Истребитель тварей
Шрифт:
Погоня образовалась почти сразу. После первого рывка всадники на тонконогих арабских скакунах быстро догнали наш отряд. По броне зверей и моих товарищей застучали стрелы. Вот когда наглядно показала свою полезность идея с кабинами, а в нашем случае – недостаток их отсутствия. На данном этапе погони это было не настолько критично – качественная броня пока защищала наездника и пассажиров, но обольщаться не стоило. Аравийцы учатся стрелять с детства, а броня – это не сплошная кабина. Рано или поздно кто-то сумеет вогнать жало стрелы в щель между пластинами.
Из небольшой рощи справа от нас выскочил
– Давай… – шепнул я Рудому.
Сагар коротко рыкнул и рывком увеличил скорость. Злюка получила приказ продолжать прямолинейное движение, а Али в любом случае двинется следом за нею.
Вот именно поэтому мне и не нравятся лошади. Не помню, когда это случилось, но что-то в моем детстве создало комплекс, из-за которого выросший в цирке мальчик так и не научился ездить верхом. Странно, но факт. Я не боялся тигров и львов, но с опасением относился к обычной лошади. Причина в том, что поведение даже обозленного хищника можно предсказать, а вот испуганная лошадь похожа на впавшую в истерику женщину. Что и доказали скакуны аравийцев. Добрая половина из атакующей сотни, увидев надвигающееся на них чудовище, дико заржала и рванула в стороны. С десяток даже умудрились сбросить с себя всадников.
Нужно отдать должное аравийским всадникам – многим удалось совладать со своим нервным «транспортом», или просто их кони не были настолько уж безнадежно пугливы.
Ну это мы немного подправим.
Стремительный, почти похожий на человеческий, бег сагара перешел в мощные прыжки, от которых содрогалось все вокруг. На втором прыжке Рудый оглушительно заревел.
О, совсем другое дело – из сотни всадников атаку продолжили лишь три десятка. И это были лучшие из лучших «сборной солянки» отрядов разных беев.
Самые глупые попытались воткнуть в сагара пики, за что и поплатились.
Нет, ребята, это вам не застрявший в деревьях хидой. Одновременно атаковать нас могли лишь трое всадников. От первого копья сагар увернулся, второе сломалось о бедренную пластину брони, а третье вообще никуда не попало? – наверное, аскер сильно нервничал. А через секунду сагар ворвался в ряды всадников, как медведь в курятник.
Подстегивать ярость зверя нужды не было. Рудый взревел и начал махать своими руками, как ветряная мельница лопастями. В стороны полетели брызги крови и куски тел. Уши резануло дикое ржание лошадей. Как бы я ни относился к этим животным, такой смерти они все равно не заслуживали. Мощный прыжок сагара вынес нас из гущи боя.
Едва ноги моего питомца коснулись земли, как он тут же почувствовал некоторое неудобство.
Нет, ребята, второй раз на эту удочку я не попадусь. Причем на удочку в прямом смысле этого слова. Аравийцы решили использовать уже опробованный способ, но они не учли того, что вокруг нет ограничивающих свободу стен, за которые можно зацепить канаты. К тому же под ногами не сновали голые девицы.
Четверка всадников, зацепивших за плечи сагара железные крюки на нетолстых канатах, вылетела из седел, как стая уток из зарослей тростника. Один успел привязать канат к седлу, поэтому взлетел не высоко, но вместе со своим скакуном.
Как ни странно, приземлились они нормально. Дрожащий конь секунду постоял на месте, не веря своему счастью, а затем рванул вперед как ужаленный. Судя по тому, как всадник нахлестывал лошадь плеткой, желание убраться подальше от ненормального монстра у них было обоюдным.
Сама схватка заняла меньше минуты, поэтому мне удалось пресечь попытку Али остановить своего хидоя и услышать, как орет Клепп, пытающийся хоть как-то повлиять на Злюку. Странно, что мой хидой, несмотря на свой вздорный характер, совершенно спокойно мчался вперед. А ведь могла стукнуть жалом по голове орущего викинга, с нее станется.
Почти десять часов стремительного бега начали выматывать всех – и зверей, и людей. Что касается гнома, по отголоскам эмоций Али было понятно что Турнок потерял сознание. Да уж, растрясли мы коротышку…
Как бы то ни было, до более или менее плотных зарослей мы добрались, изрядно вымотавшись. И сильнее всего утомили постоянные наскоки аравийцев. Они уже не осыпали нас стрелами, а старались опутать канатами. Во время прохождения небольшой рощи арабы едва не подловили Злюку. Причем канаты оказались настолько прочными, что хидою пришлось вырывать их вместе с небольшим деревцем. Затем вернулся сагар и поставил точку в этой неприятной ситуации. Один из крюков зацепился за Клеппа и едва не сдернул викинга со спины хидоя.
Лес, конечно, замедлит продвижение лошадей, но он же может стать для нас ловушкой. Новая тактика аравийцев навевала тревожные мысли. Нужно было дать фору моим людям.
Мне пришлось переместить сагара в тыл походного построения и при очередном нападении встать заслоном.
История с опутыванием повторилась, и то, как мне удалось вырваться, не особо обнадеживало. Будь здесь хотя бы с десяток хидоев, такой прием не прошел бы, но в моем распоряжении только сагар, а с вражеской стороны – почти сотня юрких всадников.
Уже отрываясь от преследователей, я почувствовал, что впереди не все ладно. Через секунду удалось разобрать, что именно мне попыталась сообщить Злюка. Клепп отчаялся повлиять на хидоя, поэтому, когда я отстал, он попросту перерезал ремни и рухнул на землю.
Останавливать хидоя с пленником было поздно, поэтому я лишь усилил закладку привязки Злюки к Али, а самому аравийцу передал жесткий приказ уходить в отрыв.
Добравшись до уже вставшего на ноги здоровяка, сагар взревел ему прямо в лицо. Таким способом он высказал викингу все, что я о нем думал.
– Не страшно! – в ответ прорычал Клепп, у которого все же подогнулись ноги.
На разговоры времени не было вообще, и Клепп это прекрасно понимал. Он молча развернулся к сагару спиной, продемонстрировав грубую ременную обвязку с большой петлей на плечах.
И когда только успел сделать?
Получилось довольно неплохо. Сагару осталось лишь подцепить когтями толстый ремень и нести викинга в качестве ручной клади.
Не думаю, что моему телохранителю понравилось то, что его мотало, словно авоську в руках школьника, отправленного мамой за хлебом. И все же викинг пошел на это. Он прекрасно понимал, чем может закончиться для нас с Рудым сольное выступление.