Итак, вас публично опозорили. Как незнакомцы из социальных сетей превращаются в палачей
Шрифт:
Дэн многострадально вздохнул.
– Вы говорите: «Есть лишь один Джон Ронсон», – сказал он. – Вы воображаете себя, скажем так, истинным и хотите сохранить эту цельность и аутентичность. Да?
Я уставился на него.
– Думаю, это вы досаждаете нам, – продолжил Дэн, – потому что для нас это не особенно убедительно. Мы думаем, что налет неискренности уже есть, и вы стараетесь защитить свою онлайн-личность – свой бренд. Так?
– НЕТ, ПРОСТО ЭТО Я ПИШУ ТВИТЫ! – заорал я.
– Интернет – это не реальный мир, – сказал Дэн.
– Я
Мы уставились друг на друга.
– Это не академично, – сказал я. – Это не постмодерн. И это факт.
– Это необычно, – сказал Дэн. – Мне это кажется очень странным – то, как вы относитесь к ситуации. Вы, видимо, один из немногих людей, которые решили зарегистрироваться в Твиттере и использовать собственное имя в качестве юзернейма. Кто так делает? И поэтому мне кажутся слегка подозрительными ваши мотивы, Джон. Поэтому я говорю, что думаю, что для вас это бренд-менеджмент.
Я ничего не ответил, но меня и по сей день убивает тот факт, что мне и в голову не пришло обратить внимание Люка Роберта Мейсона на его собственный юзернейм – @LukeRobertMason.
Наша беседа шла в подобном ключе еще около часа. Я сказал Дэну, что ни разу в своей жизни не использовал термин «бренд-менеджмент», мне чужд подобный язык. И добавил:
– То же самое с вашим спам-ботом. Его язык отличается от моего.
– Да, – хором согласились все трое.
– Это и бесит меня больше всего, – объяснил я. – Это некорректное отображение меня.
– А вы бы хотели, чтобы он был больше похож на вас? – спросил Дэн.
– Я бы хотел, чтобы его не существовало, – сказал я.
– Это необычно, – сказал Дэн. И присвистнул, словно в неверии. – Мне это кажется очень интересным с точки зрения психологии.
– Почему? – спросил я.
– Я нахожу это заявление весьма агрессивным, – сказал он. – Вы хотите, чтобы мы убили этот алгоритм? Должно быть, вы каким-то образом чувствуете некую угрозу. – Он обеспокоенно посмотрел на меня. – В обычной жизни мы не шатаемся по улицам, пытаясь убить все, что кажется нам раздражающим.
– Вы ТРОЛЛЬ! – взревел я.
Когда интервью подошло к концу, я, пошатываясь, вышел навстречу лондонскому дню. Меня приводила в ужас мысль о том, что нужно залить это видео на Ютуб: я в нем слишком много кричал. Я морально подготовился к комментариям, высмеивающим мою визгливость, и загрузил его. Подождал десять минут. Затем с опаской открыл его.
«Это кража личности, – гласил первый увиденный мной комментарий. – Они должны уважать личную свободу Джона».
Ого, настороженно подумал я.
«Кто-то должен создать левые Твиттер-аккаунты этих сраных клоунов и постоянно писать об их пристрастии к детской порнографии», – гласил следующий комментарий.
Я ухмыльнулся.
«Эти люди – настоящие козлы-манипуляторы, – гласил третий комментарий. – к черту их. Засудите их, сломайте, уничтожьте. Если бы я встретился с ними лицом к лицу, то сказал бы, что они долбаные ублюдки».
У меня голова закружилась от восторга. Я словно был героем фильма «Храброе сердце» – скакал по полю в одиночестве, а потом вдруг оказалось, что
«Подлые, возмутительные идиоты, которые играются с чужой жизнью и потом смеются над болью и злостью жертвы», – гласил следующий комментарий.
Я рассудительно кивнул.
«Отъявленные омерзительные уроды, – гласил следующий комментарий. – Эти упоротые профессора заслуживают умереть мучительной смертью. Тот мудак посередине – чертов психопат».
Я слегка нахмурился. Надеюсь, никто не решит и впрямь им навредить, подумал я.
«Отравить газом этих мудаков. Особенно мудака посередке. И особенно лысого мудака слева. И особенно мудака-тихоню. А потом обоссать их трупы», – гласил следующий комментарий.
Я победил. В течение следующих нескольких дней профессора обезвредили аккаунт @jon_ronson. Их пристыдили и вынудили сдаться. Это публичное осуждение было подобно нажатию на кнопку, сбрасывающую все до заводских настроек. Что-то пошло не так. Общество взбунтовалось. Равновесие было восстановлено.
Профессора устроили из удаления спам-бота настоящий спектакль. Они написали колонку в «Гардиан», объясняя, что цель была куда глобальнее – выставить напоказ тиранию алгоритмов Уолл-стрит. «Боты манипулируют не только жизнью Ронсона. А всеми нашими», – написали они. Я все еще не понимаю, каким образом мысль о том, что я якобы ем дамплинги [5] с васаби, может приковать внимание общественности к бичеванию алгоритмов Уолл-стрит.
«Меня попросили отключить тебя – ты понимаешь, что это означает?» – твитнул Дэвид Баузола спам-боту. А потом еще: «У тебя есть еще пара часов. Надеюсь, ты ими воспользуешься».
5
Вариация пельменей или вареников в азиатской кухне.
«Да нажмите уже на кнопку выключения, – написал я ему. – Господи!»
Я был счастлив одержать победу. И чувствовал себя отлично. Это прекрасное чувство окутало меня с ног до головы подобно успокоительному. Незнакомцы со всех уголков планеты объединились, чтобы сказать мне, что я прав. Это была идеальная развязка.
Теперь я вспоминаю и другие недавние случаи публичной порки в соцсетях, которыми я гордился и которым был весьма рад. Первый из них, абсолютно великолепный, случился в октябре 2009 года. Солист ирландской группы «Бойзон» Стивен Гейтли был обнаружен мертвым во время отдыха со своим партнером Эндрю Коулсом. Коронер подтвердил, что смерть носила ненасильственный характер, но колумнистка Ян Мойр написала в статье для «Дейли мейл»: «Какой бы ни была причина смерти, она, как ни крути, не является естественной… она наносит еще один удар по мифу о “жили долго и счастливо” в отношении гражданского партнерства [6] ».
6
Легализованная возможность заключить партнерский союз для людей, не имеющих возможности или желания зарегистрировать брак по закону.