История третья. Так не бывает

Сергеева Женя

Гостиная встретила темнотой и мужским силуэтом на диване.

— Ты почему еще здесь? — Спросила тихо, стараясь не нарушать слишком сильно зачарованную тишину темной комнаты.

— Жду. За мной же еще должок. — Тон у разговаривающего со мной мужчины был безразличным. Но даже вопреки этому только от одного слова "должок" кровь прилила к низу живота, вызывая сладкое томление. По губам расплылась улыбка предвкушения, немного злорадная.

— И как ты собрался его отдавать?

Глеб некоторое время молчал. Я

уже начала опасаться самого худшего. В данном случае — взбесится и решит, что рукоприкладство — выход из положения.

Но не успели еще начать подмерзать пальцы ног, как услышала тихое, с хрипотцой.

Кажется, мужчина и сам не верил, что смог решиться произнести такое. Темнота, как всегда, прятала выражение глаз, лица, не давала увидеть деталей. А без деталей можно позволить себе чуть больше, иногда и намного больше. Темнота, немного времени и состояние наедине — вот три кита, на которых зиждятся многие трагедии. Личные, семейные. Немного слабины и ты уже увяз по самые уши. А там, в этой темноте, живут те самые демоны, которые следят, делают тьму вокруг еще более густой, раздувая сексуальные желания до отупления и порока.

На смену им придет утро, с ангелами, которые заставят выть от стыда и сгорать заживо в муках совести.

Но до утра оставалось еще много часов.

И в данный момент я стою в одном полотенце. А там, на диване, сидит мужчина и его сухие губы медленно бросают слова, от жара которых плавится даже пол под моими ступнями.

— Ты скинешь полотенце, подойдешь ко мне и встанешь между моих ног. Я буду руками гладить твои бедра и языком ласкать… — он не успел договорить. Я не разрешила, тихо засмеявшись.

— А если я не захочу так?

— А как хочешь ты? — Мне показалось, что этот простой вопрос дался ему куда сложнее, чем предыдущее описание к началу порнографического фильма.

— Я покажу. Ты позволишь? — Уже внутренне ликуя, осторожно спросила я, стараясь ничем не выдать своего интереса.

Пауза. Длинною в три удара сердца и такое желанное “да” на выдохе, когда надежда уже начала угасать.

— Встань… — Просьба, не приказ, извините, но Госпожа из меня как из козьей жопы валторна. Только вот Игорек почему-то верил в противное до последнего.

Мне интересно посмотреть на реакцию. Хотелось сделать с ним то, на что, скорее всего, не решалась еще ни одна женщина. Альфа-самец исполняющий чьи-то желания, да полно вам!

Мужчина, хоть и с промедлением, но все-таки поднялся. Застыл. Я улавливала нотки раздражения, недовольство терпкое, густое, разливалось по комнате. И тут бы прекратить задуманное. Если бы не золотистые вкрапления возбуждения. Он заводился, не смотря на вынужденно-подчиненное положение, о чем свидетельствовали начинающиеся топорщиться в районе паха штаны.

— Раздевайся…

Глеб начал расстегивать и сбрасывать одежду резкими движениями. В них

не было изящества, грация хищника, возможно. И равнодушие к толпе в лице меня. Он не красовался, не пытался быть лучше, чем есть на самом деле. Он просто раздевался. Снимал рубашку, носки, джинсы.

— Полностью… — Мужчина замер и затем совершенно спокойно стащил с себя трусы и отбросил ногой в сторону.

В слабом уличном освещении, в желтоватом свете фонарей, он все равно смотрелся великолепно — огромная, мощная фигура в тени и гордо торчащее мужское достоинство.

Черт, как он во мне вообще уместился… Захотелось опуститься перед ним на колени и лизнуть нежную плоть, слизнуть языком капельку, наверняка выступившую на самом кончике, пощекотать уздечку.

Не о том думаю, не о том… А мужчина источал самодовольство, словно догадываясь о моих желаниях.

Я медленно обошла неподвижную фигуру, поднесла ладошку к члену, который дернулся навстречу, практически утыкаясь в нее… Как преданная собака носом…

Скинула полотенце на пол. Все равно в темноте недостатки фигуры не так видны. а то, что нащупает — все его.

— Стой тут.

Вернулась в спальню, там, в ящике, хранилось "наследство" Игорька. Все то, что он покупал, считая, что я просто обязана применять все эти вещи в нашей сексуальной жизни.

Но, пожалуй, именно сейчас надо было сказать ему спасибо. Вот, широкая черная лента. Тонкая, очень тонкая и мягкая кожа.

Когда я прикоснулась к рукам Глеба, он вздрогнул и попытался обернуться, но я не позволила, удержав спиной к себе.

Завела его руки за спину. Глеб подчинялся, сопротивляясь. Развитые мышцы на руках вздулись, дыхание стало тяжелым, спина напряженно застыла. Он весь был противоречием.

Обмотав его запястья лентой, перевязала между ними узлом, чтобы невозможно был вытащить кисть из петли при всем желании.

Глеб склонил голову, пытаясь успокоиться и не вспылить. И мне это нравилось. Не наслаждение властью, а то, что он должен был и отдавал должное, как бы ему не претило. Похвальное качество, много говорящее о нем, как о личности. Надежен.

Не удержавшись, провела ладонью вдоль его спины, от линии роста волос до связанных рук. И обратно, по дуге, гладя уже всю спину, чуть царапая коротко стриженными ногтями.

Глеб выгнулся и застонал, откинув голову назад. Отзывчивый, горячий… Весь мой.

Плед на диване колол попу, в который раз напомнила себе его сменить на что-то более мягкое.

— Иди ко мне. — Мужчина подошел к дивану и встал вплотную между моих широко разведенных ног. Подняла вверх руки и надавила на его плечи, опуская на колени.

Интересно, ему придется говорить, что делать или сам догадается?

Сам. С непривычки, с завязанными сзади руками, ткнулся между ног, как слепой котенок. Неуклюже, но так мило.