и топчут его страну, измываясь над ней как им заблагорассудится. Если королю это не нравится, сказали они, пусть лезет через реку, чтобы задать им жару.
Английский король, решив не спускать глаз с шотландцев, расположился биваком на противоположном берегу в надежде, что нужда в продовольствии заставит их покинуть неприступную высоту. Однако шотландцы в очередной раз продемонстрировали Эдуарду свое проворство, мгновенно снявшись с места и укрепившись на новой позиции, еще более неприступной, чем прежняя. Король Эдуард потянулся следом и опять разбил шатер супротив своих прытких и докучливых врагов, упорно рассчитывая втянуть их в битву на равнине, где ему — при его отменном войске, вдвое с лишком превосходившем шотландское, — ничего не стоило бы одержать победу.
Пока армии стояли вот так друг против друга, Дугласу вздумалось преподать юному королю Англии урок военного мастерства. В ночь на 4 августа 1327 года он с небольшим отрядом отличных конников — числом не более двухсот, но до зубов вооруженных — выехал из шотландского лагеря. Всадники в мертвой тишине переплыли поток и приблизились к английскому биваку, который едва охранялся. Увидев это, Дуглас спокойно, будто он английский офицер, проехал мимо часовых, бросив им через плечо:
— Разрази меня святой Георгий! Плохо стережете, ребята!
В те времена, надобно тебе знать, англичане обычно клялись святым Георгием, а шотландцы святым Андреем.
Тут Дуглас услышал, как английский солдат, лежавший у костра, сказал своему товарищу:
— Не знаю, чем кончится наше сидение здесь, но лично я страшно боюсь, как бы Черный Дуглас не сыграл с нами дурную шутку
— И правильно делаешь, что боишься, — буркнул себе под нос Дуглас.
Так, не будучи узнанным, он проник в глубь расположения английского воинства. Оказавшись там, герой выхватил меч и со своим знаменитым боевым кличем: «Дуглас! Дуглас! Смерть английским татям» — перерезал веревки ближайшего шатра. Его сподвижники тут же принялись подрезать и опрокидывать шатры, рубя и коля англичан, хватавшихся в панике за оружие.
Дуглас прорвался к шатру самого короля и едва-едва не полонил молодого монарха прямо посередь его широко раскинувшегося стана. Однако капеллан и многие приближенные Эдуарда смело встали на его защиту, а юный король между тем ползком вылез наружу, нырнув под полотнище шатра. Капеллан и несколько гвардейцев короля погибли, но весь лагерь уже был на ногах и во всеоружии, поэтому Дугласу ничего не оставалось как ретироваться, что он и осуществил, вихрем промчавшись сквозь скопище англичан в направлении, противоположном тому, откуда явился. Растеряв в суматохе своих людей, Дуглас чуть не пал от руки здоровенного английского парня, замахнувшегося на него огромной дубиной. В конце концов он прикончил здоровяка, хотя ценою неимоверных усилий. Потом затрубил в рог, созывая своих удальцов, не замедливших собраться вокруг него, и вернулся в шотландский лагерь почти без потерь.
Эдуард, глубоко уязвленный пережитым унижением, еще пуще возжаждал наказать дерзких разорителей, и по крайней мере один из них склонялся к тому, чтобы предоставить ему такой случай. Это был Томас Рандольф, граф Мюррейский. Он спросил Дугласа, когда тот вернулся после своей ночной вылазки:
— Каких дел вы там наделали?
— Мы кое-кому пустили кровь.
— Ну вот, — сказал граф, — если бы мы все скопом напали на них среди ночи, мы бы их разгромили.