Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя
Шрифт:
Дышать на десяти тысячах, где оказался разведчик, можно было благодаря кислородному аппарату, но вот в одной только гимнастерке было холодно, я даже стал замерзать.
«Взлетел на пятнадцать минут покрутиться, а тут такое. Блин, не превратиться бы в пингвина!»
Однако повезло, длинный инверсионный след четко показывал положение цели. И шла она вовсе не на предельной высоте. Может, не успела набрать?
«Ну сейчас собьем – и быстренько домой! Греться!» – подумал я, беря ручку на себя, чтобы донабрать высоты и встретить немца.
Скорость была о-го-го, когда я подошел к нему со стороны хвоста. Увернувшись от очереди стрелка-радиста, нажал на гашетки. Длинный дымные трассы потянулись к «Ju.86P-2», однако пилот ловко увел разведчик из-под моего огня, пришлось уйти в сторону, чтобы не попасть на прицел к стрелкам. Насколько я помнил, на подобных машинах стояло аж семь пулеметов. Пришлось подняться еще выше и заходить со стороны солнца, чтобы не дать стрелкам прицельно оборонять самолет. И снова неудача – на этот раз мои очереди прошлись по крылу. Рисковать зря я не собирался. Мне мой самолет нужен был невредимым. Спина, несмотря на холод, взмокла от пота, когда я заходил снова. На этот раз немец, несмотря на то что постоянно крутился, не смог уйти, и его левый мотор задымил от попаданий. Дальше было проще – длинная очередь по кабине, и сорвавшийся в штопор «юнкерс», оставляя дымный след, понесся вниз.
– Липа, я Малой. Разведчик сбит. Падает в квадрате шесть-одиннадцать. Визуально наблюдаю два парашюта, вышлите поисковую группу.
– Малой, я Липа. Вас поняли. Возвращайтесь.
– Липа, я Малой, вас понял, возвращаюсь.
Мне пришлось снизиться до трех тысяч, чтобы лететь в более-менее нормальных условиях.
«Сажусь – и сразу горячего чая. Хотя…»
– Липа, я Малой. Просьба при посадке организовать горячего чаю. Очень замерз.
– Малой, я Липа. Вас понял. Встречаем.
Садиться пришлось тоже на высокой, как мне показалось, скорости. Такова уж была особенность МиГов. Подогнав самолет к капониру, я быстро выбрался из кабины, схватил кружку с чаем, что мне подала Люба, и с урчанием стал поглощать, пока меня ощупывала Марина, проверяя температуру.
– Осторожно, горячий! – с запозданием предупредила меня Люба.
– Ничего, самое то, – ответил я с улыбкой.
– Как аппарат? – спросил осматривающий МиГ Семеныч.
– Хреново. Я на этот… девушки, прошу прощения, заткните ушки… Ага, спасибо. Так вот, я на этот еб…й разведчик три раза заходил. Что за хрень там с оружием? Такое впечатление, как будто из пистолета стрелял, тот же эффект. Пока двигатель не поджег, никак сбить не мог, хотя попадания были, и немало.
В это время к нам подошел Сомин со всеми летчиками нашей группы, и завязался разговор о тактике применения МиГов. В конце концов мы сошлись на мнении, что на все аппараты надо поставить авиационные пушки и пусковые установки для эрэсов.
– Смолин идет. Сейчас опять рапорт требовать будет, – сказал я и, допив вторую кружку, отдал ее Любе, после чего встал и оправил форму, готовясь встречать начальство. Пока оно подходило, напомнил Сомину про необходимость узнать о механиках для ТА-3 – нам в их внутренности лезть запрещалось. Для этого должны были прибыть работники КБ, причем в тот же день, что и машины. И до сих пор не прибыли.
Вылететь на ТА в ознакомительный полет мне не разрешили – без предполетного осмотра выпускать летчика в воздух было запрещено.
– Темнеет, товарищ лейтенант, – посмотрев на пока еще светлый небосклон, сказал сержант Лапоть, когда мы шли от стоянки самолетов.
– Точно. Ладно, иди отдыхай, а мне еще к концерту готовиться. Запашный хочет наших гостей-перегонщиков удивить. Так что нужно выложиться на все сто.
– Ага, отдыхай. Прошлый раз не успел, так все лучшие места заняли, пришлось на дерево лезть.
– Тогда иди место занимай. Концерт начнется через сорок минут.
– Ага, ясно. А кто девушек встречать будет?
– Каких еще девушек?
– У нас тут рядом медсанбат расположился, так их комиссар Тарасов пригласил, познакомиться, да и музыку послушать, неужто не слышали?
– Не слышал. Как-то не до того было. Хм, пойду к парням, начну подготавливаться.
У меня уже была своя группа. Трое умеющих играть на музыкальных инструментах. Мы быстро разучили простые мелодии, так что теперь у меня было музыкальное сопровождение из гитары, баяна и трех барабанов, что сумел сохранить один из бойцов музыкального взвода. Не фонтан, конечно, но мне хватало.
Когда почти полностью стемнело, мы, подхватив свои инструменты, направились к большой поляне в глубине леса, которую выбрали несколько дней назад для концертов. И от аэродрома два километра, и свет можно зажигать, правда специально назначенные бойцы сразу глушат светильники при любом подозрительном шуме.
Сперва мы услышали гам собравшихся людей и только потом вышли на открытое место, где стояла сколоченная бойцами из досок сцена. По самым смелым прикидкам, народу собралось тут не меньше чем четыреста человек. И если учитывать, что я никогда не собирал больше трехсот, значит, было много пришлых. В первых рядах на лавках сидело начальство с важными гостями, я там заметил пару незнакомых майоров и наших перегонщиков. Девушки в основном кучковались у больших, незнамо откуда привезенных громкоговорителей рядом с несколькими фонарями, освещающими танцевальную площадку. Пока парни проверяли инструменты, я, подхватив подаренную мне три дня назад гитару, подошел к микрофону и, постучав по нему, просто сказал:
– Добрый вечер, товарищи. Начинаем наш концерт…
Для меня нет тебя прекрасней,Но ловлю я твой взор напрасно,Как виденье, неуловима,Каждый день ты проходишь мимо.Как виденье, неуловима,Каждый день ты проходишь мимо.А я повторяю вновь и вновь:Не умирай, любовь, не умирай, любовь,не умирай, любовь! [2]Я не пел военных песен. Люди и так на войне. Я пел простые жизненные песни, которые отвлекали людей от смерти и потерь.
2
Юрий Антонов.
Закончил Кобзоном:
А у нас во двореЕсть девчонка одна.Между шумных подругНеприметна она.Никому из ребятНеприметна она.Я гляжу ей вслед,Ничего в ней нет,А я все гляжу,Глаз не отвожу.Есть дружок у меня,я с ним с детства знаком.Но о ней я молчудаже с лучшим дружком.Почему-то молчудаже с лучшим дружком.Я гляжу ей вслед,Ничего в ней нет,А я все гляжу,Глаз не отвожу [4] .3
Группа «Любэ».
4
Иосиф Кобзон.