Истребители. Трилогия
Шрифт:
Лейтенанта с отчетливо читавшимся облегчением покинул сцену и спустившись вернулся в зал.
– Давайте обсудим, что же там произошло. У меня была возможность выяснить подробность. В госпитале где я лежу проходит излечение штурман одного из СБ что охранял Мересьев. По словам это лейтенанта, Мересьев подло бросил их предоставив самим себе, хотя прекрасно знал что немецкие войска охраняются «мессерами». Что мне нравится в этих парнях, так это в отличии от… Хм. В общем, они не трусы.
Сжав зубы, эти Герои – причем Герои с большой буквы – разбомбили таки колонну немцев, а то что
– Ну и как я выступил? – поинтересовался я у Архипова, устало откидываясь на спинку машины.
– Произвел впечатление. Мне очень понравились твои лекции на тему одиночного боя. Очень качественно расписаны преимущества и недостатки этого способа боя. Кстати я заметил больше недостатков чем преимущества.
– Так и есть. В группе и работается лучше, уж я-то знаю, приходилось работать. Неудачно правда, но все-таки. Кстати что у нас на завтра, кроме посещения Лавочкина?
– После Лавочкина, снова Центр. Он у нас на всю неделю расписан. Кстати я урезал одно посещение, чтобы ты посетил выделенную тебе квартиру.
– Когда?
– Через три дня, в понедельник, весь день твой.
– Вот это дело. Хорошо. Уф, что-то я тяжело себя чувствую. Хорошо нас приняли ребята из Центра, хорошо.
– Да уж, хлебосольно. Хороший стол был.
Так обсуждая планы, перескакивая на мои лекции мы доехали до Москвы и поехали по пригороду. Проскочив несколько улиц, мы выскочили на оживленную улицу и влились в поток машин. Мне нравилась вечерняя Москва, несмотря на то, что большинство окон имеет наклеенные ленты, а светомаскировка соблюдается свято, как будто она уже прифронтовой город, Москва красива в своей золотистой купели осени.
В госпитале меня встретили у входа. Два дюжих санитара подхватили под локти и бедра и понесли в палату, за ними нес мои костыли Архипов, на ходу что-то обсуждавший с медсестрой Машей, так же бывшей среди встречавших. После всех процедур и внимательного осмотра, меня оставили в покое. Откинувшись на подушку и закинув правую руку за голову, используя ее вместо подушки, левой держал за руку Дашу и рассказывал, как мне понравилось в городе. Перед отбоем, помиловавшись с девушкой, я стал просматривать свой дневник, ища, чего не хватает. Наметив пару идей, сделав пометки на полях чтобы не забыть, я уснул спокойным не тревожным сном.
Утром меня уже ждал Архипов. После процедур и плотного завтрака, меня вынесли к машине, и усадили на сиденье. Через полтора часа я был на аэродроме. В небе кружил одиночный самолет, судя по силуэту истребитель. Присмотревшись, я озадачился, он сильно напоминал мне Ла-5,
Осторожно покинув ее я направился к Лавочкину, здороваясь с присутствующими на ходу. Сам Лавочкин хоть и кивнул мне приветливо, однако был мрачен. Причину его настроения я понял только тогда, когда представился стоящий рядом с ним мужчина.
– Гудков Михаил Иванович…
Понять, что тут происходит, было не трудно. Видимо Гудков решил испробовать все возможные способы чтобы продвинуть свою машину, которая, кстати, и была в воздухе, делая фигуры высшего пилотажа. Не думаю что он решил воспользоваться мною, но вот личный порученец Сталина… Это да. Это могло прокатить. А если еще мне дважды Герою Советского Союза – к мнению которого уже стали прислушиваться – машина понравится и я нашепчу нужные слова на ухо Архипову, то…
«Какие же тут мексиканские страсти однако. Прям клубок змей, разве что не шипят друг на друга».
Теперь я сам убедился, что слухи не врали. Было отчетливо видно, что оба авиаконструктора когда-то серьезно поссорились, и даже сейчас старались не общаться друг с другом.
Закончив здороваться со всеми присутствующими, я задрал голову, придерживая шляпу правой рукой, и спросил:
– Что за аппарат?
Вопрос бы ко всем. Ответ я знал, но мне было интересно, как они его озвучат.
– Это моя машина, товарищ капитан, – вежливо ответил Гудков.
– Да я уже понял. Наименование?
– Опытный образец… Гу-восемьдесят два.
– Угу.
Посмотрев на стоявших в ряд будущих Ла-5, потом кинув еще один взгляда на круживший над аэродромом одинокий истребитель, вопросительно посмотрел на Архипова, который что-то обсуждал со стоявшим отдельно Лавочкиным.
Майор моего взгляда не заметил, поэтому я вернулся к разговору с Гудковым.
– Расскажите пожалуйста про свою машину. Просто приведите пример с ЛаГГа, что заменили, что добавили или убрали.
– Хорошо. Начнем с силовой установки…
…когда Архипов подошел ко мне, Гудков заканчивал с мотором и проблемами связанными с его установкой:
– …для регулирования площади выхода охлаждающего воздуха по периметру капота мы поставили юбки с вырезом для выхлопных коллекторов, которые выступают за пределы капота. Всасывающий патрубок карбюратора имеет прямоугольное сечение и располагается над капотом. Маслобаки сохранились от ЛаГГа-три. Маслорадиатор разместили на месте водяного радиатора между четвертым и пятым шпангоутами фюзеляжа, при этом площадь его входа регулируется дроссельной заслонкой…
Немного послушав нашу содержательную беседу, майор направился к людям Гудкова, стоявшим отдельной группой. Машина Михаила Ивановича стала снижаться, пилот явно собирался идти на посадку.
– …причем, машина имеет в наличии грубые погрешности и дефекты серийного производства Горьковского завода, из-за которых серийный ЛаГГ против Гу-восемьдесят два потерял сорок-пятьдесят км/ч. Следовательно, если исправить и устранить дефекты серийной машины, то мы будем иметь максимальную скорость с мотором М-восемьдесят два, шестьсот пятнадцать-шестьсот двадцать км/ч.