История Тома Джонса, найденыша. Том 2 (книги 9-18)
Шрифт:
Хозяйка вспыхнула, услышав такое оскорбление своей гостиницы, однако сдержала негодование и заметила только, что, благодарение Богу, ее посещают самые знатные господа».
– Уж мне-то вы не говорите о знати! – воскликнула горничная. – Кажется, я больше смыслю в благородных людях, чем вы. Нет, вы лучше не раздражайте меня своей наглостью, а скажите, что у вас есть на ужин; хоть я и не стану есть конину, а все-таки страшно голодна.
– Вот уж, можно сказать, не вовремя пожаловали, сударыня, – отвечала хозяйка. – Должна признаться, у меня сейчас ничего нет, кроме куска холодной говядины, да и тот обглодан почти до кости лакеем и форейтором одного джентльмена!
– Эй, трактирщица! – воскликнула миссис Авигея (так для краткости мы будем называть ее [32] ). – Не выводите меня из терпения, прошу вас! Да если б я целый месяц постилась, то и тогда не стала бы есть то, что побывало в руках у таких смердов. Неужто нет ничего почище и поприличнее в этом ужасном доме?
– Может быть, вам угодно будет яичницы с салом, сударыня? – сказала хозяйка.
– А свежи ли у вас яйца? Уверены ли вы, что они снесены сегодня? И нарежьте сало поаккуратнее и потоньше; не выношу ничего толстого. Пожалуйста, хоть раз попробуйте сделать что-нибудь порядочное и не думайте, что у вас жена – фермер или кто-нибудь в этом роде.
32
Авигея — библейский персонаж (Первая книга Царств, XXV), одна из жен-рабынь Давида; имя ее (Эбигейл) стало в Англии нарицательным для горничной, камеристки. (Примеч. перев.)
Хозяйка уже вооружилась ножом, но гостья остановила ее, сказав:
– Голубушка, убедительно прошу вас: сначала вымойте руки, потому что я очень брезглива и с колыбели привыкла, чтобы мне прислуживали красиво и опрятно.
Хозяйка, с большим трудом владевшая собой, начала необходимые приготовления, ибо Сусанна была решительно отвергнута, и с таким презрением, что бедной девушке стоило не меньшего труда удержать свои руки от насильственных действий, чем ее госпоже свой язык. Но с языком Сусанне так и не удалось сладить, хоть она его буквально прикусила, однако у нее не раз сорвалось: «Подумаешь! У меня такая же кровь, как и у вас, сударыня», – и другие негодующие фразы.
Пока готовился ужин, миссис Авигея стала сетовать, что не распорядилась затопить камин в общей комнате, а теперь уже слишком поздно.
– Впрочем, – продолжала она, – для разнообразия буду довольна и кухней: ведь я отроду в кухне не едала.
Потом, обратясь к форейторам, она спросила, почему они не в конюшне с лошадьми.
– Уж если мне приходится принимать мою грубую пищу здесь, – сказала она хозяйке, – так извольте, сударыня, очистить кухню: не сидеть же мне вместе с чернью! А что касается вас, сэр, – обратилась она к Партриджу, – то с виду вы похожи на джентльмена и потому, если угодно, можете остаться: я не хочу беспокоить порядочных людей.
– Да, сударыня, вы правы, – сказал Партридж, – я джентльмен, могу вас уверить, и меня не так легко побеспокоить. Non semper vox casualis est verbo nominativus [33] .
Эту латинскую реплику Авигея приняла за оскорбление и отвечала:
– Может быть, вы и джентльмен, сэр, но только поступаете не по-джентльменски, разговаривая с женщиной по-латыни.
Партридж сказал что-то учтивое, но опять заключил свои слова латынью; собеседница только задрала нос и обозвала его большим грамотеем.
33
Не всегда склоняемое слово бывает в именительном падеже (лат.).
Тем временем ужин был подан, и миссис Авигея принялась уплетать с усердием, совсем не подходившим для такой деликатной особы.
– Так вы говорите, сударыня, к вам часто заезжают знатные господа? – спросила она, между тем как готовили, по ее приказанию, вторую порцию.
Хозяйка отвечала утвердительно, сказав, что в настоящее время в гостинице находится много знатных и благородных господ.
– У нас остановился молодой сквайр Олверти. Вот этот джентльмен подтвердит вам.
– Кто же этот молодой знатный джентльмен, этот сквайр Олверти? – спросила Авигея.
– Кем же ему быть, – отвечал Партридж, – как не сыном и не наследником известного сквайра Олверти из Сомерсетшира.
– Вот странные новости слышу! Я очень хорошо знаю мистера Олверти из Сомерсетшира, и, насколько мне известно, у него нет сына.
При этих словах хозяйка насторожила уши, а Партридж немного смутился. Однако после непродолжительного колебания он отвечал:
– Действительно, сударыня, не всем известно, что он сын сквайра Олверти, который никогда не был женат на его матери. Но он, несомненно, его сын и будет его наследником; это настолько же верно, как то, что его зовут Джонсом.
При этих словах Авигея уронила кусок шпика, который отправляла в рот, и воскликнула:
– Вы меня удивляете, сэр! Возможно ли, чтобы мистер Джонс находился сейчас в этом доме?
– Quare non? [34] – отвечал Партридж. – И возможно, и несомненно.
Авигея поспешно доела остатки ужина и бросилась в комнату своей госпожи, где произошел разговор, который будет передан в следующей главе.
Глава V
раскрывающая, кто были любезная дама и ее нелюбезная служанка
34
Почему же нет? (лат.)
Как алая роза, случайно посаженная среди лилий, смешивает в июне свой румянец с их яркой белизной; или как резвая телка в прелестный майский день разливает свое благовонное дыхание по цветущим лугам; или как нежная, верная горлица в ясный апрельский день мечтает о своем дружке, сидя на красивой ветке, – Софья (то была она), блистая сотней прелестей, дыша ароматным дыханием, с мыслями, направленными на любезного Томми, и с сердцем, столь же добрым и невинным, сколь прекрасно было лицо ее, лежала, склонив очаровательную головку на руку; как вдруг вошла в комнату ее горничная и, подбежав прямо к постели, проговорила:
– Сударыня… сударыня… отгадайте, кто остановился в этой гостинице?
Софья встрепенулась, воскликнув:
– Надеюсь, не отец настиг нас?!
– Нет, сударыня, тот, кто стоит сотни отцов; в эту самую минуту здесь находится сам мистер Джонс собственной персоной.
– Мистер Джонс! Быть не может. Не смею и думать о таком счастье!
Горничная подтвердила сказанное и была тотчас отряжена госпожой распорядиться позвать его: Софья объявила, что хочет немедленно видеть его.
Едва только миссис Гонора покинула кухню вышеописанным образом, как хозяйка яростно обрушилась на ушедшую. В сердце бедной женщины уже немало времени накипала злоба, и теперь она полилась из уст ее потоком ругательств, как льются нечистоты из мусорной телеги, когда уберут доску, их удерживающую. Партридж подбавил и свою долю злословия, причем обдал не только горничную, но (что может удивить читателя) пытался также замарать белоснежную репутацию самой Софьи.