Итальянский любовник
Шрифт:
Лука не сводил с нее глаз, когда она, покачивая бедрами, шла к окну в своем зеленом шелковом платье.
Он заметил ее уже давно, даже раньше, чем она начала пристально следить за ним. Он видел, как она старательно делала вид, что не смотрит в его сторону, и это странным образом задело его.
Он привык к чрезмерному женскому вниманию чуть ли не с младенчества. Едва ли он смог бы вспомнить всех своих женщин даже при большом желании.
Лука Карделли готов был приложить максимум усилий для заключения важной сделки, но женщины не входили в сферу его деловых интересов. Однако от рождения он притягивал к себе противоположный пол, как мед притягивает пчел. Когда же он сам начал обращать внимание на женщин, то быстро понял, что может заполучить кого угодно, когда угодно и на каких угодно условиях.
– Лука!
Он прищурил глаза. Прелестная блондиночка надула губы. Он поднял черную бровь.
– Ммм?
– Ты меня не слушаешь!
– Прости. – Он улыбнулся, пожав широкими плечами. – Вина моя велика. Я задержал тебя, а вокруг столько мужчин мечтают с тобой поговорить!
– Но я хочу разговаривать только с тобой! – без всякого стеснения заявила она.
– Это несправедливо по отношению к другим мужчинам, – мягко ответил он. – Si? [1]
Блондиночка выгнула плечи.
1
Да? (ит.). – Здесь и далее – прим. пер.
– О, мне так нравится, когда ты говоришь по—итальянски, – сообщила она тоном заговорщицы.
Он пристально взглянул в ее широко раскрытые глаза – глубокие и синие, как бассейн, в который его умоляют нырнуть. Она непроизвольно провела кончиком языка по приоткрытым губам. Остальное было ясно. Уже через час она бы лежала в его постели. В двадцать два года подобное развитие событий показалось бы ему заманчивым. Но в тридцать два такие легкие победы вызывали у него только скуку.
– Ты меня извинишь? – тихо сказал он. – Мне нужно позвонить, это не займет много времени.
– В Италию?
– Нет, в Нью-Йорк.
– Правда?! – воскликнула она, словно он собирался звонить на Марс.
Он очаровательно улыбнулся.
– Рад был нашему знакомству.
И исчез раньше, чем девушка успела спросить, как долго он здесь пробудет и хочет ли, чтобы она показала ему окрестности. Но он знал, что с подобной непринужденностью она легко познакомится этим же вечером со следующим мужчиной и уже через две минуты напросится к нему в койку.
Девушка в зеленом платье все еще смотрела в окно. Что—то загадочное было в ее неподвижности, в том, как она умела сохранить одиночество на шумной вечеринке. Он пересек комнату и встал рядом с ней, глядя на последние радужные отблески фейерверка, застывшие над морем.
– Эффектное зрелище, не правда ли? – тихо сказал он минуту спустя.
Она ответила не сразу. Сердце сжалось, несмотря на все ее усилия никак на него не реагировать.
– Потрясающе, – согласилась она, не шевельнувшись и не повернув головы.
У него появился спортивный интерес.
– Ты совсем не веселишься!
На этот раз ей пришлось повернуться к нему, иначе это было бы откровенной грубостью. Она мысленно подготовила себя к встрече с черными сияющими глазами и чувственными губами, которые казались такими же потрясающими, какими она их помнила в свои семнадцать лет.
– С чего ты взял, что я не веселюсь?
– Весь вечер стоишь одна, – почти шепотом сказал он.
– Вот, уже не одна, – сухо заметила она.
Его глаза сверкнули, приняв вызов.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Вовсе нет, – не задумываясь, сказала она. – Вид на ночное небо доступен всем желающим! Не претендую на монополию в данном вопросе.
Теперь он был действительно заинтригован.
– Ты не сводила с меня глаз, саrа. [2] – мягко начал он.
2
Дорогая (ит.).
Так он заметил это! Странно, ведь женщины, не сводящие с него глаз, давно уже стали для него обыденностью.
– Каюсь! Наверно, я первая, кто не сводила с тебя глаз? – с издевкой бросила она.
– Я не запоминаю такие мелочи, – ответил он небрежно.
Она открыла было рот, чтобы ввернуть что-нибудь колючее, но взяла себя в руки. Когда—то он был с ней мил и ласков, и не его в том вина, что еще не созревшая женщина нашла это недостаточным. Не его вина и в том, что он был настолько ослепительным, что она воспылала к нему любовью школьницы, а он не ответил взаимностью. Она улыбнулась.
– Ну, и как тебе Хембл?
– Я не впервые здесь, – сказал он тихо.
– Я знаю.
– Знаешь?
– Ты не помнишь меня, да?
Удивленно и внимательно он посмотрел на нее. Это была девушка не его типа. Узким бедрам и длинным ногам он предпочитал невысоких девушек с округлыми формами. Лицо ее можно было назвать не столько красивым, сколько интересным. Скорее сильное лицо – с умными серо—зелеными глазами, волевым подбородком и широкими скулами, отбрасывавшими на щеки легкие тени. Сложнее было определить, цвет ее волос. Был ли этот цвет натуральным? Волосы были полностью зачесаны назад и затянуты в хвост. Шелковое зеленое платье, достаточно строгое, облегало фигуру, не скрывая загорелых ног. Единственной яркой деталью в ее наряде были расшитые блестками босоножки, из которых кокетливо выглядывали накрашенные розовым лаком пальчики.
– Нет, – сказал он и покачал головой. – Я тебя не помню. А должен?
Конечно же, он ничего никому не должен!
– Не бери в голову.
Она дернула плечами и снова отвернулась к окну, но он взял ее за руку, и она затрепетала.
– Так расскажи мне об этом, – сказал он ласково.
Она засмеялась.
– Нечего тут рассказывать!
– Все равно расскажи!
Ева вздохнула. Зачем, черт возьми, она вообще подняла эту тему? Потому что любила говорить все прямо? Или потому, что на работе привыкла исследовать человеческие реакции и чувства?
– Ты приезжал сюда как—то летом, очень давно. Тогда мы и виделись. Правда, были едва знакомы.
Лука на секунду нахмурился, но тут же лицо его прояснилось. Так это не одна из тех, с кем он переспал и тут же забыл. За то долгое жаркое лето такой была – он помнил – одна—единственная женщина. Одна—единственная. Но сейчас перед ним стояла ее полная противоположность – с удивительно проницательным взглядом и собранными сзади волосами.
– К сожалению, сага, я так ничего и не припоминаю. Напомни, пожалуйста.