История всемирной литературы Т.3
Шрифт:
Во второй половине XV в. гуманисты Кваттроченто — моралисты, педагоги и политики — сделались прежде всего поэтами, художниками и философами-неоплатониками. Но от этого они не перестали быть филологами. Пико делла Мирандола в спорах с Эрмолао Барбаро отгораживал себя и своих друзей по Платоновской Академии не от studia humanitatis и «филологического гуманизма» первой половины века, а от нудных педантов, которые начали появляться в среде гуманитарной интеллигенции. Под пером Полициано, Понтано, Марулла, Саннадзаро возрождаемая гуманистами латынь становилась языком национальной поэзии и органической формой выражения художественного сознания итальянского Возрождения. Однако Полициано, Понтано, Саннадзаро писали уже не только по-латыни. Вместе с Лоренцо Медичи, Луиджи Пульчи, Мазуччо Гуардати они широко использовали вольгаре, который с 40-х годов XV в. вновь, как во времена Петрарки и Боккаччо, сделался вторым литературным языком ренессансной Италии.
Народно-городская литература XV в. все еще развивалась в рамках средневековых, проторенессансных традиций и не выдвинула значительных писателей, за исключением, может быть, одного лишь флорентийца Доменико ди Джованни, вошедшего в историю литературы под прозвищем Буркьелло (1404—1449) и писавшего комически-сатирические
Влияние ренессансной литературы, прежде всего Боккаччо, чувствуется также в таких ярких произведениях народной прозы XV в., как анонимная «Новелла о Грассо, инкрустаторе и резчике по дереву» и аллегорический роман «Битва любви в сновидении Полифила», автором которого считается тревизанский монах Франческо Колонна.
С другой стороны, и собственно народная культура стала накладывать в XV в. все более явственный отпечаток на произведения гуманистов. Еще венецианец Леонардо Джустиниан (1388—1466) с успехом использовал метрические формы диалектальной лирики (риспетти, страмботти, лауды) и сумел настолько верно передать характер венецианского фольклора, что большинство его стихотворений в качестве безымянных народных песен («венециан» и «джустиниан») быстро распространилось по всей Италии. Однако в первой половине XV в. эксперимент Джустиниана остался явлением единичным и для этого этапа Кваттроченто не очень характерным. Во второй половине столетия картина существенно изменилась. Для гуманистов той поры показательна планомерная разработка народного языка как языка новой национальной литературы. В защиту вольгаре в это время выступает крупнейший гуманист середины века Л. Б. Альберти. «Я признаю, — писал он, — что древний латинский язык очень богат и необычайно красив, но не понимаю, почему надо до того ненавидеть наш нынешний тосканский язык, чтобы не одобрять все, даже превосходные произведения, на нем написанные». В комментарии Кристофоро Ландино к «Божественной Комедии», в его лекциях о петрарковском «Канцоньере», в «Послании к Федерико» (его автором был, по-видимому, Полициано), предшествующем так называемому «Арагонскому сборнику», в «Комментарии» Лоренцо Медичи к собственным сонетам и в некоторых других произведениях делаются попытки критически осмыслить наследие литературы XIII—XIV вв. на народном языке, доказать, что поэзия Данте и Петрарки, так же как проза «Декамерона», ни в чем не уступает самым высоким образцам античности. Вместе с тем ни язык великих тречентистов, ни стиль античных авторов не являлись для гуманистов второго этапа Кваттроченто неким абсолютным образцом для классицистского или чисто формального подражания. «Цицеронизм» Валлы встретил сопротивление уже у Поджо и Панормиты. Для большинства итальянских гуманистов второй половины XV в. подражание классикам — ими считались теперь не только древние, но и Данте, Петрарка, Боккаччо — предполагало оригинальность творчества; оно рассматривалось как соревнование с древними на пути к эстетическому совершенству и как средство возрождения в самих себе истинного, цельного, «нового человека». Гуманисты, по выражению Фичино, «пробуждая литературу, порождали самих себя». Новая литературная теория была теснейшим образом связана с новой идеологией. Обращение гуманистов Кваттроченто к «народному языку» не оказалось возвращением к «высокому вольгаре» тречентистов, а стало развитием их традиции в новых исторических условиях и на основе всех достижений новейшей филологической культуры.
Леон Баттиста Альберти.
Палаццо Ручеллаи во Флоренции
1446—1451 гг.
Гуманистические штудии во всем их объеме не затрудняли, а облегчали совершенствование итальянского литературного языка.
Параллельно шла разработка народных, фольклорных поэтических форм и жанров. Полициано, Пульчи, Лоренцо Медичи, Боярдо обращались непосредственно к народному творчеству. Они подняли народную поэзию на новую историческую ступень и смело пользовались ее формами для утверждения ренессансного идеала свободного, «божественного» человека. Человек чаще всего приравнивался ими к художнику и поэту (миф об Орфее). Именно в поэзии и в изобразительном искусстве этого времени (Пьеро делла Франческа, Гирландайо, Джованни Беллини, Мантенья, Вероккьо, Боттичелли) гуманистические идеалы Салутати, Бруни, Поджо,
Подъем итальянской культуры во второй половине XV в. был стремителен и пышен. Гуманисты стали считать, что они превзошли боготворимых ими древних, и на какое-то время им стало казаться, что ничто не в состоянии положить предела их деятельности, направленной на нравственно-эстетическое преобразование мира. Ренессансной идеологии второй половины XV в. в целом был свойствен огромный оптимизм, питавшийся доверием к природе и верой в созидательные возможности человека.
Подъем ренессансной культуры был обусловлен рядом общественно-исторических причин. В 1453 г. пал Константинополь, и бежавшие в Италию греки дали новый толчок гуманизму, особенно во Флоренции, где Иоанн Аргиропуло (1410—1490) создал философскую школу, противостоявшую школе Фичино. После 1453 г. гуманистическая культура Италии оказалась исторической преемницей не только Древнего Рима, но и античной Эллады. «Новое время начинается с возвращения к грекам. — Отрицание отрицания!» — писал Ф. Энгельс в «Диалектике природы» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 507). Каждому образованному итальянцу полагалось теперь понимать Гомера и Платона. «Во Флоренции, — уверял Полициано, — дети лучших фамилий говорят на аттическом диалекте так чисто, так легко, так непринужденно, что можно подумать, будто Афины не были разрушены и взяты варварами, а по собственному желанию переселились во Флоренцию». Члены венецианской академии Альдо Мануция беседовали между собой только по-гречески. Никогда ни до этого, ни после в Италии не было такого количества первоклассных эллинистов, а произведения греческих классиков не издавались в Венеции и Флоренции так хорошо и в таком количестве.
Турецкая угроза заставила итальянские государства ослабить междоусобицы. В 1454 г. был подписан мир в Лоди. К договору между Венецианской республикой и Миланским герцогством присоединилась Флоренция, образовав вместе с ними Священную лигу, в которую вошли также папа и Альфонс Арагонский. После этого в течение сорока лет Италия пользовалась благами мира и независимости при руководящей роли Флоренции, которой правил Лоренцо Великолепный.
Именно в это время культура Кваттроченто достигла максимального расцвета. На исходе XV в. Марсилио Фичино с гордостью восклицал: «Если существует век, который следует назвать золотым, то это несомненно тот век, который порождает повсюду золотые таланты. А что именно таков наш век, убедится всякий,
кто пожелает принять во внимание его замечательные открытия».
Еще в 1465 г. в Сабелико, монастыре близ Рима, К. Швейнгейм и А. Паннарц, немецкие ученики доктора Фауста, установили первый в Италии печатный станок. Это событие оказало на развитие европейского гуманизма воздействие не менее существенное, чем гибель Византийской империи. В 1467 г. печатные станки начали работать в Риме, в 1469 — в Венеции, в 1470 — в Милане и Вероне, а затем — во Флоренции и Неаполе. Тщетно библиофилы, вроде Федериго ди Монтефельтре, поносили бездушное «механическое искусство»: в конце XV в. по всей Италии работали типографии. К началу следующего столетия в Италии вышли в свет «принцепсы» почти всех латинских и греческих классиков. Вместе с произведениями итальянских гуманистов они расходились по всей стране. Книгопечатание ускорило единение гуманистической культуры, пришедшее в XVI в. на смену религиозному единству средневекового типа.
Однако равновесие, державшееся в значительной мере на шатком внутриполитическом равновесии между «жирным народом» и плебейскими низами, оказалось непрочным. Вторая половина XV в. была, по словам А. Грамши, тем «узловым этапом итальянской истории, который представляет собой переход от внушительного развития буржуазных сил к их быстрому упадку». Укрепление турок на востоке, а Испании и Португалии на западе сократили итальянскую внешнюю торговлю и наметили в экономике, политике и социальной жизни Италии тенденции к рефеодализации, которые раскрылись в следующем столетии. На рубеже XV—XVI вв. Италия вступила в полосу длительного политического и отчасти экономического кризиса. Причины его лежали не столько в открытии Америки, сколько в классовой структуре итальянских городов-государств, затруднившей национальное объединение в то самое время, когда Франция, Испания и Англия превращались в централизованные государства. В 1494 г. экономически передовая, цветущая и все еще очень богатая родина европейского Возрождения оказалась беззащитной перед войсками Карла VIII. Начиналась пора французского и испанского господства.
Все это не могло не повлиять на гуманистическую идеологию и ренессансную литературу. Усиление государственной власти в ее самых антидемократических формах разрушало многие из этико-политических иллюзий гуманистов и порождало ощущение несоизмеримости идеала «божественного человека» с действительностью, и прежде всего с реальной политикой. Поэтому, не отказываясь от этого идеала, поэты и художники пытались вывести его за пределы антигуманной действительности. Расцвет ренессансной поэзии и изобразительного искусства сопровождался во второй половине XV в. известным ослаблением гражданского пафоса и усилением созерцательности (неоплатонизм Фичино). Большую роль в литературе стало играть изображение идеального человека в гармонии с идеализированной природой (Полициано, Саннадзаро). Вера в безграничные возможности человека сочеталась у писателей конца Кваттроченто с нотками меланхолии, порождаемыми смутным ощущением бессилия перед надвигающейся на Италию национальной катастрофой.
4.ЛЕОН БАТТИСТА АЛЬБЕРТИ И ФЛОРЕНТИЙСКИЙ ГУМАНИЗМ
Творчество Леона Баттисты Альберти (1404—1472) явилось, по словам А. Грамши, «литературным венцом» интеллектуального движения XV в. Альберти был не только филологом-моралистом, политиком и превосходным знатоком античности (его юношеская комедия «Филодокс» некоторое время считалась гуманистами произведением древнеримского драматурга), но и теоретиком искусства («О зодчестве», «Три книги о живописи», «О статуе»), талантливым архитектором, окончательно порвавшим с готикой и заложившим основы ренессансной классики (палаццо Ручеллаи во Флоренции, фасад флорентийской церкви Санта Мария Новелла, базилика Сант Андреа в Римини и др.), скульптором, живописцем, поэтом, археологом («Описание города Рима»), математиком («Математические игры»), физиком, музыкантом и атлетом. В его личности воплотился сформулированный им же самим идеал гармоничного, всесторонне развитого и активного человека — «uomo universale», о котором мечтали его предшественники и к которому стремились все его выдающиеся современники.
Последняя Арена
1. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
рейтинг книги
Сумеречный стрелок
1. Сумеречный стрелок
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
рейтинг книги
Неудержимый. Книга X
10. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
рейтинг книги
На руинах Мальрока
2. Девятый
Фантастика:
боевая фантастика
рейтинг книги
