ИТУ-ТАЙ
Шрифт:
Вениамин как сумасшедший метался по берегу, не зная что делать, и нервно приговаривал: "Я вам, сопляки… Ну, я вам сейчас… Салажня паршивая". Затем он в отчаянии стянул с себя рубашку и шорты и красиво прыгнул прямо с отвесного берега, без всплеска войдя в воду.
– Нашли? – повторила Ольга и запустила стайку "парашюти-ков" прямо в лицо Руслану. Тот поморщился, но глаз не открыл.
– А ты как думаешь? Конечно, нашли. Делов-то. Я в этом лагере уже третий год, весь валежник окрестный как свои пять пальцев знаю.
– Ага, только нашел его я, – радостно сообщил худощавый Денис, в последний момент передумавший лезть в воду и теперь выискиваю-щий в куче небрежно побросанной одежды свои поспешно снятые брюки.
– Далеко отсюда?
Руслан пожал плечами и пробормотал:– Рядышком. Вот сейчас позагораем полчасика и пойдем собирать.
– Мы уже нарубили валежник, осталось только все это упереть, – деловито добавил Денис, рассеянно вертя в руках Ленкин комбине-зон, похожий по цвету на его брюки.
Оля раздраженно дунула на остатки одуванчика, и невесомые пу-шинки полетели вперед, плавно пикируя на улыбающегося Руслана.
С озера послышались протестующие возмущенные вопли – пио-нервожатый Вениамин выгонял всех на берег.
Линейка прошла торжественно. Сначала отчитались за сезонные мероприятия командиры отрядов, затем с речью выступил началь-ник лагеря Олег Евгеньевич, потом долго говорила набившими ос-комину фразами суровая замначальника Галина Александровна, а потом – под дробь барабанов и хрип горнов спустили с флагштока пыльный красный флаг, и все разошлись.
Атмосфера в лагере неуловимо стала накаляться – все суетились, доделывая незаконченные дела, собираясь в группы и обмениваясь адресами и сувенирами. Все ждали чего-то необычного, яркого и та-инственного. Впереди был Большой Костер! Под общее настроение попали даже взрослые, отработавшие в этом лагере уже несколько сезонов и повидавшие не один Костер.
Максим подошел к корпусу отряда, но никого там не застал. Вок-руг домика было пустынно, все разошлись кто куда, решая самые неотложные вопросы в условиях жуткого дефицита времени – его осталось всего несколько часов! И за это время нужно было успеть сделать то, что обычно откладывают на самый последний день, – попрощаться. Попрощаться с друзьями и знакомыми, с заклятыми врагами и суровыми воспитателями, с памятными местами, нако-нец, которые навсегда останутся в воспоминаниях детства.
Внутри корпуса тоже никого не было. Сев на прогнувшуюся со скри-пом кроватную сетку, Максим задумался на минуту, затем наклонил-ся и открыл дверцу тумбочки. На верхней полке лежали собранные в пакет предметы первой необходимости: мыло, зубная щетка и паста с привкусом клубники. Тюбик был почти пуст, и не потому, что Мак-сим исступленно чистил зубы с утра и до вечера. Большая часть пасты была израсходована не по назначению: ею мазали девчонок из сосед-ней палаты, Ваську Рюмина – из своей, и к тому же ее просто поглоща-ли, несмотря на обильные завтраки, обеды и ужины. Это был гурман-ский изыск, причем совершенно естественно, что особенно ценились при этом пасты с фруктовым наполнителем. "Поморин" и "Жемчуг" использовали исключительно в диверсионных целях. Здесь же, рядом с пакетом, стоял одеколон "Эллада", лежал карманный нож, фонарик и замусоленная книжка Беляева. Все было готово к отъезду и собрано с завидной тщательностью. Завтра утром выдадут сумки из склада-хранилища, и все – прощай любимый лагерь!
Максим взял в руки книжку и, полистав страницы, поднял упав-ший на колени календарик-закладку – глянцевый квадратик картона с изображением горной гряды. Фотография очень нравилась Оле. Она подолгу рассматривала ее и при этом неизменно повторяла: "Краси-во! Вершины мира…".
Максим все пытался подарить ей календарь, но каждый раз она лишь улыбалась и говорила: "К сожалению, это только фотогра-фия…", – и вкладывала его на место, между страницами.
Теперь был повод. Максим достал из кармана трехцветную шари-ковую ручку и вывел на полях календаря свой адрес и телефон, при-чем, выбрав красный цвет, чтобы надпись не сливалась с многочис-ленными стройными колонками цифр. Затем подумал и приписал еще несколько слов. "Вот так. Искренне и честно…".
Теперь предстояло найти ребят. В том, что все собрались вместе, Максим ни на секунду не сомневался. И, конечно же, знал где. На Мосту…
Мостом они называли старый навесной мостик через узкую, но бы-струю и глубокую речку, даже не имевшую названия, протекающую рядом с лагерем. Вода в ней всегда была холодной и прозрачной. Сев-ка утверждал, что это один из притоков Катуни. Денис клялся, что это – река Аламбай. Руслан при этом громко смеялся, приговаривая: "Ну да, ну да, только у этой Катуни еще одно название есть – Чумыш. Полный аламбай…". Все тоже смеялись, но название речки по-пре-жнему оставалось тайной.
Мостик нашел Максим. Он сразу назвал его МОСТОМ, и теперь на другой берег переходили исключительно по шатким брускам, впле-тенным в мощное канатное основание. И хотя в некоторых местах реч-ку можно было перейти вброд и даже попросту перепрыгнуть с помощью длинной жерди, все почему-то не упускали возможности, пока-чавшись на мостике, степенно перейти на другую сторону.
Про Мост, вероятно, знали только они – Семерка из первого отряда. Никто другой не смог бы его обнаружить по нескольким причинам: во-первых, для этого нужно было, как минимум, покинуть террито-рию лагеря, на что отваживались немногие его обитатели, во-вторых. Мост настолько зарос непролазным кустарником, что увидеть его со стороны было просто невозможно. Его можно было только найти, а для этого нужно было полчаса продираться сквозь густую чащу осоки и ивняка, проросшую вокруг реки наподобие амазонской сельвы. Поэтому неудивительно, что Мост сразу же был объявлен древним и заброшенным, а, следовательно, загадочным и таинственным. Сева даже выдвинул гипотезу, согласно которой, мост был натянут здесь вооруженными отрядами Ермака во времена его легендарного похо-да, для переправы на тот берег коней и пушек. Как всегда, Руслан хохотал громче всех. Но, тем не менее, для всех членов Семерки было в этом что-то символическое – перейти, пусть даже через небольшую речку, по старому, невесть кем натянутому Мосту дальше, в неизвест-ность – на другой берег, который сплошь был покрыт густыми заросля-ми елей, берез и еще каких-то деревьев, названия которых никто из Семерки не знал, даже Сева.
Уже совсем стемнело, когда Максим, запыхавшись, выскочил из ивняка к канатному мосту. Все были здесь. Но вопреки обычному на-строению, все были задумчивы и молчаливы. Исключение составляли только Руслан и Сева, сидевшие на траве и, сосредоточенно перешеп-тываясь, что-то доказывающие друг другу. Ольга стояла на середине Моста и, слегка покачиваясь, смотрела вниз на струящийся с тихим плеском поток воды. Юрик трещал сучьями из зарослей ивняка. Де-нис прыгал на другом берегу, яростно хлеща себя ивовыми ветками, отгоняя вышедших на вечернюю охоту комаров. Лена сидела на кор-точках невдалеке, на травянистом холме, и рассеянно смотрела на ос-тальных членов Семерки.
– Ну вот, здрасьте… печальное место, – Максим шагнул на Мост, чувствуя, как тот дрогнул и прогнулся под мальчишеским весом. – Там уже общий сбор объявили.
– А ты торопишься, да? – тихо спросила Ольга, не повернув головы.
– Ну… – Максим, смутившись, пожал плечами, – я думал…
– Думал он, – Ольга насупилась и плюнула в воду.
"Ну вот, обиделась, – мрачно подумал Максим, разглядывая ее, – как будто это я все придумал: и Костер, и закрытие сезона, и все остальное…".