История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1
Шрифт:
Волей-неволей Валент был вынужден отправиться войной на готов, тем более, что готы попутно разорили и подняли на бунт другие, ранее покорённые римлянами народы. Он срочно заключил мир с персами и, проклиная день и час, когда разрешил готам поселиться на римских землях, выступил против них. Грациан, у которого к тому времени едва пробился юношеский пушок, тем не менее унаследовал у своего отца не только западные провинции, но и талант полководца. Он успешно воевал с алеманами и даже вызвался идти на помощь своему дяде.
Тот в это время прибыл из Антиохии в Константинополь и, получив известия о том, что готы подошли к окрестностям Адрианополя, направил полководца Себастиана с сильным отрядом для того, чтобы нарушить их планы по соединению с остальными варварами. Себастиан удачно справился с поставленной задачей и на реке Гебра разбил передовые отряды готов. К несчастью, желая заслужить особую милость Валента, этот несколько хвастливый военачальник сильно
На свою беду, император поверил этой браваде и двинулся на оставшиеся части готов, даже не дожидаясь Грациана, двигавшегося к нему форсированным маршем после удачной войны с алеманами, не снижая скорости, даже несмотря на лёгкое нездоровье. Валент в первый раз отверг предложение подождать западные легионы, а в качестве обоснования своего решения привёл военачальникам тот довод, что армию 16-летнего соправителя сильно сдерживали аланы, систематически делавшие набеги на его лагерь. Следовательно, ждать бесконечно долго западную армию в то время, как горстка готов противостояла римлянам — совершенно бессмысленно. По его мнению, надо было как можно быстрее выступать, чтобы испуганные варвары не ушли от римской армии. Конечно, это были совершенно безосновательные мечты, последовательно, по мере их реализации, приводившие к трагическому финалу.
Передают, что современники предугадывали близкую смерть Валента и гибель его армии, полагая эту кару справедливым возмездием тому, кто боролся против никейцев. В частности, когда, отъезжая в поход из Константинополя, Валент садился на коня, святой монах Исаакий схватил его коня за узду и спросил: «Куда спешишь ты, царь, воюющий против Бога и в Нём имеющий противника?» — очевидный намёк на арианство Валента [404] . Передают также, что св. Исаакий предсказал императору гибель от готов, если тот не прекратит преследование православных; в свою очередь Валент пообещал Исаакию казнить его по возвращении в Константинополь после победы. Вскоре жизнь покажет, кто был прав.
404
Феофан Византиец.Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 64.
Столкнувшись с врагами под стенами Адрианополя, Валент совершил ещё одну ошибку — он не смог правильно определить численность готов, у которых насчитали почему-то всего 10 тыс. воинов; конечно, варваров было несравнимо больше. Некоторые командиры вновь советовали ему подождать прихода армии Грациана, но Валент, ревновавший к воинской славе западного царя, решился на битву, не дожидаясь племянника. Утром 9 августа (по другим данным, 9 июля) 378 г. римские войска вышли на позиции, не подозревая, что для их армии и императора это будет последний бой. Готы были поражены и устрашены видом римского воинства, они даже направили к царю послов с предложением мира и дружбы, но тот словно был поражён в своем сознании и отклонил мирные инициативы. Впрочем, не исключено, что готы просто тянули время, необходимое для подхода дополнительных частей.
Но часы шли, битва не начиналась, и римское войско, столь спешно поднятое рано утром, начинало испытывать голод и жажду. Кроме того, легионеров донимала жара и усталость, поскольку войско должно было перестраиваться в боевой порядок на марше. Наконец, битва началась, и складывалась она очень неудачно для армии Валента. Римская кавалерия была обращена готами в бегство, а пехота окружена и разбита наголову. Враги проявляли чудеса храбрости и выносливости, казалось, их ярость не знает границ — даже на пороге смерти они норовили ударить римских солдат мечом или копьём. Не выдержав удара готов, римская армия побежала; сам Валент нашёл свою смерть в этой великой битве. О его кончине рассказывают по-разному. Кто-то полагает, что он пал, пораженный стрелой, хотя его тело и не было найдено. Другие утверждают, будто спасаясь от готов, он с горсткой телохранителей и оставшихся в живых командоров спрятался в небольшом доме, но варвары подожгли его, и огонь пожрал останки императора Востока [405] .
405
Марцеллин Аммиан. Римская история. Книга XXXI, глава 12, 13. С. 563–569.
Глава 2. Гибель династии западных царей
В битве погибло две трети войска, и поражение под Адрианополем современники сравнивали с разгромом римлян под Каннами во времена Ганнибала. По своим же политическим последствиям это сражение оказалось ещё гибельнее, чем Канны — вскоре готы укоренились в восточных провинциях и составили очень серьёзную угрозу римской государственности. Только ночь спасла остатки римской армии, которые тайком разбредались по стране. Правда, последующая осада самого города оказалась для готов неудачной — они не умели штурмовать большие крепости, а защитники Адрианополя прекрасно отдавали себе отчёт в том, какая участь ждёт их в случае взятия города. Помогла и союзническая конница сарацин, предусмотрительно нанятая Валентом перед походом. Лёгкие и подвижные сарацины легко побеждали варваров в ближнем бою, а их вид и манеры устрашали даже неукротимых готов.
Последующие события показали, что Империя всё ещё богата людьми, способными в критическую минуту взять на себя смелость принятия очень рискованных решений. Поскольку Восток остался без императора, некий Юлий, занимавший пост главного начальника войск, получил от сената по своему запросу временное право на неограниченные полномочия и поставил готам, жившим в Азии, коварную западню. Он приказал готской молодёжи, жившей в азиатских городах, собраться на площадях якобы для получения подарков и денег; те охотно откликнулись на этот зов. Но одновременново всех населённых пунктах (представим себе организацию и масштаб операции!) готы были окружены войсками и расстреляны лучниками и пращниками. Очевидно, только эта мера на время предотвратила готское нашествие от берегов Геллеспонта до вод Евфрата [406] .
406
Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 3. С. 203, 204.
Почти добравшийся до места печальной гибели армии Валента юный Грациан оказался перед печальной необходимостью одновременно оборонять Восток и западные провинции, которым всерьёз угрожали германцы. Конечно, такая задача была не по плечу и более опытному правителю, поэтому, после 5-месячного колебания, 19-летний монарх решил назначить императором Востока замечательного военачальника, бывшего в те дни в изгнании, Феодосия, о котором речь пойдёт в другой главе.
Таким образом, новое разделение власти между двумя императорами, внешне привычное для римского сознания, на этот раз имело гораздо более глубокие последствия: государством начала править уже не одна царственная семья, а две. На Востоке царствовал св. Феодосий Великий— родоначальник собственной династии, на Западе — Грациан и Валентиниан II, последние отпрыски династии Валентиниана. При этом не оставалось никаких сомнений, что, в отличие от относительно слабого Валента, на этот раз восточные провинции попали в руки замечательного государя и полководца, по своему возрасту и опыту не нуждавшегося в подсказках со стороны «главного» василевса страны Грациана, из рук которого получил власть над Востоком.
Что же представлял собой старший сын Валентиниана? Безусловно, это был замечательный человек — Грациан не достиг ещё 20-летнего возраста, но слава его не уступала популярности самых известных монархов Римской империи. Он был кроток и добр, приветлив и изящен. Не очень образованный Валентиниан сделал всё, чтобы его сын получил лучших учителей и разностороннее образование, и действительно император Запада был учён, имел прекрасный вкус и обладал редким красноречием. Помимо этого, Грациана отличала храбрость и ловкость в военных упражнениях, и не раз римские легионы под его командованием громили варваров, чем обуславливалась любовь войска к своему юному полководцу. Между различными искусствами, которым Грациан упражнялся сызмальства, он высказал особую склонность к верховой езде, стрельбе из лука и метанию дротиков. Это был учёный и солдатв одном лице, а своим благочестием юноша заслужил славу самых известных подвижников христианства [407] . В целом, это был неординарный молодой человек, к несчастью, не доживший до той поры, когда в опыте и мудрости перегорают некоторые слабые черты характера, а доблести отсвечивают золотым отблеском.
407
Гиббон Э.Закат и падение Римской империи. Т. 3. С. 235, 236.
Как уже указывалось выше, при всех физических данных и военных способностях Грациана, по мнению историков, в его образовании всё же обнаруживался явный перекос в сторону искусства и поэзии. Конечно, молодому человеку не могли не льстить слова его ближнего окружения и наставников, в угоду отцу прославлявших его ум и способности к высоким наукам. А военные победы, которыми была обезопашена римская земля, привели Грациана к ошибочной мысли о том, что главные проблемы уже окончательно преодолены. Поэтому, помимо юношеских увлечений охотой и философией, молодой царь значительное время тратил на пропедевтические занятия с собственными легионерами, богословские диспуты и иные «гуманитарные» цели, к несчастью, нередко в ущерб государственным делам.