История всемирной литературы Т.1
Шрифт:
Однако оставаться только в таких пределах понимания мировой литературы мы не можем. Как было сказано выше, это означало бы признать, что мировая литература — явление одной определенной исторической эпохи, строго говоря, современной, нашей. Мы же считаем, что некоторые общие закономерности литературного процесса во всем мире — явление всей истории человечества. При всех особенностях, и нередко весьма значительных, раскрывающихся в литературах разных народов в разное историческое время, литература по сути своей была всегда в определенном смысле единой для всего мира и как явление, и как процесс.
Выше говорилось, что состав литературы
Мы наблюдаем также, как постепенно в процессе исторических изменений состава литературы обрисовывается, принимает все более и более определенное очертание и получает самостоятельное бытие то, что человечество назвало «литературой», т. е. категория духовной творческой деятельности общества, отличная от философии и науки и вместе с тем сопряженная с ними, поскольку они пользуются общими средствами: понятиями, символами, образами и даже метром, ритмом, эвфонией. Процесс этот неизменно наблюдается в истории всех отдельных литератур, т. е. носит общий характер.
В каждую большую историческую эпоху явления литературы, на какой бы ступени ни находилось само ее формирование, всегда складывались в некое целое, получающее значение системы, отдельные части которой связаны друг с другом различными отношениями. Такие системы наблюдаются в истории всех литератур, причем в своих главных чертах характер этих систем и даже их состав воспроизводятся в истории всех отдельных литератур, но, конечно, в однородные по своему общественно-историческому содержанию эпохи.
Однако смена литературных систем не означает полной утраты того, что сменяется: смена означает пополнение существующих эстетических ценностей новыми. Понятие «наследие» совершенно реальное, и «наследие» это не только в том, что продолжают оставаться живыми и для новых эпох многие произведения эпох ушедших, но и в том, что эстетические ценности, воплощенные в этих произведениях, обогащают сознание последующих поколений. Простирающаяся через века связь и преемственность образуют реальный субстрат всего литературно-исторического процесса. Эстетическое накопление и составляет путь прогресса, создаваемого средствами литературы.
Сменяющие друг друга литературные системы связаны между собой и в ином отношении: генезисом литературных видов и жанров. Каждый вид литературы данной исторической системы, каждый жанр бывает как-то связан со своим предшественником в прежней системе. И даже тогда, когда в новой системе возникают совершенно новые виды и жанры, изучение открывает их зависимость от старых. Разумеется, зависимость отнюдь не прямого продолжения или развития их; зависимость может проявляться и в полном отрицании их. И это также наблюдается всюду и всегда.
Различного рода отношения между литературами — факт, присутствующий в истории всех литератур, конечно, в различных пространственных и временных рамках. Поэтому и те литературные общности, о которых говорилось выше, отнюдь не создаются раз навсегда. Вспомним хотя бы историю литератур народов Средней Азии: в Средние века эти литературы входили в состав общности, охватывающей литературы народов Средней Азии, Ирана и Северо-Западной Индии; в наше время они входят в состав литературной общности народов Советского Союза. Факт существования своих для каждого исторического времени зональных литератур засвидетельствован всей историей. Исторические же изменения в числе, составе и границах зон — один из элементов общеисторического процесса.
Всюду, где только появляется литература, ее характер отражает социальную природу народа — ее создателя. Поэтому есть словесность, характерная для эпохи племени, для эпохи народности, для эпохи нации. Самый факт исторического изменения социального субстрата литератур, определяющего характер, формы и границы существования литературы, — принадлежность истории всех больших, длительно существующих литератур.
В истории известных нам отдельных литератур есть присущие им всем общие черты; в движении их истории наблюдаются общие процессы, получающие значение определенных закономерностей. Но наличие общих закономерностей у ряда развивающихся явлений свидетельствует, что по своей природе они едины. Поэтому сама история отдельных литератур удостоверяет, что все они, при всех своих индивидуальных различиях, субстанционально общее, единое.
Но отдельные литературы соединяются в единое целое не только на основе своего субстанционального единства. Связывает отдельные литературы и общее движение истории. Как известно, история развертывается неравномерно: на общем пути социально-экономического развития одни народы выходят вперед, другие отстают. Такая неравномерность — одна из движущих сил исторического процесса. В каждую большую эпоху толчок вперед создается в каком-нибудь одном районе мира, и под влиянием этого толчка возникает соответствующее движение и в других районах. Так происходит в социально-экономической истории, так происходит и в литературной истории. Тем самым создается и общая история литератур всего мира.
История отдельных народов не исключает существования истории всего человечества как явления. Точно так же отдельные литературы не исключают существования и мировой литературы. Каждая литература есть явление индивидуальное и вполне самостоятельное, но мировая литература — вполне самостоятельное явление уже высшего порядка, что определяется уже с самого начала возникновения литератур и должно быть поэтому предметом рассмотрения в первом томе.
И. С. Брагинский
2. ХАРАКТЕР И ПРОБЛЕМАТИКА ПЕРВОГО ТОМА
Выше было показано, что само место первого тома как тома, открывающего все издание «Истории всемирной литературы», обусловливает характер и содержание его.
В первом томе «Истории всемирной литературы» рассматривается развитие литератур мира с древнейших времен, от их фольклорных истоков, до рубежа старой и новой эры. В томе излагается как бы «завязка» мирового литературного процесса, иначе говоря: не только его начало, но и исходные стимулы и тенденции. Нельзя себе представить развитие европейских литератур вне влияния литератур Древней Греции и Рима, а развитие средневековых и новых восточных литератур — без фундамента древних литератур Дальнего и Ближнего Востока. В то же время между древними литературами уже наметились те связи и взаимодействия, которые позднее выявились значительно сильнее и ярче. Таким образом, содержащийся в томе материал в последующих томах как бы подвергается дополнительному ретроспективному рассмотрению,