Иуда Искариот: предатель или святой?
Шрифт:
Христианское учение о пришествии в мир Сына Человеческого нуждается в ряде априорных, не подлежащих сомнению догм, и одним из таких догматических утверждений как раз и выступает утверждение о порочности Иуды Искариота, руководствовавшегося в своём деянии исключительно низменными побуждениями.
2.
Следует обратить внимание на то, что очевидцами некоторых свидетельств, изложенных в Евангелиях, евангелисты быть попросту не могли, даже если предположить, что двое из них, Матфей и Иоанн, принадлежали к числу апостолов. В первую очередь это утверждение справедливо в
Не по чьим-то рассказам или устным преданиям писались евангельские летописи, – могли бы возразить сторонники догматического направления в христианстве, – а по «слову Божьему». Именно в силу того, что все тексты св. Писания богодухновенны, т.е. являются откровениями Господа Бога (а не самих авторов Евангелий), свидетельства евангелистов о ранних годах земной жизни Иисуса следует считать подлинными и истинными. Данное утверждение правомерно также и в отношении других фактов, изложенных в Писании, свидетелями которых евангелисты, в силу определённых обстоятельств, быть не могли.
Да, – отвечаем мы на данное возражение, – евангелисты не могли быть свидетелями детских и юношеских лет Иисуса, однако они могли слышать рассказы о них от тех людей, которые знали Иисуса ещё ребёнком – например, от его матери, которая часто сопровождала сына и его учеников в их странствиях по земле древнего Израиля, а также была свидетельницей его смерти на кресте. Что же касается других фактов, свидетелями которых евангелисты наверняка не были, то и в этом случае ответ тот же: они могли узнать о них от очевидцев. Считать единственным источником информации божественные откровения было бы неверно.
3.
По мнению некоторых исследователей, единодушие биографов Иисуса в негативной оценке поступков Иуды может быть объяснено также и тем, что среди учеников Иисуса Иуда был единственным «чистым» иудеем, в то время как его «братья по вере» являлись выходцами из Галилеи.
«По-видимому, – полагает Ренан, – он один не был галилеянином. Город Кариот лежал на крайнем юге в колене Иудином, на расстоянии дня пути за Геброном»56.
Дм. Мережковский сообщает: «Прозвище Иуды – не второе имя, а только прозвище (это важно) – Isch Qarjot состоит из двух слов: первое, isch, на арамейском языке значит или значило когда-то, ещё до времен Иисусовых (но значение это могло и потом сохраниться): «муж», «человек»; второе слово: Quarioth или Querioth – имя очень древнего города в колене Иудином (Иис. Нав. 15, 25), в далеком и пустынном южном конце Иудеи, за Эброном, к востоку от Газы. «Шли к Нему также (люди) из-за Иордана… в великом множестве» (Мк. 3, 8). «Из-за Иордана» и значит: «из колена Иудина», где находился Кериот. В прозвище этом не брезжит ли память об исторически живом лице Иуды, о первом и главном от него впечатлении зрительном: «чистый» иудей среди «нечистых» – всех остальных учеников Иисуса, людей из Галилеи, «Округи язычников»?»57
Голословно утверждать, что «национальная» рознь между Иудой и другими сподвижниками Иисуса сыграла существенную роль в обострении их отношений, безусловно, нельзя, однако и сбрасывать со счетов этот момент было бы ошибкой. Действительно, можно предположить, что ученик-иудей был чужаком среди учеников-галилеян, отщепенцем, оказавшимся среди них случайно – отсюда и скрытая неприязнь, порой неосознанная, таившаяся где-то в глубинах сознания, и вылившаяся в конце концов в целый ряд обвинений в адрес Иуды, в непонимание его миссии, в нежелание дать его поступку объективную оценку. Отсюда и позорный ярлык «предателя», навешенный на несчастного общественным мнением.
С другой стороны, и «сам Иисус – тоже «из колена Иудина», тоже «чистый» Иудей»58, – сообщает Дм. Мережковский. О том же неоднократно свидетельствует и св. Писание:
Женщина Самарянская говорит Ему: как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? Ибо Иудеи с Самарянами не общаются (Ин. 4:9).
Вот лев из колена Иудина, корень Давидов, победил (Отк. 5:5).
Ибо известно, что Господь наш воссиял из колена Иудина (Евр. 7:14).
Из приведённых свидетельств следует, что галилеянин Иисус так же был «из колена Иудина», как и «чистый» иудей Иуда. То, что один был родом из северной провинции Иудеи, а другой – из южной, вряд ли могло повлиять на их отношения. Оба были иудеями, более того – единоверцами, «обрезанными». И если уж говорить о «национальной» неприязни одиннадцати учеников к двенадцатому, то логично было бы предположить существование такой же неприязни и к Учителю (их земляку!), что совершенно невозможно.
С одной стороны, Иисус был «из колена Иудина», что сближает его с «чистым» иудеем Иудой Искариотом, с другой – его родиной была Галилея, откуда вели свой род и одиннадцать других учеников. Это кажущееся противоречие разрешается довольно легко. Согласно библейскому преданию, вся история «избранного народа» свидетельствует о том, что и население Галилеи, и население собственно Иудеи имело единых предков, в незапамятные времена покинувших Египет во главе с Моисеем, и поэтому деление на «галилеян» и «иудеев» носит не национальный, или этнографический, а скорее территориальный характер.
При этом заметим, что между указанными землями располагалась ещё одна древняя провинция, Самария, жители которой считались «чужими» как для галилеян, так и для иудеев: «Иудеи с Самарянами не общаются». Причина неприязни между столь близкими соседями коренится в религиозных разногласиях; неудивительно поэтому, что и галилеяне, и иудеи относились к жителям Самарии не иначе как к иноверцам, людям «второго сорта», и даже простое общение с ними считалось грехом, позором, пятном на чистом имени адепта истинной веры. Единое вероисповедание, приверженность Богу Авраама, Исаака и Иакова – вот что служило объединяющим началом для жителей различных провинций древнего Израиля, и на фоне этого меркли, тускнели и территориальные, и так называемые «национальные» различия.