Иван-Царевич
Шрифт:
Иван прислушивался к спору с любопытством юноши, коему покамест довелось странствовать лишь по страницам книг. Мусульмане, прибывшие из разных частей Арабского халифата, все как один говорили по-русски, хоть и ломали его изрядно. Царевич понимал в их речах все - иль, по крайности, то, что расслышать мог, ведь и прочим гостям, заморившим червячка, враз пришла охота почесать языками. Расправившись с мясом, он тщательно вытер ложку, вилку и нож да убрал их в мешочек у пояса. После чего встал из-за стола. Многие последовали его примеру, дабы способней было вести беседы. Но ни один из приглашенных не набрался еще смелости к царевнам подступиться. Иван налил себе вина и сам пошел к сестрам, которые, сидя в уголку, судачили о лицах мужеска пола.
– Мне вот этот по нраву,- говорила Елена, игриво, будто под мухой, указуя ложкой на кого-то из гостей.
Иван знал наверное, что сестра хмельного в рот не берет и отроду нраву была сурового. Потому сразу проследил взглядом за ложкой и слегка нахмурился: молодец, удостоенный ее внимания, сидел в обществе местных гуляк, но бледный лик его царевичу был не знаком. Поймав взор царского сына, встал он и низко поклонился. Не сводя очей с незнакомца, Иван ответил тем же, за что и получил несколько тычков в бок от царевны Елены.
– Не пристало тебе на молодцов пялиться. Займись лучше девицами!
– Как найду себе предмет, так и займусь,- ответствовал он с усмешкою.- А кто ж это в черном-то?
– Почем я знаю?
– зарделась Ленушка и стала шарить по столу в поисках реестра женихов.
Но пергамент уже держала в своих цепких пальчиках Катерина.
– Михаил Ворон,- прочла она, сдвинув брови.- Прибыл с двумя братьями-князьями... Титул-то указан, а про поместья ни словечка. Да и в книгах Стрельцина они вроде не прописаны.
Она бросила пергамент на стол, вперила в брата очи, точь-в-точь как у того, кто открыл пир. Старшая дочь царя, до сих пор ходившая в девках, недолюбливала подобные сборища и завела обычай слишком рано их покидать.
– Веселишься?
– А то как же! Отведай-ка рябчика с брусникою - во рту тает!
Три сестрицы разом на него глянули, и в очах у них появился знакомый блеск, напомнивший Ивану ледяную воду озера.
– Уже отведала. Мог бы и помягче быть. Вот завтра с поваров стружку-то сниму.
– Кнутом, я полагаю?
– По мере надобности. Дело-то нешутейное...
– Окромя тебя, никто не жаловался. (Надо бы все же поостеречься, иначе купанья в проруби не миновать!) Ладно, поговорим об ином... Ты выбор-то уж сделала?
Средняя, Лизавета, окинула взором Ивановых собутыльников и хмыкнула в кулак, что отнюдь не пристало царевне.
– Матушка говорит, будто ты их всех созвал. Верно ль? Иван натянуто улыбнулся.
– Вроде того... Ну так что, Катюша?
– А ничего!.. Был один, в серо-голубом кафтане... да что-то я его больше не вижу.
– А прочие, стало быть, не по нраву? Даже кривоногий Темир?
– Зато тебе, Ванюша, видать, по нраву зимнее купанье,- улыбнулась ему Елена такой сладчайшей улыбкой, будто стекла в варенье подмешала.
Иван сел на угол стола и хлебнул вина для храбрости, понимая, что это уж было последнее предупреждение.
Еленка обычно и не грозится: угрозы у Кати внушительней выходят - благо повыше она да покрепче,- а младшая без предупрежденья действует, потому Иван отодвинул подале от греха стоявшую пред ней на столе миску с творогом.
– Зря ты это,- заметила Лизанька.- Тебе на шапку аккурат украшений не хватает.
– Да сверху бы миндалем присыпать,- добавила Катерина, катая в ладонях заморские орешки. (Бог с ними, с украшеньями, подумал Иван, без глазу б не остаться!)
– Я так мыслю, что и у Сергей Степаныча надежды нет в нашу семью войти?
– Избави Бог!
– воскликнула Лиза.- Но ты, поди, об его достоинствах больше нашего ведаешь.
– Ведаю, что скрывать. Да, боюсь, достоинства его не для девичьих ушей.
– Отчего ж не послушать, братец?
– Катя высыпала орешки на стол и мечтательно подперла подбородок ладонями (девиц хлебом не корми - дай сплетнями насладиться).- Поведай нам, неученым, покуда не пришла тебе пора в озере купаться.
– Хвастать больно горазд!
– выпалил Иван. Сестрицы захлопали глазищами.
– И только-то?
– удивилась Катерина.
– Об чем хвастать?
– полюбопытствовала Лизавета.
– Начал, так договаривай!
– потребовала Елена.
– Об том, сколько выпить может.
– Нашел, об чем хвастать!
– фыркнула Катя.- Может, нам с ним потягаться?
Иван краешком глаза увидал, как Сергей, Николай и Павел откупорили новую бутылку.
– Ну-ну!
– понукала Лизавета.- Чай, об том, что, сколь ни выпьет, все на ногах держится?
– Не скажи. Иной раз и подносить ему случается.
– Что подносить?
– насторожились сестры.
– А уж это что придется - таз али шапку двухаршинную. Да не единожды,неумолимо уточнил Иван и при виде их лиц широко ухмыльнулся.- Ну, пойду к гостям. Про Николая с Павлушей, уж не обессудьте, расскажу другим разом...
– Ты что это, сынок, вековухами сестриц сделать надумал?! Царь Александр в сердцах вышагивал от окна к трону. Сей путь проделал он уж раз триста, ожидаючи студеным утром Ивана-царевича. Царевич смолчал, ибо понял, что батюшка и не ждет от него ответа.
– Ведаешь ли, во что нам обошелся пир намедни, а?!
Так я тебе скажу: в пять пудов серебра - ты и сам столько не весишь!.. Промежду прочим, тех пяти пудов хватило б на приданое одной из твоих сестер, кабы не промотали впустую их! Благодарствую, Иван Александрыч! Низкий поклон тебе!