Итоги № 6 (2012)
Шрифт:
Поработал он в секьюрити или нет (тут опять разночтения), но вскоре возглавил рекламный отдел в созданном Ходорковским центре межотраслевых научно-технических программ фонда молодежной инициативы при Фрунзенском райкоме ВЛКСМ, а затем и в банке «Менатеп». «Быстро раскрылись его способности в области рекламы и вообще креатива, он не только придумывал идеи, но и умел их проталкивать», — рассказывал Невзлин в интервью The New Times. Логотип «Менатепа» появился даже на заставке программы «Время»! Говорят, Суркову для этого пришлось растопить сердце самого Егора Кузьмича Лигачева.
Бизнес-карьеру Владислав Юрьевич делал столь же стремительно. Много занимался самообразованием. Но, как говорят, классическим «офисным хомячком» не был: любил побывать на пленэре, тусовался с актерами и музыкантами... Ему
Короче, путь Владислава Юрьевича пролег в Альфа-Банк. Практически одновременно Борис Березовский предложил Суркову стать замдиректора ОРТ по связям с общественностью. Перспектива казалась более заманчивой, но поскольку Владислав Юрьевич уже был связан обязательствами с Альфа-Банком, то перешел в ОРТ лишь через год.
Коллеги по ТВ вспоминают, что он был классным парнем, работалось с ним легко.
«Он отличался крайне небюрократическим видом, был похож скорее на дизайнера, чем на чиновника... Сам определял идею и концепцию работы, сам придумывал элегантные решения», — вспоминает и Глеб Павловский.
Под ковром
Как в мае 1999 года наш герой попал в Кремль? Одни говорят, что за него замолвил словечко Петр Авен, другие — что Роман Абрамович, третьи указывают на Александра Волошина. О хваткости и эффективности лоббиста Суркова уже ходили легенды. Заняв поначалу скромную должность помощника Волошина, он в течение трех месяцев сумел пересесть в партер — был назначен замглавы администрации.
Самым блистательным политическим дебютом стала для Владислава Юрьевича партийная сцена. После декабрьских выборов 1999 года в парламенте появилась прокремлевская фракция «Единство», силу которой удалось нарастить, сформировав из одномандатников группу «Народный депутат». Но эти объединения большинством в Думе не располагали. Ситуацию окончательно уравновесил Владислав Сурков. Место спикера было отдано КПРФ. Повторное избрание на этот пост окончательно сдружило Геннадия Селезнева с исполнительной властью, а фракцию коммунистов в дальнейшем ловко дрессировали кнутом и пряником. Все, кому довелось иметь дело с могущественным замглавы администрации, отмечали его неизменную обязательность: «Если Слава дает слово, то это железно».
Шедевром же режиссуры стал проект «Единая Россия». У дитяти отцов находилось немало — и Игорь Шабдурасулов, и Сергей Зверев, и Борис Березовский. Но похоже, что именно Сурков поставил в этой эпопее красивую точку. В 2001 году его стараниями родился союз «Единства» с «Отечеством», позже вобравшим в себя движение «Вся Россия»... Словом, в декабре 2003 года на очередном съезде партия обрела свое современное название — «Единая Россия», превратившись к этому времени в нерушимый оплот кремлевской стабильности. Сурков стал его главным идеологом, менеджером, творцом побед — словом, братом, отцом, матерью и учителем в одном флаконе. Но при этом всегда помнил, кто у него начальник.
«Сурков — прирожденный манипулятор. Он делает примерно то же, что делали чекисты в 20—30-х годах. Ведь у каждого есть слабое место, за которое можно зацепить, — страх, жадность, личные пороки», — говорил политолог Дмитрий Орешкин. Злые языки уверяли, что думская податливость была банально куплена. Но почему в таком разе ельцинская администрация не могла прежде достигнуть того же столь простым способом? И делали вывод: мало кто умеет ТАК договариваться и ТАК торговаться.
С назначением Суркова в марте 2004 года на пост замруководителя администрации — помощника президента сфера его ответственности стала едва ли не безграничной. От кураторства информационно-аналитического обеспечения деятельности президента по вопросам внутренней политики до взаимодействия главы государства с субъектами Федерации, органами местного самоуправления, СФ, Думой, ЦИК, партиями, бизнесом, общественными и религиозными объединениями, профсоюзами и СМИ. Он же опекал Совет по культуре и искусству, а также Комиссию по госпремиям в области литературы и искусства.
«Его щупальца, паутина, которой он оплел сегодняшний культурный и политический мир России, так или иначе касаются каждого. Мало кто так активно, мощно и странно влияет на сегодняшний контекст», — написал Александр Проханов, увековечив аллегорический образ Владислава Суркова в романе «Виртуоз».
Суверенный демократ
Именно Владислав Сурков ввел в обиход термин «суверенная демократия». Что сей сон значил, мало кто понимал. Сам же Сурков трактовал это туманно: именно централизованная власть «на протяжении веков собирала, скрепляла и развивала огромную страну, проводила все значимые реформы... Наличие могущественного властного центра и сегодня понимается большинством как гарантия сохранения целостности России». Именно в это время наш герой получает в «кураторство» информационное поле страны. Особую роль, что естественно, он отводит телевидению. Руководители ведущих телеканалов собирались у него на инструктажи и мозговые штурмы. Критики утверждают, что единственным результатом его деятельности в медиапространстве стало появление слогана «сурковская пропаганда». Люди же, знающие Суркова ближе, говорят, что его методы работы никогда не были ни топорными, ни лобовыми. «Вы еще вспомните Славу добрым словом, когда на его место придут новые кремлевские креативщики с прямотой римского легионера», — пророчит один из известных отечественных пиарщиков.
Считалось, что отношения Владислава Суркова с Дмитрием Медведевым до его избрания на пост президента были не слишком теплыми. К тому же Медведев никогда не был особо близок к «Единой России». Но 12 мая 2008 года недавно избранный президент назначил нашего героя первым замглавы своей администрации. В одной из первых программных речей на этом посту Сурков заявил, что оттепели и прочей политической слякоти не намечается.
Весной 2009 года президент делает Владислава Юрьевича своим замом в главном пиар-проекте — Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России. Летом того же года Сурков становится координатором по вопросам гражданского общества американо-российской комиссии...
Впрочем, всем запомнился другой нацпроект, который курировал Сурков, — пестование прокремлевских молодежных движений и прочих «Селигеров», а также возвышение одиозного Василия Якеменко. Считал ли сам Сурков этот проект удачным, сказать трудно. Как бы то ни было, последняя акция прокремлевской молодежи в поддержку результатов думских выборов, прошедшая аккурат накануне Болотной, с треском провалилась. В Сеть попали фотографии «лежбищ», где отсыпались свезенные из регионов футбольные фанаты, выступавшие под лозунгами «нашистов». А чуть раньше, в сентябре 2011-го, наш герой оказался в центре еще одного скандала. Михаил Прохоров, смещенный с поста лидера «Правого дела», обвинил в этом Суркова, обругал «кукловодом» и пообещал добиться его отставки. И она вскоре состоялась. Хотя вряд ли это заслуга Прохорова. Скорее это произошло по совокупности заслуг самого Владислава Юрьевича. Лучше, чем он, не скажешь: «Я слишком одиозен для прекрасного нового мира». Или так: «Стабилизация пожирает своих детей».
Похоже, он сам устал и от «Единой России», и от политической режиссуры с участием одних и тех же актеров, тем более что его постановки все чаще публика захлопывала. От Народного фронта он был не в восторге (проводником и менеджером идеи стал его аппаратный «спарринг-партнер» Вячеслав Володин). На вопрос Путина, как он оценивает идею Общероссийского народного фронта, Сурков ответил по-византийски: «Безусловно, Владимир Владимирович, в ней нет ничего, что можно было бы назвать неверным». Ответ Путину не очень понравился. Не вызвало восторга и то, как Сурков провел думскую кампанию. Высокопоставленный источник в Кремле так прокомментировал уход Суркова в правительство: «Безусловно, Владислав Юрьевич блестяще отработал порученный круг задач. Но понятно и то, что новая политическая парадигма требует иного подхода. Ну и потом Сурков с таким энтузиазмом работал в Комиссии по модернизации, что грех было не воспользоваться этим его порывом. Да и с кадрами у нас не густо».