История Византии. Том III

Сказкин Сергей Данилович

Однако все эти тенденции не привели к подъему поздневизантийского города, ибо господствующее положение в городском управлении занимала, как правило, феодальная знать¹³. В отличие от западноевропейских городов, которые добились самоуправления, льгот и привилегий в процессе укрепления своей экономики и в упорной борьбе с феодалами, византийские города приобрели известную самостоятельность тогда, когда они оказались под властью феодалов: феодальная византийская знать, жившая в городах, захватила в свои руки политическую власть, отведя представителям местного купечества и предпринимателям второстепенную роль. Феодалы, заинтересованные в закупке у итальянского купечества предметов роскоши и в сбыте на Запад сельскохозяйственной продукции своих поместий, превращали Византию в поставщика

сырья для итальянских республик и препятствовали развитию ремесла и созданию сильного купеческого сословия. Оказавшись под безраздельной властью феодалов, захвативших господство на местных рынках, города постепенно превратились в место сбыта главным образом сельскохозяйственных продуктов, все более утрачивая способность успешно противостоять проникновению итальянского купеческого капитала.

Попытка, предпринятая во время гражданской войны 1342—1347 гг. торгово-предпринимательскими кругами Фессалоники (поддержанными той незначительной частью феодальной верхушки, которая и в XIV в. была связана главным образомс централизованной формой эксплуатации), вырвать управление городом из рук крупной землевладельческой знати окончилась неудачей; центральная власть не оказала Фессалонике должной поддержки, а иноземные войска турок и сербов изолировали ее от других областей и городов страны (см. стр. 140—154).

Константинопольские торгово-ремесленные корпорации, стесняемые мелочной и крайне консервативной регламентацией, а также экономической политикой византийского правительства, диктуемой интересами крупных феодалов, не выдерживали конкуренции итальянского купечества; некоторые из них, очевидно, распались (в первую очередь это должно было коснуться корпораций,

ведавших обработкой шелка и продажей шелковых тканей и одежд), некоторые очень ослабли¹⁴. По-видимому, сильно подорвана была корпоративная организация ремесла и торговли также в провинциальных городах, хотя некоторые корпорации, например в Фессалонике, существовали и в

XIII—XIV вв.

¹⁵

Глиняная поливная чаша с изображением соколиной охоты. Государственный Эрмитаж. XIII в.

Ослабление корпоративной организации ремесла и торговли являлось признаком слабости византийских городов в последние века существования Византии. В то время как на Западе разложение цехового строя было связано с переходом к новой, высшей ступени организации производства и его гибель происходила в острой борьбе с раннекапиталистическим предпринимательством, в Византии корпоративное устройство стало разлагаться, когда внутри страны еще не появилось условий для развития нецехового ремесла и торговли.

Товарное производство Византии обнаружило свою слабость уже на первых этапах конкуренции с Западом и не выдержало ее. Уровень ремесленной техники стал постепенно снижаться.

Экономические позиции итальянских купцов после восстановления Византийской империи не только не были поколеблены, но даже упрочились. Правда, союз, заключенный Михаилом Палеологом с Генуей для отвоевания Константинополя, повлек весьма существенное ущемление интересов венецианцев как в самой столице, так и в других владениях империи. Однако их первенствующее положение в византийской торговле немедленно заняли генуэзцы, которым были предоставлены еще более широкие привилегии, чем те, какими прежде пользовались венецианцы. Генуэзские купцы получили полную свободу беспошлинной торговли во всех подвластных империи землях. Генуэзская республика добилась разрешения иметь свои кварталы в наиболее значительных торговых центрах империи: в Константинополе, Фессалонике, Смирне, Адрамиттии, Ани, на островах Крите, Эвбее, Лесбосе, Хиосе. В 1290 г. в Константинополе возникла колония каталонцев, причемкаталонские купцы получили право свободной торговли в империи. В 1320 г. Андроник II снизил пошлины для испанских купцов с 3 до 2%, т. е. предоставил им такие льготы, какими обладали пизанцы, флорентийцы, провансальцы, анконцы и сицилийцы. В 1322 г. он возобновил старые привилегии дубровчан, а в 1324 г.— венецианцев. Венеции было дано также право продавать

в империи, кроме столицы, хлеб Причерноморья. Через 7 лет договор с венецианцами был продлен Андроником III, который заключил торговое соглашение и с нарбоннскими купцами, установив для них пошлину в 4%.

В то же время торговые привилегии византийским городам (например привилегии Монемвасии, дарованные в 1332 г.) были редким исключением.

Почти весь XIV век проходит под знаком явного господства в экономической жизни Константинополя Генуэзской республики, положение которой особенно окрепло после того, как Михаил Палеолог уступил ей Галату¹⁶. Превратив этот пригород Константинополя в мощную крепость и крупный порт, Генуя, пользуясь предоставленным ей правом беспошлинного плавания в Черном море, а также запретом (хотя и кратковременным) проходитьв него всем другим итальянским судам, кроме судов дружественных империи пизанцев, поставила под свой контроль всю ввозную торговлю на Черном море и проливах. Черноморские порты, которые именно в это время, в связи с переходом последних остатков основанных крестоносцами сирийских государств под власть египетского султана и усилившимся наступлением турок в Малой Азии, стали приобретать особенно важное значение, почти целиком попали в руки итальянского купечества. Основание гэнуэзских, а затем и венецианских колоний на берегах Азовского и Черного морей (в Тане и Каффе) сделало их господами всей северочерноморской торговли.

Постепенно генуэзцы, па свидетельству Никифора Григоры, «завладели благосостоянием византийцев и почти всем доходом, поступающим с моря». Их закрепление в Галате привело к резкому падению торгового значения самого Константинополя. По данным того же историка, таможенные доходы Галаты достигали в середине XIV в. 200 тысяч золотых, в то время как византийское правительство с трудом получалоот аналогичных сборов в столице 30 тысяч золотых¹⁷. К середине XIV в. Галата, достигнув прочного экономического и политического положения, превратилась как бы в государство в государстве.

Во главе ее стоял подеста, который назначался из Генуи. Его власть распространялась на всех живших в Византии гэнуэзских граждан. При нем имелось особое торговое ведомство, следившее за соблюдением таможенных правил.

Опираясь на Галату, генуэзцы стремились полностью вытеснить Византию с торговых морских путей. «Задумали они не малое, — писал Иоанн VI Кантакузин в своих мемуарах, — они желали властвовать на море и не позволяли византийцам плавать на кораблях, как будто море принадлежит только

им»

¹⁸

.

Развитие ремесленного производства в городах Западной Европы и крепнувшая мощь итальянских республик, через которые осуществлялась в основном торговля между Востоком и Западом и которые с 1204 г. стали главными посредниками и в средиземноморской торговле, подавляли византийскую экономику. Византия не только сократила до минимума вывоз за границу продукции своего ремесленного производства, но даже внутри страны изделия византийского ремесла стали уступать место иноземным товарам. Продукция европейского текстильного производства, в особенности фландрские сукна и венецианские шелковые ткани, вытесняла с рынка более дорогие византийские ткани.

Никифор Григора писал, что предпочтение греков носить не свою, а иностранную одежду, доходило в столице до смешного: на улицах невозможно было отличить византийца от иностранца

¹⁹

.

Постепенно венецианские и генуэзские купцыприбрали к рукам торговлю в Византии даже, продовольствием. Те усилия, которые византийское правительство время от времени предпринимало, чтобы выправить создавшееся положение, оказывались безуспешными. Когда Иоанн Кантакузин попытался частично восстановить византийский флот и таможенные ограничения, генуэзцы сожгли строившиеся на верфях Золотого Рога корабли (см. гл. 9). Попытка Иоанна V защитить интересы местных торговцев и воспрепятствовать хотя бы розничной торговле венецианцев натолкнулась на упорное противодействие со стороны Венеции²⁰. Современник событий Никифор Григора вынужден был констатировать, что экономическая мощь латинян непрерывно росла, а греки становились все слабее²¹.