Истые Галлюцинации
Шрифт:
То, что рассказал нам сам Деннис, представляло собой классическое описание шаманского ночного путешествия. Он сказал, что отправился к чорро и там, погрузившись в созерцание, какое-то время просидел на кладбище, которое мы видели раньше. Потом стал возвращаться в лагерь, и вдруг там, где тропа шла вдоль границы миссии, набрел на особо большой экземпляр дерева инга. Повиновавшись внезапному импульсу, он влез на дерево; попутно к нему пришло понимание, что подъем на древо мира - это лейтмотив путешествий сибирских шаманов. Взбираясь на дерево, он ощущал что его окружают мерцающие противоположности самых разных архетипов, а когда он влез на самый верх, перед ним открылось нечто такое, что он назвал "вихрем", - огромный, клубящийся проем во время. Перед ним предстали циклопические мегалиты Стоунхенджа, а за ними, вращаясь с разной скоростью и на более высокой плоскости,
– потекло мимо.
Очнулся он на выгоне, на расстоянии нескольких сотен футов от недавно обнаруженной axis mundi (Земная ось (лат.)). Если он и свалился с дерева, то никаких неприятных последствий не ощущал. Изумление, восторг, испуг и смятение - вот что переполняло его мысли. Казалось, окружающий мир расползается в клочья прямо на глазах, время и пространство, кружа, уносят памятники двух тысячелетий человеческих устремлений в вихрь апокалиптических противоречий. И вот в таком состоянии страха и восторга, нахлынувшем на него при взгляде на открывшуюся картину судьбы человечества в звездных мирах, Деннис вернулся в лагерь и бесшумно забрался в свой гамак - или проснулся там, увидев все это во сне.
Со времени нашей попытки гиперкарболизировать человеческую ДНК прошло двадцать четыре часа. Становилось все очевиднее, что, вопреки нашим надеждам, Деннис не собирается в ближайшее время выходить из шаманского транса. Все это слишком затянулось, чтобы можно было считать его состояние обычной реакцией на грибы или аяхуаску. Перед нами предстали два варианта объяснения создавшейся ситуации.
Первая отражала позицию Ванессы и Дейва и заключалась в том, что тяготы путешествия и недавний вызванный псилоцибином "полет" способствовали тому, что в Деннисе пробудился дремавший доселе шаманский архетип. Теперь он вышел наружу и оказывает сильное влияние на окружающих, главным образом на меня, - вот почему я не способен понять, что состояние моего брата граничит с патологией. Это и порождает источник противоречивых мнений о том, что делать дальше.
Второе объяснение, к которому склонялись мы с Ив, имело под собой скорее биохимический, нежели психологический подход. Оно гласило, что в результате необычной диеты из алкалоидов и проведенного эксперимента у Денниса отказала ферментная система, - именно она обычно возвращает человека из галлюциногенных странствий, теперь же она почему-то не сработала. Наиболее вероятный кандидат на эту роль - система моноаминоксидазы (МАО), функция которой преобразовывать многие галлюциногены в безвредные побочные продукты. Известны случаи, когда при использовании некоторых психоделиков происходил феномен необратимого торможения МАО, вызывая состояния, на коррекцию которых уходило до двух недель. Несмотря на то что присутствующие в Banisteriopsis соединения обычно прекращают торможение МАО через четыре-шесть часов, тем не менее, как показывают последние события, такое объяснение несомненно не лишено смысла, а значит, Деннису предстоит пробыть в шаманском бреду еще недели две.
После многолетних размышлений мое собственное объяснение продолжает сильно склоняться в пользу второй гипотезы. Я не верю, что Деннис был предрасположен к подмене архетипа, и считаю, что каким-то образом вся МАО в его организме оказалась связанной, а все отклонения объясняются отсрочкой, которая требовалась для того, чтобы восстановить уровень МАО после столь внезапного и полного торможения. Я полагаю, что столь внезапное падение МАО - следствие эксперимента, и главные химические изменения в организме брата были вызваны тем самым вынужденным затуханием обычно действующих в молекулах сил, которое произошло под влиянием голосового сигнала, то есть, если быть кратким, я считаю, что использовав псилоцибин, голос и волю, он вызвал в своем организме необратимое торможение МАО.
Если это действительно так, то значение эксперимента для человечества может быть именно так грандиозно, как мы и предполагали в своей гордыне, поскольку он дает представление о фармакологическом методе, который позволит человечеству исследовать параллельное измерение, взаимодействие которого с нашей жизнью подтверждают переживания визионеров. Мы столкнулись с эффектом, который, быть может, когда-нибудь распахнет двери во все миры, наполняющие наши сны и мечты. Разумеется, прежде чем учиться у него, придется как следует его изучить. И сегодня, спустя столько лет, он по-прежнему кажется мне очень многообещающим. Мой постоянный интерес к подобным вещам основан на личной уверенности: в нашем эксперименте проявилось действие какого-то необычного и до сих пор не подтвержденного наукой эффекта, чего-то вроде принципа гашения резонанса, который так занимал Денниса.
Утром седьмого марта, через два дня после эксперимента, завтрак закончился жарким спором: действительно ли Деннис ходил к чорро, или это ему просто приснилось. После того как все доводы истощились, Ванесса вызвала меня из хижины, и мы вместе пошли к ручью, куда я направлялся за водой. Ей хотелось поговорить, главным образом потому, что наши диагнозы относительно происходившего, как и мнения о том, что делать дальше, кардинально отличались друг от друга.
"Но поскольку Деннис твой брат, - говорила Ванесса, - а у тебя на этот счет есть свое мнение, то я поддержу твои соображения относительно того, что следует предпринять. По крайней мере, сейчас".
Я был благодарен ей за временные рамки, присутствовавшие в избранном ею курсе. Весь вопрос, вращавшийся вокруг психического состояния Денниса, заключался в том, как и самое главное когда он из него выйдет. Каждый диагноз должен был содержать в себе реальный прогноз этого жизненно важного для нас момента. Внутренний голос уверял меня, что все будет хорошо, но я хотел показать Ванессе, что ценю ее отношение, даже если и не разделяю его.
По тому, как Ванесса держалась, я понял, что нас -оставят в покое в нашей "лесной хижине"; Максимум, чего ' нам следует ожидать от нее с Дейвом, так это того, что они будут изредка заходить в гости. К тому же в их разговорах - сначала слабо, но постепенно все более настойчиво начинала звучать тема возможности скорого отбытия из лесной глуши.
Итак, в Ла Чоррере все было готово для наступления следующей пятидневки хаоса -с седьмого по двенадцатое марта. Начиная с этого дня Ив стала для нас кем-то вроде связной с остальными обитателями миссии. Она приходила к вечеру, а утром уходила обратно, стряпала для нас завтрак и ужин, и вообще в этой ситуации держалась молодцом, если учесть, что она присоединилась к нашей маленькой компании всего три недели назад. Время шло, и Деннису понемногу становилось лучше. Казалось, ум его буквально вывернут наизнанку. Каждый день бывали моменты, когда он говорил более связно, тогда-то он и сообщил, что эксперимент забросил его на окраину псевдосферы Римана, во вселенную, где даже параллельные линии пересекаются. Он заявил, что должен вернуться в обычное пространство и уже начал обратное движение, постепенно переходя с одного уровня на другой. В этот период постепенно происходили очень странные вещи. Брат мог слышать работу моих мыслей. Ну а в том, что он телепат, у меня не было ни малейшего сомнения. Он мог в совершенстве подражать голосам отца и матери. Он стал многими людьми сразу и всех их прекрасно имитировал. Во мне он видел шамана или мессию и звал меня Уч - не учитель и не учение, а просто Уч, нечто вроде воплощенного посла иных миров, уполномоченного вести переговоры о приеме человеческого вида в сообщество высшего разума.
И это далеко не все: его посещали видения из истории XX века, сцены постройки линз и скончания веков. Он сказал, что открытие высшего физического измерения ожидает нас через несколько лет и что, оно имеет отношение к Египту, к акациевым, триптаминовым культам, к Тибету, каким он был восемь тысячелетий назад, к шаманской магии, к бонпо и к книге перемен "Ицзин". Вот, такие идеи витали у него в голове, пока он беспрестанно говорил и, не только говорил.
От этого периода не осталось никаких записей. Меня так .переполняла уверенность, что мы пребываем в вечности, что я не ощущал никакой необходимости что-то записывать. По мере того как мир - так мне казалось -- становится все совершеннее, я в какой-то момент решил написать поэму, но этот миг так никогда и не настал. В те пять дней все происходило как-то хаотично, бессвязно. Это был самый напряженный период времени, какой мне довелось пережить. Не было такой эмоциональной или интеллектуальной струны в человеческом регистре, которая не звучала бы вновь и вновь в тысячах вариаций.