Истребление монстров. Для слабаков

Мари Аннетт

Я остановилась как вкопанная.

Повернувшись спиной к двери, Зуилас сидел на корточках на крыше клетки для животных, балансируя на пятках. Сталь прогибалась под его весом. Котенок внутри забился в дальний угол, шипел и пищал от ужаса.

– Зуилас! – крикнула я, бросаясь к нему. Я схватила его за руку. – Отойди от нее!

Как обычно, мои усилия не увенчались успехом. Он только раздраженно хлестнул хвостом по клетке. Кошка выгнула спину и зашипела еще громче. Бедняжка была напугана до безумия. Зуилас, наклонив набок

голову, сверху наблюдал за маленьким, насмерть перепуганным существом сквозь прутья решетки.

Яростно бросившись на защиту, я даже не подумала применить заклинание инферно. Выпустив его руку, которая не сдвинулась ни на миллиметр, я обеими руками ухватила демона за хвост и изо всех сил дернула.

В следующий миг я очутилась на полу, прижатая горячим и тяжелым демоном к пыльному ковру. По лицу разливалась пульсирующая боль.

Потом тяжесть исчезла, а уши заполнил какой-то странный, двойной звук – высокое, тонкое шипение и низкий рык. Лицо почему-то было мокрым.

– Payilas zh’ultis! Eshathe hh’ainun tadiyispela tuiredh’na uakan!

Надо мной нависло лицо Зуиласа с горящими глазами. Я прижала пальцы к ноющему носу. Пальцы окрасила кровь. У меня кровотечение?

Я приподнялась на локтях. Когда я потянула Зуиласа с клетки, он свалился на меня и своим до ужаса твердым затылком ударился о мое несчастное, хлипкое человеческое лицо. Я осторожно ощупала нос, но, кажется, он был цел. Не сломан, хвала небесам.

– Что с тобой не так? – его рокочущий бас переплетался с писком и шипением котенка в нескольких футах от нас. – Ты дернула меня за хвост.

В его голосе звучала неподдельная обида. Губы дрогнули, и я бы точно рассмеялась, если бы лицо так не болело.

Моя рубашка все равно была безнадежно испорчена, так что я, скомкав подол, приложила его к носу и поднялась на ноги. Взяв Зуиласа за руку, я выволокла его из комнаты. Он прошел за мной в ванную и остановился в дверях. Я взяла пачку бумажных салфеток. Он невольно морщил нос от отвращения: Зуилас ненавидел запах человеческой крови.

– Что с тобой не так? – повторил он. – Зачем ты это сделала?

Я обернулась к нему, снова впав в ярость.

– А ты мучил котенка! Что с тобой не так?

Зуилас оскалился.

– Я просто смотрел.

– Она тебя боится, и ты это отлично понимаешь! Ты нарочно ее пугал!

– Ты зря теряешь время. – Его багровые глаза вспыхнули нетерпением. – Ты ничего не делаешь – только впустую тратишь время. Ты обещала помочь мне вернуться домой. Обещала найти гримуар и стереть название моего Дома. Ты ничего этого не сделала.

– Я предупреждала, что это займет много времени.

– Я думал, что будет долго, потому что это сложно, а не потому, что ты совсем не стараешься.

– Я

как раз стараюсь! – Я выбросила в мусорный бачок окровавленные салфетки и промокнула лицо влажным полотенцем. Руки дрожали. – А ты не помогаешь! Издеваешься над Амалией, постоянно меня отвлекаешь, а теперь ты еще и мучишь котенка!

– Котенок бесполезен. Он отвлекает.

– Спасение жизни не бесполезно! – Я с усилием сглотнула, чувствуя во рту привкус крови. – У тебя совсем нет сердца, Зуилас? Ты что, неспособен к сочувствию?

– Я не знаю этого слова.

– Еще бы! Конечно!

Вытирая с лица кровь, я решила, что завтра отвезу котенка в приют для животных. Лучше пусть будет там, чем мозолит глаза непредсказуемому Зуиласу.

– Оставь кошку в покое. Утром я увезу ее, чтобы она не «отвлекала».

Он наблюдал за мной с порога.

– Что такое сочувствие?

– Ты не поймешь.

– Я способен понять все, что понимаешь ты.

Я бросила на него ледяной взгляд.

– Как тебе это понять, ты же демон.

– Объясни, – прорычал он.

– Нет.

– Почему?

– Потому что если ты подумаешь, будто в этом нет никакого смысла, то скажешь zh’ultis! и решишь, что это я тупица, даже если проблема будет в тебе.

Я сполоснула полотенце и повернулась к двери.

– Дай мне выйти из ванной.

Зуилас не сдвинулся с места, глядя на меня с непонятным выражением лица.

– Скажи мне, что такое сочувствие.

Вот упрямый демон. Скрипнув зубами, я скрестила руки на окровавленной рубашке.

– Сочувствие – это способность понимать и разделять то, что чувствуют другие.

Он растерянно поднял брови.

– Разделять то, что чувствуют другие?

– Да.

Я толкнула его в грудь, защищенную доспехом, и он отступил, позволил мне переступить порог и вернуться в свою комнату. Но шел за мной по пятам.

Измученный котенок, съежившись на своей подстилке, настороженно смотрел на нас зелеными глазами.

Я открыла шкаф и наугад схватила первую попавшуюся рубашку.

– Отвернись. Я переоденусь.

Демон повернулся ко мне спиной, и я сняла окровавленную рубашку. По крайней мере, в этом мы практически сразу достигли цивилизованного компромисса. Делить комнату с демоном было достаточно неприятно из-за полного отсутствия уединения. Он мог слышать половину моих мыслей, но он не смотрел, как я раздеваюсь.

Это обещание я получила от него в обмен на то, что научила его пользоваться душем.

Душ ему очень понравился. Я была почти уверена, что в чрезвычайной ситуации душ он бросится спасать раньше, чем меня, с контрактом или без.