Иудейские древности. Иудейская война (сборник)
Шрифт:
10. Минуциан отлично понял смысл этих слов, с радостью заключил Херею в объятия и укрепил его в его решимости. Затем он похвалил его и, обняв еще раз, отпустил со всевозможными благопожеланиями.
Некоторые уверяют, будто Херея был укреплен в своем намерении еще следующим случаем: дело в том, что когда он раз входил в здание совета, из толпы раздался голос, побуждавший его исполнить предприятие и полагаться на Божество. Сперва Херея испугался, подозревая, что кто-либо из заговорщиков изменил и что теперь он будет схвачен. Однако в конце концов он убедился в том, что этот призыв обещает ему удачу, так как в нем сказывалось либо одобрение со стороны одного из товарищей, либо действительно Божество, взирающее на все человеческие дела, этим побуждало его не терять мужества. Между тем слух о заговоре распространился среди многих, и все эти люди – сенаторы, всадники и простые воины – вооружились; не было вообще никого, кто бы не считал умерщвление Гая великим счастьем. Вследствие этого все, кто как мог, старались не только не отставать друг от друга в доблести, но по силе возможности от всего сердца словом и делом способствовать убиению тирана. Даже Каллист принадлежал к числу заговорщиков. Это был вольноотпущенник Гая, человек, достигший величайшей власти, почти такой же, как сам тиран, потому что все его боялись, между прочим, за его огромное богатство; он брал крупные взятки и позволял себе величайшие несправедливости, злоупотребляя властью и отлично зная непримиримую натуру Гая, который никогда не отступал от раз принятого намерения. Он также знал, что имеет много разнообразных причин бояться за свою личную безопасность; особенно тут играло роль его несметное богатство. Поэтому он сблизился с Клавдием [808] и тайно примкнул к нему в надежде, что после смерти Га я власть должна же будет перейти к Клавдию и что он тогда, благодаря своему влиянию, достигнет у него подобного же почетного
808
.. он сблизился к Клавдием… – Клавдий I, Тиберий Друз Нерон Цезарь Германик (10–54) – римский император, правивший в 41–54 годах.
Сын Друза Германика, известного полководца, и Антонии Младшей; приходился дядей Калигуле. – Примеч. ред.
11. Между тем, из-за нерешительности большинства заговорщиков, планы Хереи отлагались со дня на день. Сам Херея неохотно соглашался на такую проволочку, считая всякую минуту удобной для этого. Такой случай представлялся, неоднократно, например, когда Га й ходил на Капитолий, чтобы принести жертвы за дочь свою. Тут нетрудно было сбросить его с высокой крыши на площадь, когда он стоял на этой крыше и кидал народу золотые и серебряные монеты; также нетрудно было покончить с ним во время введенных им мистерий [809] : он ведь заботился только о том, чтобы все было устроено как можно лучше, и совершенно не верил, что кто-нибудь мог предпринять против него что-либо. Если даже не было доказательств тому, что боги внушат Херее мысль покончить с Гаем, у него самого было достаточно силы и без оружия расправиться с ним. Поэтому Херея сердился на своих товарищей по заговору, боясь, что они упустят удобный случай. Те должны были согласиться, что Херея прав и вполне основательно требует большей поспешности, но, с другой стороны, они просили его повременить еще немного, чтобы в случае, если бы предприятие постигла неудача, город не был приведен в замешательство тем, что начнут ловить соучастников преступления и тем отнимут у заговорщиков всякую возможность действовать, так как Гай будет им тогда недоступен. По их мнению, было бы лучше взяться за дело во время Палатинских игр. Эти игры установлены в честь первого императора, присвоившего себе власть [810] , и тут присутствуют, кроме самого императора, римские патриции с детьми и с женами, причем недалеко от царской ложи для них сооружается особая трибуна. Итак, заговорщики полагали, что в присутствии такой массы зрителей, собранных на столь небольшом пространстве, им нетрудно будет совершить покушение на Гая, когда он войдет в театр. Даже его телохранители, если бы и пожелали, не смогли бы оказать ему в этом случае помощь.
809
.. во время введенных им мистерий… – Очевидно, речь о мистериях Исиды. Калигула не только прекратил преследования приверженцев этой богини, но и построил ей храм в Риме.
810
.. в честь первого императора, присвоившего себе власть… – Здесь речь об Октавиане Августе, хотя ранее Иосиф Флавий называет первым императором Юлия Цезаря.
12. Так спешил Херея и, когда наступили игры, решил в первый же день привести в исполнение свое намерение; однако сильнее его была судьба, которая потребовала отсрочки. Таким образом прошли первые три дня праздников, пока наконец на четвертый и последний дело было приведено в исполнение. Херея созвал своих товарищей и сказал им: «Уже много времени прошло, и это заставляет нас стыдиться, что мы в своем намерении были так долго нерешительны. Ужасно будет, если произойдет донос, который заставит рухнуть все наше дело и побудит Гая к еще большим насилиям; разве мы не видим, что отнимаем от свободы столько же дней, сколько мы потворствуем тираническому правлению Гая? Разве мы не должны на будущее время обезопасить себя и тем самым дать остальным людям залог счастья, на веки вечные снискать себе удивление и всеобщий почет?» Но так как те не сумели на это ничего ответить и все-таки не решались взяться за дело, молчали и, видимо, были поражены, он сказал:
«Чего же мы, друзья, медлим? Разве вы не видите, что сегодня последний день игр и что Гай собирается совершить морское путешествие?» Дело в том, что император готовился отплыть в Александрию, чтобы посетить Египет. «Красиво будет, если мы при громе рукоплесканий римлян выпустим из рук своих этого безобразника для того, чтобы он с торжеством объезжал земли и моря; разве мы не испытаем справедливого стыда, если его умертвит какой-нибудь египтянин, который не сочтет возможным допустить его издевательство над свободнорожденными людьми? Я более не в состоянии выносить вашу медлительность и поэтому еще сегодня приступлю к своему предприятию, будучи готов с удовольствием снести все его последствия, которым в случае необходимости охотно подвергнусь. Что могло бы меня, разумного человека, более обидеть, если бы на моих глазах кто-либо другой покончил с Гаем и этим лишил меня моей славы?»
13. Сказав это, он не только еще более возгорел желанием осуществить свое дело, но возбудил и в остальных решимость, так что у всех возникло желание, не откладывая, осуществить предприятие.
С раннего утра, опоясавшись (коротким) всадническим мечом, Херея явился во дворец. Таков уже был обычай, что трибуны в подобном вооружении являлись к императору за паролем. В этот день именно на долю Херея выпала очередь принять пароль. Народ в большом множестве с громким криком и толкотней уже стекался к театру, чтобы запастись местами на зрелище. Между тем Гай с удовольствием смотрел на эту толпу и нарочно распорядился не оставлять свободных мест ни для сенаторов, ни для всадников. Все садились вперемешку: мужчины рядом с женщинами и рабы рядом со свободными гражданами. Между тем для Гая был оставлен свободный проход. Он стал приносить жертву в память Цезаря Августа, в честь которого и были установлены эти игры. Случилось так, что при падении одного из жертвенных животных была совершенно забрызгана кровью одежда сенатора Аспрена. Это обстоятельство вызвало смех Гая, но для Аспрена являлось очевидно дурным предзнаменованием. Дело в том, что он был убит вместе с Гаем. Вообще рассказывают, что Га й в этот день, вопреки своему обыкновению, был особенно обходителен и настолько ласков и доступен, что все видевшие это были поражены. После совершения жертвоприношения он направился к своему месту и сел там, окруженный наиболее выдающимися из приближенных. Театр, который вновь ежегодно сооружался, был следующего устройства: он имел два выхода, из которых один вел на улицу, а другой оставлял открытыми вход и выход к портику, дабы находившиеся внутри зрители не подвергались стеснению; здесь же был выход для актеров и для музыкантов, которые могли удаляться в особое отделенное для них помещение.
И вот, когда толпа уселась по своим местам, а Херея со своими трибунами поместился недалеко от Гая, который занимал правую сторону театра, Ватиний, один из сенаторов и бывший претор, спросил сидевшего рядом с ним консуляра Клувия, не слышал ли он чего-нибудь нового. При этом Ватиний нарочно говорил так тихо, чтобы никто другой не расслышал его слов. Когда сосед ответил на это отрицательно, Ватиний сказал:
«А между тем, Клувий, имеется в виду представить убиение тирана». На это Клувий отвечал: «Помалкивай, милый друг, дабы кто из ахеян не услышал твоего слова» [811] . Затем стали кидать в зрителей огромное количество редких фруктов и разных дорогих и редких птиц; Гаю доставляло удовольствие смотреть на борьбу и драку, происходившие из-за них среди зрителей. Тут произошло два обстоятельства, которые могли заключать в себе дурное предзнаменование, а именно началось представление пьесы, в которой подвергался казни на кресте атаман разбойничьей шайки, а затем давалась пьеса, представлявшая историю Кинира. В этой пьесе умирали как сам Кинир, так и его дочь Мирра [812] . Как во время казни разбойника, так и при умерщвлении Кинира, было пролито много искусственной крови. Рассказывают, что в этот же самый день некогда случилось убиение македонского царя Филиппа, сына Аминта, Павсанием, одним из его товарищей, в то время, когда Филипп входил в театр [813] . Между тем Гай был в нерешительности, оставаться ли ему до конца игр в театре, так как то был последний день, или же пойти выкупаться и позавтракать, а затем вернуться назад. Тогда сидевший выше Гая Минуциан, опасаясь, как бы опять попусту не было потеряно время, и видя, что Херея встал и пошел к выходу, поспешил к нему,
811
«Помалкивай, милый друг, дабы кто из ахеян не услышал твоего слова». – Это выражение заимствовано у Гомера.
812
.. умирали как сам Кинир, так и его дочь Мирра. – Кинир – в древнегреческой мифологии первый царь Кипра, сын Аполлона. Вступил в любовную связь со своей дочерью Миррой, не подозревая о кровосмешении. Плодом этой связи был Адонис. Узнав о кровосмесительном характере связи, Кинир покончил с собой.
813
.. случилось убиение македонского царя Филиппа… когда Филипп входил в театр. – Филипп, отец Александра Македонского, был убит в 336 году до н. э., когда входил в театр, где должны были состояться игры, которые завершали торжества по случаю брака его дочери Клеопатры.
14. Херея со своими товарищами стали на известных пунктах, и каждый должен был стараться по мере возможности не покидать своего места. Между тем они тяготились проволочкой и постоянным откладыванием дела, тем более что наступил уже девятый час дня. При нерешимости Га я Херея уже был готов броситься в его ложу и покончить с ним. Однако он понимал, что тут должно произойти большое кровопролитие, так как было налицо такое количество сенаторов и всадников; вместе с тем он был готов рискнуть всем, считая, что общая безопасность и свобода не будут куплены слишком дорогой ценой, даже если будет перебито столько народу. И вот поднялся шум, потому что Гай встал со своего места. Народ столпился у входа в театр, однако заговорщики стали отгонять и оттеснять народ, уверяя, что такое скопление рассердит Гая, на самом же деле потому, что желали наверняка совершить покушение и для того должны были по возможности удалить от Гая его защитников. Впереди Гая шли его дядя Клавдий, его зять Марк Виниций [814] и Валерий Азиатик, которых по их высокому положению никоим образом невозможно было разлучить с императором; за ними следовал сам Гай с Павлом Аррунцием.
814
.. его зять Марк Виниций… – Марк Виниций – муж сестры Калигулы Юлии, сосланной к тому времени на Понтийские острова.
Когда он вошел во дворец, то миновал главный вход, где были выстроены прислуживающие ему рабы и через который прошли Клавдий и его товарищи, и свернул в узкий и темноватый проход, ведший в ванную комнату. Тут он вместе с тем хотел взглянуть на мальчиков, прибывших из Азии, которые должны были во время устраиваемых им мистерий петь гимны или выступать в театре в качестве танцовщиков. Здесь его встретил Херея и спросил у него пароль; когда же тот ему опять ответил насмешкой, Херея, не задумываясь, произнес проклятие по адресу Гая, извлек меч и нанес ему жестокий, впрочем, не смертельный удар. Некоторые говорят, будто Херея умышленно не покончил с Гаем одним ударом, но хотел наказать его, нанеся ему целый ряд ран. Однако такой взгляд мне кажется невероятным, потому что в таких случаях страх не оставляет времени для размышлений; если Херея действительно имел в виду это, я считал бы его величайшим глупцом, который охотнее желал удовлетворить свой гнев, чем освободить себя и своих товарищей сейчас же от грозивших всем им опасностей. Ведь много было способов оказать Гаю помощь, если бы тот не умер тотчас же; в таком случае Херея, значит, думал не о том, чтобы отомстить Гаю, но о том, чтобы не наказать себя и товарищей, если бы он напрасно загубил себя и потерял время; между тем при удобном исходе он втихомолку мог избегнуть преследования стражи, причем раньше было совершенно неизвестно, насколько все это кончится удачно. Впрочем, предоставляю судить об этом каждому по его желанию. Между тем Гай, терзаемый болью (меч проник между плечом и горлом, и его остановила на пути ключица), даже не вскрикнул в первую минуту и не позвал никого из друзей своих, потому ли, что он не доверял им, или просто потому, что не догадался. Застонав от страшной боли, он сделал попытку к бегству. Тут его встретил Корнелий Сабин, который уже приготовился к этому. Он толкнул его, Гай упал на колени, и тут по данному знаку заговорщики окружили его и стали рубить его мечами, ободряя друг друга. Известно, что последний, окончательно смертельный удар нанес ему Аквила [815] . Однако Херею нужно рассматривать как настоящего виновника всего дела; если он привел свой план в исполнение в сообщничестве со многими, он был все-таки первым, который задумал это дело; он раньше всех других приступил к его осуществлению, первый смело решился говорить с остальными об этом; когда же они выслушали его призыв к покушению, он собрал заговорщиков отовсюду, везде являлся со своим советом и не только всюду достигал успеха, где он действовал путем убеждения; своими умелыми речами он убедил всех, даже нерешительных людей; когда же наступил момент действовать, то и здесь он был первым, который взялся за дело, произвел покушение и нанесением смертельного удара Гаю облегчил задачу остальным. Вследствие этого мы по справедливости должны приписать рассудительности, доблести и отваге Херея все то, что было сделано остальными.
815
Известно, что последний, окончательно смертельный удар нанес ему Аквила. – В версиях убийства Калигулы, приводимых Светонием (Калигула, 58), имеются некоторые расхождения с сообщением Иосифа Флавия.
15. Убитый таким образом Гай лежал на полу, покрытый множеством ран. Когда товарищи Хереи покончили с Гаем, то поняли, что им невозможно спастись тем же путем, каким они пробрались во дворец; с другой стороны, они ужаснулись своему поступку, потому что убийство императора было связано для них с большой опасностью ввиду того, что он был почитаем и любим безрассудной толпой, и солдаты, отыскав его, не оставили бы этого деяния без кровавой мести; с другой же стороны, коридор, в котором они совершили покушение, был узок и вблизи находилась большая масса прислуги, равно как те солдаты, на долю которых в этот день выпало охранять особу императора. Поэтому они избрали другие пути и проникли во дворец отца убитого Гая, Германика. Этот дом был связан с дворцом, так как собственно весь дворец составлял одно собрание различных пристроек, сооруженных разными правителями, дававшими каждой пристройке свое имя, либо по готовому зданию, либо по начатому. Таким образом заговорщики избегли ярости толпы и пока находились в безопасности: бедствие, постигшее императора, не получило еще огласки. Весть о смерти Гая дошла сначала до германских телохранителей, называющихся так по народу, из среды которого набираются. Из них же набирается так называемый кельтский легион. Эти варвары легко раздражаются; этим они походят на некоторые варварские племена, отличающиеся недостаточной рассудительностью в своих поступках. Обладая страшной физической силой, они всегда совершают первый натиск на тех, которых считают врагами, и нередко пользуются успехом.
Когда они узнали об умерщвлении Гая, то страшно опечалились, впрочем, не потому, что подумали о том, что здесь произошло нечто не доблестное, но только оттого, что вспомнили о своей выгоде: Гай пользовался у них большой популярностью, успев снискать их расположение денежными подарками. Извлекши мечи, они под предводительством Сабина [816] , который был трибуном их не вследствие доблести или знатного происхождения (он был гладиатором), но сумел своей огромной физической силой снискать власть над этими людьми, бросились по всему зданию разыскивать убийц императора. Сперва им попался в руки Аспрен, которого одежда, как я выше рассказал, была забрызгана кровью жертвенного животного, что было дурным предзнаменованием. Его они искрошили на мелкие куски. Вторым попался им Норбан, один из благороднейших граждан, считавший в числе своих предков целый ряд полководцев. Так как они не обратили внимания на его сан и набросились на него, то Норбан, отличавшийся значительной физической силой, выхватил меч у первого попавшегося германца и нанес ему удар, тем самым показывая, что недешево продаст им свою жизнь. Однако массою нападающих он был наконец сбит с ног и пал, весь покрытый ранами; третьим попался им в руки Антей, один из сенаторов. Впрочем, германцы схватили его не случайно, как двух предшествующих лиц: ненависть к покойному Гаю, любопытство и желание убедиться в его смерти понуждало его проникнуть во дворец. Дело в том, что Гай не только не удовлетворился тем, что присудил к изгнанию его отца, которого тоже звали Антеем, но еще подослал солдат убить его. Итак, Антей явился сюда, чтобы испытать удовольствие от личного созерцания убитого. При суматохе, охватившей всех, он захотел спрятаться, но не избег германцев, которые в поисках убийц одинаково свирепствовали как над виновными, так и над невинными.
816
.. под предводительством Сабина… – По одной из версий, приводимых Светонием, трибун Сабин был среди убийц Калигулы и нанес ему удар мечом в грудь тотчас после Кассия Хереи.