Италия и итальянцы
Шрифт:
Несмотря на такую популярность среди иностранцев, озеро уцелело и даже смогло сохранить свой местный колорит. В маленьких городках, которые, как бусы, окружают озеро, царят мир и покой. В каждом из них центральная площадь с церковью наполняется перед ужином гуляющим народом, вечный кофе в вечных же барах пьется под неизменные разговоры, итальянская кухня разнообразится озерной рыбой, которой славятся здешние места. Быстрые кораблики скользят по тихим водам, развозя на работу и обратно галдящих местных жителей. Своими громкими голосами они столь активно обсуждают новости уже в 7 часов утра, что обычно шумные туристы, даже американцы, стихают и не мешают течению итальянской жизни. Не пустуют и роскошные виллы, превращенные в парки и музеи и открытые для посещения, причем заполняют их не только восхищенные туристы, но и сами итальянцы, заглянувшие
Эта северная область относительно недавно досталась Италии: еще в начале XX века она входила в состав Австро-Венгрии и только после Первой мировой войны по Версальскому договору отошла к Италии. Здесь царство той величественной части Альп, которая носит название Доломитов, горных лыж в уютных альпийских деревушках, приятной смеси австрийской, немецкой и итальянской жизни. Само географическое название здешних мест – южный Тироль, подчеркивает действительно ощутимую связь с соседней Австрией. Здесь же находится самый удобный альпийский перевал Бреннерский, который связывает Италию не только с Австрией, но и с довольно близко расположенной Германией.
Несмотря на иностранные корни этих мест, итальянский дух потихоньку проникает и в эти края. На довольно грязных заправках сидят неторопливые итальянцы; местные вина, которых здесь производится довольно много, по вкусу ближе к итальянским, чем к австрийским или немецким. Правда, кофе здесь совсем не так вкусен, как в остальной Италии, а местная ветчина напоминает, скорее, немецкий шпик, чем благородное итальянское прошутто.
Над этой областью, безусловно, довлеет ее главный город – Венеция. Венеция, что бы про нее ни писали и ни говорили, это целый мир. У нее столько же противников, сколько и почитателей: одни считают ее старой и прогнившей, разваливающимся памятником былого величия, другие воспринимают ее как самый живой и яркий город земли. Оскар Уайльд, оказавшийся в городе на воде в один из тех жарких дней, когда ветер нес запахи застоявшейся воды и прелых овощей, написал, что, катаясь в традиционной черной гондоле, он чувствовал себя плавающим в гробу по сточной канаве. С другой стороны, ироничный А. П. Чехов, во время европейского путешествия чувствовавший «одно только утомление и желание поесть щей с гречневой кашей», писал в письмах, что Венеция его «очаровала и свела с ума». Впадая в несвойственный ему тон, он восхищенно восклицал: «Восхитительная, голубоглазая Венеция шлет всем вам привет! Ах, синьоры, что за чудный город эта Венеция! Представьте вы себе город, состоящий из домов и церквей, каких вы никогда не видели: архитектура упоительная, все грациозно и легко, как птицеподобная гондола».
Как бы там ни было, но Венеция завораживает практически всех. В том числе и скептиков, считающих ее туристической клоакой, а потом полночи вдыхающих пьянящий аромат сумасшедшей и праздничной венецианской ночи.
В заполненной круглый год многочисленными и разнообразными путешественниками Венеции достаточно чуть-чуть углубиться в боковые улицы, чтобы попасть в совершенно иной мир. Здесь в кафе, лишенных всякой внешней яркости, сидят люди и играют в карты, а на маленьких площадях шумные мальчишки гоняют мячик. Здесь течет своя, особая жизнь, на вид мало изменившаяся за последние столетия и уж совсем не зависящая от шумной толпы за углом. Но и в праздной толпе, и вечном празднике на центральных улицах – тоже Италия, такая, какой она бывает, когда веселится и празднует. Только в других местах это происходит несколько раз в год, а в Венеции – всегда.
Район Венето славен и другими итальянскими достопримечательностями. Здесь расположена Верона, знаменитая древнеримским амфитеатром – Ареной, на которой идут современные постановки классики, центральной городской стеной, силуэт которой напоминает кремлевскую в Москве, прекрасными дворцами и садами. Но самое главное, конечно, домиком Джульетты. В его дворе стоит статуя юной шекспировской героини, одна грудь которой до яркого блеска отполирована руками туристов. Кто-то придумал примету – если потрогать грудь этой романтической героини, то непременно повезет в любви. Вот и выстраиваются толпы японских туристок, чтобы прикоснуться по очереди к холодному металлу, в надежде обрести вечную любовь. И как-то забывается, что любовь-то была не только великая, но и трагическая, и закончилась
Под Падуей, еще одним замечательным городом области Венето, находятся удивительно ровные и округлые холмы древнего вулканического происхождения. Здесь затерялся городок Арква Петрарка, затерялся настолько, что даже не обзавелся гостиницей. Зато в нем находится дом, где провел свои последние годы великий итальянский поэт Петрарка, по слухам, любивший на излете жизни гулять по зеленым склонам вулканических холмов, покрытых цветущими кустарниками боярышника. И действительно, магия места действует на путешественников, которым начинает казаться, что дорожки еще хранят следы поэта, а птицы на кустах поют те же песни, которые восхищали и его. Вот только музей разочаровывает – согласно доброй итальянской традиции он закрыт в самое удобное для посещения время, так что чаще всего приходится довольствоваться видом крыши из-за забора и утешаться потом бокалом превосходного местного белого вина в кафе на площади под цветущими каштанами.
Место это очень редко посещается туристами, только уж какими-нибудь страстными почитателями таланта Петрарки, зато весьма популярно среди итальянцев. На центральной площади, рядом с церковью, где похоронен поэт, время от времени устраивают рынок, где продают местные деликатессы – мед и свежевыпеченные булки, а также изделия из дерева и металла. Жизнь идет неторопливо и степенно, трудно представить, что в этой же области расположена сумасшедшая Венеция с ее вечным праздником. И все это грани одной и той же культуры.
Небольшая область, выходящая к Адриатическому морю. С одной стороны граничит с Австрией, с другой – со Словенией. Приграничное положение повлияло и на характер места. Город Удине радует своей германской чистотой, Триест – славянской суматошностью. Но через все это пробивается неистребимое итальянское жизнелюбие.
Эмилия-Романья географически завершает северную Италию, за ней начинается центральная часть страны. Положение вынуждает ее примыкать в политических дебатах к деловому Северу, но агрессии и активности здесь чувствуется меньше. Да и трудно этому району, славящемуся своими гастрономическими достижениями, отречься от общеитальянских ценностей. Парма вошла в мировые языки своим сыром – пармезаном, своеобразной гастрономической визитной карточкой страны. Славится она, уже менее широко, в пределах Италии, и своими ветчинами и колбасами, а также оскандалившейся молочной компанией Пармалат. Модена, помимо машин феррари, производит и моденский бальзамический уксус (единственно подлинный, опасайтесь подделок!) и игристое вино «Ламбруско».
Эмилия-Романья полна контрастов, она словно Италия в миниатюре. Гастрономическое пиршество, старейший в Европе Болонский университет, Римини – любимый морской курорт россиян и не только их, Равенна с ее древней историей и византийскими мозаиками. И все это в пределах одной области. Адриатическое побережье застроено довольно бесцветными и вненациональными курортами, с гигантскими гостиницами, пальмовыми променадами, песчаными пляжами с зонтиками и лежаками и многочисленными точками питания, зарабатывающими деньги на голодных отдыхающих. Странно выглядят эти места вне сезона, когда громады отелей стоят темные и пустые, ждущие своего открытия и бесчисленных толп летом. В городах остаются только немногочисленные местные жители, позволяющие себе быть щедрыми и гостеприимными к случайно забредшим одиноким путникам.
Равенна – бывшая столица Западной Римской империи, хранительница уникальных древних мозаик. «Ты как младенец спишь, Равенна, у сонной вечности в руках», – писал наш Александр Блок. Увы, сон Равенны закончился. Орды туристов осаждают ее памятники, не давая ни жить, ни спать никому кругом. Причем самые многочисленные относятся к наиболее страшной категории экскурсантов – это итальянские школьники. С альбомами и карандашами они врываются в старинные памятники с оглушительными криками, под оглушительное же шиканье их учителей. Удобно расположившись на полу, они, радостно переговариваясь, слушают громогласную речь своих наставников. Конечно, зрелище это весьма отрадно – итальянцы с ранних лет приобщаются к прекрасному, но, к сожалению, это лишает возможности и других сделать то же самое.