История всемирной литературы Т.1
Шрифт:
Одним из самых замечательных признаков гомеровского эпического стиля являются обильные, часто пространные и почти всегда складывающиеся в законченную картину сравнения. Своим происхождением они обязаны исконно фольклорному параллелизму («...и упал он в снег, словно сосенка, словно сосенка во сыром бору...»), но нередко приобретают в повествовании самостоятельное значение, наслаиваясь одно на другое. Наиболее наглядный пример — описание боя за тело Патрокла («Илиада», XVII, 735—759), где фактическая сторона дела укладывается в несколько строк: ахейцы отступают, унося тело Патрокла, но троянцы теснят их, и оба Аякса ведут тяжелый бой; перед натиском Гектора и Энея ахейские юноши в панике разбегаются. Каждому из моментов описываемого боя в поэме соответствует сравнение, превращающее краткое сообщение в развернутую картину.
Бой позади несущих
Бурный, подобно как огнь, устремленный на град человеков:
Вспыхнувши вдруг, пожирает он все; рассыпаются зданья
В страшном пожаре, который шумит, раздуваемый ветром.
Усилия несущих тело:
Те ж, как яремные мески, одетые крепкою силой,
Тянут с высокой горы, по дороге жестокобугристой
Брус корабельный иль мачту огромную; рьяные вместе Страждут они от труда и от пота, вперед поспешая, —
С рвеньем таким аргивяне Патрокла несли.
Аяксы отражают бой:
...как холм — разъяренные воды,
Лесом поросший, чрез целое поле протяжно лежащий;
Он и могучие реки с свирепостью волн их, встречая,
Держит и, весь их напор отражая, в долины другие
Гонит, его же не в силах могучие реки расторгнуть...
Ахейцы не выдерживают натиска Гектора и Энея:
И, как туча скворцов или галок испуганных мчится
С криками ужаса, если увидят сходящего сверху
Ястреба, страшную смерть наносящего мелким пернатым, —
Так пред Энеем и Гектором юноши рати ахейской
С воплем ужасным бежали...
(Перевод Н. Гнедича)
Как видим, поэт не удовлетворяется указанием на объект сравнения (бой, как огонь; Аяксы, как холм), но, назвав его, делает центром картины из жизни природы или окружающего быта. Наряду с описаниями природы в сравнениях имеются зарисовки современных поэту социальных отношений, чуждые основному содержанию «Илиады». В «Одиссее» сравнений гораздо меньше и они беднее: описания бури на море, чудесного сада Кирки, как и скромного ужина в хижине свинопаса, органически укладываются в само авторское повествование или рассказ его героя.
Еще один своеобразный прием эпического стиля получил в науке название «закона хронологической несовместимости» — действия, происходящие одновременно, изображаются как последовательные. В конце XI книги «Илиады» Патрокл торопится увидеть Ахилла и сообщить ему о тяжелом положении ахейцев, но приходит к нему только в начале XVI книги, так как XII—XV книги заняты последовательным изложением событий, происходивших одновременно. В конце XIII книги «Одиссеи» Афина, встретив героя на Итаке, направляет его к Евмею, а сама улетает в Лакедемон, где в это время находится Телемах; поскольку XIV книга посвящена пребыванию Одиссея у Евмея и завершается тем, что оба героя ложатся спать, то и Афина появляется в Лакедемоне только на утро следующего дня (кн. XV), т. е. по истечении времени, необходимого для осуществления одновременного действия. Эти особенности эпического стиля объясняются психологией слушателя, которому трудно уследить за течением событий в синхронном разрезе, так как нет возможности перелистать заново уже прочитанные главы. Да и поэту удобнее вести рассказ последовательно, не заставляя держать в памяти различные линии повествования.
Наконец, неотъемлемым признаком древнегреческого эпоса является традиционный размер стиха — гексаметр, состоящий из шести дактилических стоп, причем во всех стопах, кроме пятой, дактиль (— U U) свободно заменяется спондеем (— —). Чередование дактилей и спондеев вместе с различными вариантами цезур придает гомеровскому стиху ритмическое многообразие и богатство интонаций, в то время как постоянные формулы, укладывающиеся в целую стихотворную строку или занимающие твердо зафиксированное место в ее начале или конце, делают гексаметр одним из носителей эпической традиции.
При всем обилии приемов, характерных для традиционного эпического стиля, в «Илиаде» и «Одиссее» несомненно стремление к строгомукомпозиционному единству и четко продуманной организации материала. Еще Аристотель заметил, что, в отличие от других авторов эпических поэм, Гомер «благодаря ли искусству или природному таланту... не представил всего, что случилось с героем... но он сложил свою «Одиссею», а равно и «Илиаду», вокруг одного действия...» («Поэтика», гл. 8).
В самом деле, для «Илиады» поэт взял из всей истории Троянской войны лишь один эпизод («гнев Ахилла»), хотя и включил в его разработку описания, которые были бы уместнее в поэме о начале военных действий (каталог кораблей во второй книге, перечень ахейских полководцев в третьей). Действие поэмы охватывает 50 дней, но из них почти три четверти заполнено событиями, о которых автор только упоминает, так как они составляют не более чем экспозицию и заключение основного сюжета: девять дней свирепствует мор в ахейском стане, на двенадцатый день после ссоры вождей боги возвращаются на Олимп из далекого края эфиопов, и Фетида получает возможность обратиться к Зевсу; соответственно только на двенадцатый день после гибели Гектора Приам отправляется в стан Ахилла за телом сына, после чего троянцы еще девять дней оплакивают погибшего и готовятся к его погребению. Добавим к этому, что равное число дней, симметрично обрамляющих основное ядро поэмы (9 + 12 = = 12 + 9), умещается в первой и последней книгах «Илиады»; первая из них содержит завязку (гнев Ахилла), а вторая — развязку (выдача тела Гектора).
К середине того срока, в который укладывается действие всей поэмы, т. е. к ночи с 25-го на 26-й день, приурочено посольство к Ахиллу (кн. IX) — явный признак сознательного стремления автора к симметричному расположению событий, еще более усиленному «удвоением мотивов». Так, по обе стороны от книги IX симметрично расположены единоборство Менелая с Парисом и Ахилла с Гектором, сопровождаемые «смотром со стены» (III, 121—244; XXII, 405—515); но если первый поединок ничего не решает и предшествующее ему обозрение ахейского войска с троянской стены выдержано в спокойных описательных тонах, то второй поединок кончается гибелью Гектора и следующий за тем эпизод изображает глубокое отчаянье его родителей и супруги. К числу «удвоенных мотивов» относятся также два свидания Ахилла с Фетидой (в кн. I и XVIII), два крупных поединка Гектора (с Аяксом — в кн. VII, с Ахиллом — в кн. XXII), вмешательство Геры (в кн. VIII и XIV) и т. д.
Следует, наконец, отметить предельную насыщенность центрального раздела поэмы: восемь книг (с XI по XVIII включительно), больше пяти с половиной тысяч стихов, изображают события всего лишь одних суток. За это время успевают отличиться в бою и получить ранения Агамемнон, Одиссей и Диомед; троянцы подступают к ахейским кораблям и Патрокл уходит в бой, чтобы пасть от руки Гектора; Гефест изготовляет новые доспехи для Ахилла. Следующие четыре книги (XIX—XXII) снова охватывают множество событий, происходящих в течение одного дня: от примирения Ахилла с Агамемноном до гибели Гектора, включая сюда битву богов на берегу Ксанфа. Таким образом, эпическая неторопливость повествования сочетается в «Илиаде» с умелой и продуманной концентрацией материала, придающей поэме сюжетную завершенность.
В «Одиссее», действие которой занимает 40 дней, больше половины этого срока уходит на подготовку Одиссея к отплытию и его плавание от острова нимфы Калипсо до страны феаков (V, 228—493). Самые же важные события — от появления Одиссея во дворце до расправы с женихами — также укладываются всего в неполных два дня, хотя и описываются в шести книгах (XVII—XXII).
Примечательно, что избиение женихов — кульминационный эпизод в поэме — подготавливается автором очень умело, исподволь и задолго до его наступления. Еще Одиссей томится в плену в Калипсо, а прибывшая под видом чужеземного гостя на Итаку Афина вселяет в сердце Телемаха надежду на возвращение отца; вскоре Телемах получает аналогичное предсказание от Елены в Спарте. Одиссей появляется в своем доме, когда поведение женихов становится невыносимым для его родных и для верных слуг, и чем глубже отчаяние последних, тем с большей наглостью ведут себя торжествующие в своей безнаказанности женихи. Но вот уже из уст не узнанного ими Одиссея несколько раз вырываются недружелюбные напоминания женихам об ожидающей их судьбе; вот он советует наиболее совестливому из них, Амфиному, отстать, пока не поздно, от остальных и вернуться домой; вот и самих женихов охватывает припадок безумия, предвещающий недоброе, а прорицатель Феоклимен предостерегает их от «быстро подходящей беды»: