История Венецианской республики
Шрифт:
Глава 10
ПОСТЫДНАЯ СЛАВА
(1187–1205)
Венецианский договор с Византией 1187 года почти совпал с трагедией на Востоке. 4 июля сарацины под командованием Саладина разбили армию Ги де Лузиньяна, короля Иерусалима, в битве при Хаттине. Три месяца спустя. 2 октября, святой город пал. Когда эта новость достигла Рима, старый папа Урбан III умер от потрясения. Его преемник, Григорий VIII, не
77
Перевод И. Озеровой.
Ожидалось, что венецианцы с энтузиазмом откликнутся на призыв папы Григория. В результате поражения Иерусалимского королевства при Хаттине они тоже много потеряли. Тир, благодаря быстрым действиям сицилийского флота и просчету Саладина, остался в руках христиан, но Акра, с венецианским кварталом и богатой купеческой колонией, сдалась почти сразу, вместе с Сидоном. Бейрутом и другими городами на побережье и отдаленных районах. Дож Мастропьетро объявил принудительный государственный заем. От знатных семей требовались суммы, точно подсчитанные в соответствии с их доходами. В Пасху 1189 года военный флот пустился в поход, увозя на своих бортах армию, только что собранную со всех уголков Италии.
В последующие месяцы эта армия увеличилась за счет англичан и французов, датчан и фламандцев, германцев и сицилийцев. Из четырех европейских монархов, взявших крест, двое умерли, не добравшись до Святой земли. Вильгельма Доброго Сицилийского болезнь сразила в возрасте тридцати шести лет, старый Фридрих Барбаросса утонул во время переправы через реку Каликадн на юге Анатолии. Но два других вели своих подданных в бой: Ричард Львиное Сердце, ставший легендой благодаря смелости и рыцарской славе, но в то же время импульсивный и безответственный, и Филипп Август, мрачный, необаятельный, но мудрый политик, заслуживший тем самым место среди лучших французских королей в противоположность Ричарду, бывшем одним ил худших королей Англии.
Самое доброе, что можно сказать о Третьем крестовом походе, так это то, что он был лучше второго. Он был лучше организован, командиры тоже были опытнее. В этот раз они добились одной значительной победы: после двухлетней осады отвоевали Акру, и, если крестоносцы не всегда соответствовали высшим стандартом рыцарства, установленным Саладином (а вовсе не Ричардом, который организовал хладнокровное убийство почти 3000 пленников-сарацин после падения Акры, добавив еще одно несмываемое пятно к своей репутации), то в целом боролись они отважно, а иногда и героически. Тем не менее в целом поход окончился поражением. Иерусалим остался в руках мусульман, и маленькое христианское королевство Акра ничего с этим не могло поделать.
Что до Венеции, то ее роль в Третьем крестовом походе — как и во втором — остается загадкой. После внушительного начала она выпадает из поля зрения. Хронисты того времени ее не упоминают. Возможно, ее участие ограничивалось предоставлением транспорта для солдат и снаряжения. В этом случае мы можем быть совершенно уверены, что за свои услуги она была полностью вознаграждена, еще не выведя корабли из гавани. Венецианские купцы, разумеется, не растерялись: через несколько дней после сдачи города они снова завладели своим кварталом в Акре. Но о мощном военном флоте ничего не было не слышно. Дож Мастропьетро откликнулся на папский призыв, и, похоже, что он тут же посчитал свою задачу выполненной. Во всяком случае, к иноземным экспедициям он склонности не питал. Он предпочитал сосредоточиться на улучшении судебной системы. Дож создал орган народных прокураторов, чьей задачей являлось представительство интересов республики во всех официальных процедурах, а также установил специальный судебный орган для иностранцев. Во время его правления мы впервые встречаем упоминание о кварантии, Совете сорока, — исполнительном и судебном органе, промежуточном между Большим советом и синьорией. Первоначальной целью, кажется, было создание совещательного собрания наподобие прегади, только большего масштаба. Впоследствии, однако, когда синьорин преобразовалась в постоянный комитет, а потом в сенат, кварантия сделалась исключительно судебным органом.
Все эти изменения были довольно важными, и вклад Орио Мастропьетро за четырнадцать лет пребывания на посту дожа весьма значителен. Если, тем не менее, он до сих пор представляется бесцветной фигурой, винить его в этом никак нельзя, потому что ему не повезло оказаться между двумя самыми великими дожами средневековой республики и двумя самыми важными главами ее истории. О Себастьяно Дзиани и мирном договоре Венеции мы уже рассказали, обратимся же теперь к более темному и постыдному триумфу. Это мрачное событие называется Четвертым крестовым походом, и его инициатором был Энрико Дандоло.
Никто точно не знает возраста Энрико Дандоло, когда, после смерти предшественника. 1 января 1193 года его провозгласили дожем Венеции. Считают, что ему было восемьдесят пять и он был абсолютно слеп, впрочем, это представляется невероятным, когда мы читаем о его энергии и героизме и когда через десять лет после избрания мы застаем его на стенах Константинополя. Более вероятно, что при восшествии на престол ему было лет семьдесят пять. Тем не менее во время Четвертого крестового похода ему должно было быть не менее восьмидесяти. Убежденный, почти фанатичный патриот, он посвятил большую часть своей жизни республике. Мы, например, слышим о нем в 1171 году: он принимал участие в восточной экспедиции Витале Микеле, а на следующий год был одним из послов дожа в неудавшейся мирной миссии к Мануилу Комнину.
Может, тогда он и потерял зрение? Согласно тому, что написал о нем позже его тезка, историк Андреа Дандоло, заносчивость и упрямство Энрико вывели Мануила из себя: император арестовал его и частично ослепил. С другой стороны, его современник и, возможно, более надежный источник, приложение к «Хроникам Альтино», сообщает, что дон; Дзиани послал свою миссию в Константинополь только «после того как увидел, что три посла его предшественника вернулись целыми и невредимыми». Эти слова — вместе с тем, что мы узнали о характере Мануила и отсутствием каких-либо других ссылок на то, что вызвало бы сильную реакцию в Венеции, если бы это и на самом деле случилось, — твердо указывают: хотя ослепление было частым наказанием в Византии, но в этом случае оно произойти не могло. Согласно другой гипотезе, в Константинополе Дандоло ввязался в драку, во время которой и повредил глаза. «Хроника Альтино» делает это предположение невероятным. Кроме того, Дандоло был тогда далеко не юн: зрелому дипломату было далеко за сорок. Имеющиеся в нашем распоряжении факты уже не вызывают сомнений: Жоффруа де Виллардуэн, кто знал его хорошо, уверяет, что «хотя его глаза казались нормальными, он не видел руки перед своим лицом, поскольку потерял зрение в результате ранения в голову».
Ни возраст, ни слепота, похоже, ничуть не повлияли на энергию и способности Дандоло. Спустя несколько недель после своего избрания он затеял новую кампанию, намереваясь отвоевать Зару. На помощь Заре пришли Пиза и Бриндизи, так что венецианцам несколько лет пришлось бороться за свою власть над Адриатикой. Положение ухудшилось, когда в Рождество 1194 года германский император Генрих VI в соборе Палермо принял корону Сицилии. Норманнскому королевству Сицилии пришел конец.
Этого венецианцы боялись больше, чем чего-то другого. Их не успокаивало то, что они знали о самом Генрихе. Сын Барбароссы обладал отцовской решительностью и силой воли. Свою ненависть, однако, направил он не столько против городов Северной Италии, сколько против Восточной империи. Его цель была проста — уничтожить Византию, подчинить себе старую Римскую империю, усилить ее, добавив большое средиземноморское владение, после чего совершить еще один крестовый поход и захватить Святую землю. Всего несколько лет назад такая мечта показалась бы фантастической, даже абсурдной, но Комнинов больше не было, а семья Ангелов, занявших трон Константинополя, оказалась неспособной к эффективному правлению. В 1195 году император Исаак II после десяти лет хаоса был свергнут с престола. Брат Алексей, слабый и непредсказуемый человек, страдающей манией величия, заключил его в тюрьму. Хотя он был совершенно неспособен к принятию ответственных решений, его тем не менее короновали, и он вошел в историю под именем Алексея III. [78] Святую землю тоже, казалось, было легко завоевать. Саладин умер, без него армии мусульман больше не являлись тем грозным противником, каким были недавно.
78
Никита Хониат написал о нем: «Какую бы бумагу ни поднес кто императору, он тотчас ее подписывал; будь там бесконечные вопросы, или бессмысленный набор слов, или требования просителя, чтобы море пахали, а по земле плавали, а горы переставили на середину моря, или, как в басне говорится, чтобы Афон поставили на Олимп».
В планах Генриха не было места для независимой морской республики, и если бы он добился успеха в своем первом амбициозном плане — а он вполне мог в этом преуспеть, — то Венеция наверняка стала бы одной из его жертв. К счастью для мира, этого не случилось. В 1197 году в возрасте тридцати двух лет он умер в Мессине. Спустя несколько месяцев за ним последовала его жена Констанция, оставив пятилетнего сына Фридрихи на попечение папы Иннокентия III.
Две империи остались без правителей, а норманнская Сицилия прекратила свое существование. В Германии началась война за имперское наследие, а Англия и Франция также — хотя и не с такой яростью — занялись проблемами наследования в связи со смертью в 1199 году Ричарда Львиное Сердце. Папа Иннокентий обнаружил, что в Европе у него нет соперников. По поводу Византии он не испытывал сильных чувств, зато проявлял энтузиазм в отношении крестовых походов. Трудность заключалась в отыскании подходящих лидеров. Смерть коронованных особ его не волновала. Опыт показал, что короли и принцы, возбуждавшие национальное соперничество и беспокоившиеся о протоколах и процедурах, создавали больше шума, чем следовало. Несколько крупных аристократов замечательно подойдут для достижения его цели. Иннокентий оглядывался по сторонам в поисках кандидатов, когда к нему пришло письмо от графа Тибальда Шампанского.