История Зеербургского подполья
Шрифт:
– Нам нужно три штуки... Берем самые дорогие. У них подходящий радиус действия.
– Хорошо, - сказал я, надеюсь, невозмутимо.
– Только имей в виду: это - тебе на день рождения....
– И парочку раций...
– А это - на Новый Год...
...Одним из самых любимых развлечений туристов на берегах всех теплых морей во все времена были полеты на парапланах. Трос цеплялся к катеру, катер разгонялся и прицепленный к нему парапланерист поднимался в воздух к собственной радости и радости ожидающих своей очереди товарищей.
Ранним-ранним утром на катере собралась вся наша команда, кроме Супоньки. Этот, сжимая в руках пульт радиоуправления, стоял на берегу в парапланеристской сбруе, и ждал команды.
– Заводи, - скомандовал я. Мотор взревел, катер потянул канат, Супонька сделал десяток шагов, подпрыгнул, поджал ноги, став похожим на взлетающего стервятника и поднялся в воздух... На мгновение крыло параплана и болтавшийся под ним товарищ напомнили мне турецкий герб - полумесяц и одинокая звездочка под ним и я улыбнулся. В свете того, что мы собирались сделать, эта икебана попахивала международным терроризмом.
Пахнущий чистотой и водорослями ветер бил в лицо, катер уже обзавелся пышными пенными усами и теперь двигался параллельно берегу, покачиваясь на волнах. Мы разгонялись, и Супонька поднимался все выше и выше.
– Довольно!
– прошипела рация.
– Как скажешь, - отозвался я.
– Готов?
– Готов.
– Запускаем...
Совершенно не слышно за катерным мотором затрещал мелкий движок купленной в детском мире игрушки.
– Первый пошел...
Ярко-красная моделька, так хорошо заметная в прозрачном утреннем воздухе, рванулась из рук Маленького, обретая ненадолго свободу полета. Я видел, как груженый взрывчаткой и гвоздевой нарезкой самолетик покачивая крыльями направляется в свой последний рейс - четвертый этаж отеля "Шератон"...
Да, конечно отель позаботился о хороших, прочных окнах. Директор наверняка подумал и о прочных стеклах... Только что такое самые прочные стекла и самые крепкие рамы для трехсот граммов взрывчатки? Красный самолетик разобьет их, взорвавшись от столкновения со стеклом, и погибнет, но у нас в резерве имелись еще Синий и Желтый. Эти доделают все остальное.
– Ровней держите, - донеслось из рации.
– Трясет...
Маленький на руле закрутил штурвалом, выворачивая к волне.
Увеличенная оптикой красная точка приблизилась к зданию, коснулась его, и окна президентского номера брызнули осколками. Сверху на палубу упал и раскололся пульт управления уже сделавшей свое дело машины.
– Второй!
– заорал сверху Супонька безо всякой рации.
– Готовить третий!
Синий рванулся в небо. Супонька провел его кругом над нами, видно приноравливаясь к управлению, и направил к дымившимся окнам "Шератона".
Там уже бурлила жизнь. С такого расстояния мало чего было слышно, но уж видели-то мы все... Там опять грохнуло, кажется что-то газовое, дым повалил совсем уж густыми клубами, заревели пожарные машины и тут во всю эту радостную суматоху влетел Синий.
– Жёлтый! Далеко, черт! Валится...
И через секунду.
– Отцепляюсь!
Дальность управления моделями мы установили в 600 метров. Дальше за стабильность управления производитель не ручался. Сейчас катер уже вышел из этой зоны, и, чтоб не потерять последнюю модель, Супонька отцепил канат. Ветер подхватил параплан и одноногий, умудряясь одновременно управлять и моделью, и парапланом полетел поближе к берегу.
– За ним!
Я в бинокль следил, как Супонька болтается в небе, направляя самолет-снаряд на цель! Он победно вскинул руку, и я тут же перевел бинокль на отель. Ослабленный расстоянием взрыв долетел и до нас. Все. Дело сделано. Удачно или нет - скажут завтрашние газеты, а сейчас программа максимум подобрать Супоньку и удрать.
Программа минимум даже не предусматривалась.
Над реальностью.
– Получилось, как считаешь?
– Похоже, получилось...
– Вот! А ты все кричал "с дробовиком на танк" и гнусно хихикал. Я все слышал! А мы - вот!
На экране застыло изображение президентского номера. Почти кило взрывчатки! Три взрыва не пощадили там никого. Щебень, осколки стекла, кровь... Рояль с подбитой передней ножкой...
– Ну а Президент твой любимый был там?
Первый вздохнул.
– Присутствовал... Мы же договорились... У меня все по-честному.
– Вот. А ты говорил... Ум...
– Какой ум? Коварство!
– Ум, ум, не сомневайся...
– Детскими модельками... Как только не стыдно!
– Проиграл?
– Нет. Предлагаю считать этот финиш промежуточным. Будем считать, что его только легко ранили.
– То есть играем дальше?
– Да.
– Так... А чем тогда играть будем?
– В смысле?
– В смысле оружия. У моих ведь нет ничего...
– Ну, давай будем считать, что они немного оружия раздобыли.
– Немного?
– Немного. Самую малость. И неважно откуда!
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Туман медленно, словно нехотя уползал вниз. Он отступал к сосновой роще, стоявшей около входа в ущелье, и хотя это было явное отступление, но всем своим видом туман говорил - только дернитесь, только попробуйте сделать хоть шаг в мою сторону, я вас тогда...
Наблюдая за этими эволюциями, я сочувственно покачал головой.
Совсем как мы... Совсем как мы...
Подперев голову, я поглядывал по сторонам, хотя смотреть там было не на что, но могли там появиться персонажи, могли... Четыре дня назад приняв бой группа ушла в горы. Стычка случилась скоротечной и ничем, собственно не кончившийся. Мы не пострадали, нападавшие, похоже, тоже, но нас обнаружили, и это придавало нынешнему положению известную пикантность - каждую минуту нужно ждать неприятностей. Мы все понимали, что началась травля. С охотничьими рогами, улюлюканьем и сворами легавых собак - неизбежная плата за обещанное, но неисполненное: за проваленные покушения, за бесплодные перестрелки и теперь спасение можно искать только в хитрости и скорости бега.