Итальянский беглец
Шрифт:
– И этот профессионал начал тебя подсиживать? – попыталась я проявить навыки детектива. Павел кивнул и одобрительно улыбнулся, давая понять, что не сомневался в моих дедуктивных способностях.
– Кстати, не собираешься освоить смежную профессию? – полушутя поинтересовался он. – Частным детективам платят не хуже, а риска гораздо меньше.
Я отрицательно покачала головой:
– Я пока из своей шкуры вылезать не собираюсь.
– Это верно, шкуру нужно беречь. Собственно, ради этого я тебя и разыскал. – По лицу Павла пробежала мимолетная тень, но он вновь взял себя в руки и вернулся к своему повествованию. – Ну, не буду долго углубляться в подробности, они не особенно важны, – продолжал Павел. – Скажу только, что на меня был состряпан компромат самого гнусного свойства. Из тех, где в ложь искусно вплетена правда. Причем правда поддается проверке, а ложь – не очень. Однако в целом документ вызывает доверие.
– Понимаю, – кивнула я. В силу специфики своей профессии я хорошо знала, что такого рода «компромат» можно состряпать, по выражению Павла, на любого хоть сколько-нибудь серьезного специалиста, в какой бы сфере тот ни работал. И вот ведь парадокс: чем активнее замазанный грязью ни в чем не повинный человек стремится себя обелить, тем большее доверие вызывает этот самый компромат. Видимо, нечто подобное произошло и в случае с Павлом, поскольку он добавил:
– В конце концов, и сам полковник начал косо на меня поглядывать, перестал давать хоть сколько-нибудь ответственные задания. Потом до меня дошли слухи, что он поручил, что называется, приглядывать за мной, да я и сам заметил слежку. Ну и…
Что ж, рассказ Павла звучал вполне правдоподобно, но что-то, пусть и неуловимо, а все же резало мне слух. Пока я и сама не могла взять в толк, что именно.
– И что ты решил? – поинтересовалась я.
– Решил попытать счастья на чужбине, как ни банально это звучит, – усмехнулся Павел. Усмешка, правда, вышла невеселой. – Связи у меня имелись, да и с документами проблем не возникло. Я ведь успел кое-кому помочь, и не раз. Сама понимаешь, годы работы в разведке даром не проходят.
Я вновь кивнула, хотя рассказ Павла вызывал у меня все больше вопросов и все меньше доверия.
– Наконец все было готово к тому самому судьбоносному отлету, я уже практически стал гражданином Ирландии, собирался обосноваться в пригороде Дублина…
– Дублина? – переспросила я, припомнив подробности той самой авиакатастрофы.
– Да, – подтвердил Павел. – Но вместо этого стал гражданином Италии.
– Вот как! – Я чуть было не присвистнула. Помню, рейс трансконтинентального лайнера, на борту которого находился майор Агафонов, планировался с заходом в аэропорт Рима. Именно на северной границе Италии и потерпел страшную катастрофу тот злополучный лайнер. Катастрофу, в которой никто не уцелел. Якобы не уцелел…
– Как же ты спасся? – Я не смогла удержаться от любопытства.
Павел пожал плечами:
– Сам удивляюсь – какая-то непостижимая цепь случайностей. Словно все сложилось само собой.
– Поясни, пожалуйста, – нетерпеливо потребовала я.
– Да сначала какой-то пассажир, спасибо ему, то ли опоздал, то ли передумал лететь. А я пересел в его пустое кресло, место, считающееся наиболее безопасным в случае катастрофы. Останься я тогда в своем кресле, от меня бы и пыли не нашли. Как от остальных пассажиров…
Павел немного помолчал, словно вновь переживая те страшные минуты. Мне даже стало неловко за свое любопытство. В конце концов, какое я имею право вот так теребить своего клиента, пусть даже давнего знакомого? Я всего лишь наемный персонал, не более того.
– Потом, как я впоследствии понял, меня попросту выбросило из уже развалившегося самолета за несколько секунд до взрыва. В тот момент я, естественно, был без сознания, но, опять-таки, по счастливой случайности покатился под уклон. Там местность такая, на севере Италии. Так я спасся еще и от взрыва, не прилагая никаких усилий и даже ни о чем не подозревая.
– И тебя нашли спасатели? – Рассказ Павла меня взволновал, я представила себе, каково это, оказаться где-то в глухом лесу, раненым, без сознания…
– Спасатели, да не те, – не совсем понятно заявил Павел со странной усмешкой. – Тут подоспела случайность номер три.
– То есть? – изумилась я.
– Я ведь откатился прямо на шоссе, в это время вел машину не очень опытный водитель. Точнее, вела. Совсем еще юная девушка. За рулем она слушала музыку, на дорогу толком не смотрела, ну, в общем, вышло так, что она решила, будто это она меня сбила, – Павел с улыбкой покачал головой, словно вновь удивляясь такому причудливому стечению обстоятельств. – Это я уже потом узнал все подробности в клинике, куда она меня отвезла. А когда сообразил, что к чему (довольно быстро, надо сказать), никого не стал в этом разубеждать.
– Почему? – зачем-то уточнила я. Павел посмотрел мне прямо в глаза, в его взгляде мелькнуло что-то похожее на жалость.
– Ну как ты не понимаешь? – он укоризненно покачал головой. – Мне все это было только на руку, ведь никто не связал мое появление на шоссе с той самой катастрофой. Следовательно, никто не знает, что я – пассажир того самого лайнера. Павел Агафонов трагически погиб и ни в какой Дублин не прилетел. Значит, нечего его там искать, даже если кто-то и догадается, что он там преспокойно играет в поло под вымышленным именем.
Я невольно рассмеялась, Павел тоже улыбнулся. Похоже, он был доволен моей реакцией на сие обстоятельное разъяснение.
– И ты стал гражданином Италии? – мне вдруг захотелось разузнать подробности новой жизни своего внезапно воскресшего друга.
– Не сразу, но стал, – туманно отозвался Павел. – Кстати, вскоре я там женился, а через год у нас родились близнецы, мальчуганы что надо!
На этот раз Павел улыбнулся по-настоящему теплой улыбкой, какой мне прежде у него не доводилось видеть.
– Между прочим, у меня очень красивая жена, – похвастался он. – Хотя и немного наивная, но очень добрая.
– Кто она? – заинтересовалась я. Надо же, Павел женат, да еще и дети есть! Отец семейства…
– Ты представляешь, мы с ней познакомились в клинике, где я восстанавливался якобы после аварии, – пояснил Павел. – Габриэлла (так зовут мою жену) – родная сестра той самой медсестры, что выхаживала меня, причем весьма самоотверженно.
– А почему же ты не женился на этой самой медсестре? – спросила я.