Истребительница вампиров
Шрифт:
– Шестьдесят два дня назад, – прошептала я. Нам пришлось затаиться здесь, в замке, смотреть со стороны, ведь если бы мы обнаружили свое присутствие, скорее всего, погибли бы в перекрестном огне. Я ненавидела все это. Артемида чуть с ума не сошла. Но самое отвратительное в этом было то, что и без нашей помощи все сработало. Ну вроде того.
– Чтобы предотвратить конец света, Баффи уничтожила Семя Чудес, которое было источником всей магии на Земле.
Киллиан слегка присвистнул.
– Я думал, это были просто неполадки. Ну как если бы пропал сигнал магического вай-фая или что-то в этом роде.
– Ты разве
Киллиан пожал плечами.
– Глобальное потепление.
Риз с отсутствующим видом разглядывал корешки книг на полках. Ему трудно было сосредоточиться, когда он узнал, что у нас есть все эти книги. Так что рассказ продолжила я.
– Верно. Глобальное потепление и вдобавок глобальная угроза со стороны другого измерения. И все это – магия, которая не работает, новые Истребительницы, почти случившийся конец света, – все это заслуга Баффи.
Киллиан фыркнул.
– Прошу прощения. Просто я никак не привыкну к ее имени. Баффи.
Я уставилась на него, сложив руки на груди.
– И что с того? У нее забавное девчачье имя, и поэтому она не может уничтожить мир?
Киллиан поднял руки, словно защищаясь.
– Я ничего подобного не говорил.
– До того, как она стала Истребительницей, она была чирлидером, – заметил Риз.
Киллиан расхохотался.
Я вовсе не хотела защищать Баффи – ни в чем, – но меня это покоробило.
– Ты вообще когда-нибудь видел соревнования по чирлидингу? Да любая из этих девиц уложит тебя на обе лопатки, даже не будучи Истребительницей.
– Так вот как ты убила это демоническое отродье, да? Это все чирлидерские штучки?
Мне снова послышался хруст сломанной шеи.
– Не в этом дело. Я вообще терпеть не могу Баффи. Все, что она может, – это тут же вступать в бой. Она никогда не думает о последствиях, и моя семья до сих пор расплачивается за это. – Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – И весь мир тоже. Потому что она разрушила его в последний раз. Больше нет магии. Нет связи с другими мирами. И больше не будет новых Истребительниц. Никогда. Она сначала широко распахнула дверь, а затем наглухо захлопнула ее.
– Ей не помешает определиться, – заметил Киллиан. – Нужно больше Истребительниц – долой Истребительниц! Разрушить мир – спасти мир!
Риз занял мое кресло у окна и посмотрел наружу.
– Надо признать, многие годами хотели разрушить мир. Такие дела.
– Что? И кто-то об этом знал?
– Мы, – ответил Риз.
– Ясно. – Киллиан схватил меня за руку и усадил рядом с собой. – Итак, Нина, как насчет твоей истории? Эта Баффи. Это личное, верное?
Я закрыла глаза, в моем мозгу всплыли слова, которые вдалбливались мне с рождения: В каждом поколении рождается Истребительница: одна во всем мире, Избранная. Она единственная будет обладать силой и умением, чтобы бороться с вампирами, демонами, силами тьмы и остановить распространение зла и его усиление. Она – Истребительница.
Я с трудом продолжила, слова причиняли мне боль:
– У каждой Истребительницы есть Наблюдатель. И у Баффи был лучший из лучших.
Я открыла глаза и улыбнулась.
– Мой отец был ее первым Наблюдателем.
Когда Меррик Джемисон-Смайт отыскал ее, она понятия не имела о том, кто она и что ее ждет. Мой отец всю жизнь провел, тренируя Истребительниц, обучая их, наставляя. И он видел, как те, кого он обучал до нее, погибли. Поэтому когда перед ним встал выбор – дать использовать себя против Баффи или умереть – он выбрал Избранную.
Он спас ее. А мы его потеряли. На его место пришел Руперт Джайлз, и это он – Наблюдатель, которого все помнят. Их отношения – то, как он потворствовал ее отказу следовать правилам или нежеланию выстроить предписанное взаимодействие, то, как он отрицал собственное наследие, – стали началом конца. И все же, когда кто-то думает о Наблюдателе Баффи, он вспоминает о Джайлзе. Не о моем отце.
– И кто теперь у вас Истребительница? – спросил Киллиан, ловко сменив тему. Однако его рука сжимала мое плечо легким, ободряющим жестом. Он знает, что такое мертвый отец.
– У нас ее нет, – Риз спустился со стула у окна.
– Разве у вас не должна быть их целая куча, раз их так много появилось?
– После того, как многие из нас… – Риз запнулся. Погибли при взрыве, мысленно продолжаю я. Он выбирает менее острую формулировку. – После того, как нас осталось так мало, мы пытаемся разработать оптимальный план действий.
Мы не знаем, как поведут себя Истребительницы, если мы свяжемся с ними. Как отреагирует Баффи, если узнает, что в мире еще осталась горстка действующих Наблюдателей. Честно говоря, я не знаю, получится ли у нас когда-нибудь сблизиться после раскола, который Баффи устроила между Истребительницами и Наблюдателями. Но пока что… «Мы пытаемся разработать оптимальный план действий» в переводе с языка Наблюдателей означает «затаиться». Ничего не делать. Я понимаю, что это в наших интересах – залечь на дно и притвориться, что Совета Наблюдателей больше не существует. Вопрос о роспуске по-настоящему никогда не стоял. Мы все еще Наблюдатели – защитники, – что бы ни происходило. Но теперь, когда мир полон Истребительниц (виновата Баффи), магия разрушена (виновата Баффи), ни один портал в другие измерения не работает (виновата Баффи), все опять изменилось. Вот чем занимается моя мать. Собирает данные, чтобы мы могли понять, как изменился мир, какие новые угрозы нас поджидают.
Я не знаю точно, что Совет планирует делать потом, когда моя мама закончит свои исследования. Но если мы не удостоверимся, что все адские врата и порталы действительно запечатаны, то кто их проверит?
Вот почему Наблюдатели должны существовать. В мире, который постоянно перекраивается, где все время меняются правила, где Избранная становится Избранными, где магия исчезает, где прежних путей больше не существует, мы единственная постоянная величина.
Мы по-прежнему наблюдаем.
Правда, этого недостаточно. Совет не решил, что делать дальше. Ведь нас слишком мало, а их слишком много. Как мы выберем одну Истребительницу из стольких вариантов?
И будем ли мы рисковать жизнью, зная, что приносят с собой Истребительницы? Их дар – смерть.
И это то, с чем я борюсь, правда всей моей жизни среди Наблюдателей, общества, где я выросла, которому я помогаю и которое существует, потому что существуют Истребительницы: я ненавижу их. То, кем они являются, то, что они делают.