Иван Московский. Том 5. Злой лев
Шрифт:
— Да уж… смущал… иногда мне кажется, что этот, кого ты упомянул, прямой наследник змея из райского сада.
— Мне кажется этот перебор.
— Отчего же? Если бы Элеоноре не морочили голову, то она бы и ныне оставалась моей супругой. И мне не пришлось бы ломать голову над вопросом — как сделать так, чтобы мои дети после моей смерти не передрались. Да, дети Элеоноры относятся хорошо к Еве и детям от нее. Но это сейчас. А потом? Когда вырастут? Когда возникнут вопросы власти? Я не думаю, что это миролюбие сохраниться.
—
— Я слышал, что у твоего короля есть трудности с тем искусителем.
— Трудность… не более.
— Я уверен, что он справится и сам. Но…
— Что?
— Я хотел бы, чтобы ты передал ему. Хм. Я тут подумываю о том, чтобы прогуляться в тех местах… И возможно он составил бы мне компанию.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Ответьте «да». Если что, разведете руками и скажете, что не получилось. — улыбнулся Иоанн. — И да, я слышал, что в ваших краях бывает тревожно. Поэтому я возьму с собой вооруженную охрану. От греха подальше. И это же советую твоему королю.
— И где же вы хотите прогуляться?
— В саду. Будем рвать яблоки и засовывать их в задницу искусителю.
От этой фразы посланник Неаполя аж закашлялся.
— Я правильно вас понимаю? Вы…
— Вы правильно меня поняли. И было бы очень неплохо, если бы твой король договорился с Моро. Хотя, как мне кажется, туда много придет властителей. Кто-то посмотреть, а кто-то и серьезно поговорить с проказником.
— Я ни о чем подобном не слышал.
— Значит я лучше тебя информирован. Но мне положено — я король. — улыбнулся Иоанн.
— Да, но в Италии…
— В Италии этот вопрос не решается.
— А где?
— Там, — поднял глаза к небу, произнес Иоанн.
— А это не может быть искушением Лукавого?
— Может. Но тогда не сходится логика. Ему в этом нет резона вмешиваться. Во всяком случае сейчас. Когда тот искуситель устраивал истерику — да. Но не сейчас. Ведь Лукавый выигрывает от нашего раздора, а не от примирения.
— А король пойдет искать примирения? Мне показалось, что…
— А разве это не примирение? — усмехнулся Иоанн. — В конце концов, еще в древности было сказано — богу божье, цезарю цезарево. И не стоит смешивать. Хотя кто-то увлекся. Да так увлекся, что пошел даже на подлог документов и прочие пакости.
— Подлог документов? Каких?
— Позже… Сюрпризом будет.
— Хотя бы, о чем речь?
— Если я сейчас скажу, то какой же это окажется сюрприз? А вдруг кто проболтается? Тогда наш искуситель постарается подчистить концы. Нет. Такое заранее не говорят. Пускай пытается везде, где у него рыльце в пушку, привести в порядок.
— Он не пойдет на примирение.
— Ну… тогда я напихаю ему в задницу ведро яблок и придется выбирать следующего… хм… искусителя.
— А если и тот не уступит?
— Да в чем проблема? У вас там что в Италии с яблоками проблемы? Не хватает? — удивился наигранно Иоанн. — Не беда. Я принесу с собой шишек. Пусть будет намек на Эдем в некоем русском антураже. С елочками. В любом случае — я добьюсь чего хочу. И здесь вопрос стоит иначе. Будет ли твой король делить со мною добычу с Рима или нет. Ведь нам придется прогуляться, потрудиться и кто-то за это должен будет заплатить. Или мы что, как дурачки, гулять станем бесплатно или того хуже — за свой счет?
— Это интересно… — покивал посланник. — Но мы слышали, что на тропинке в темном лесу много разбойного люда. И дойти до яблоневого сада будет непросто.
— С этим, я думаю, проблем не будет.
— Отчего же?
— Они знают, что меня трогать нельзя.
— И как это понимать? — спросил после затянувшейся паузы посланник.
— А так и понимать. Я рассчитываю Фридриха привести с собой.
— Но…
— Предварительно хорошенько надрав уши. Тут уже, конечно, без вариантов. Разбойников нужно наказывать. Это святая обязанность любого честного человека.
— Неожиданно. Но допустим. А зачем тебе мой король? Ты ведь и сам, судя по уверенности, со всем справишься.
— А ты думаешь, я унесу все, что можно взять в том саду? — усмехнулся Иоанн. — А я хочу местным напомнить, что стяжательство — грех. И вообще — о душе нужно подумать.
— Интересно… — задумчиво произнес посланник.
— Интересно вам или будет интересно вашему королю?
— Полагаю, что это будет интересно любому, кроме упомянутого искусителя и его последователей. Хотя и там найдутся желающие погреть рука у костра. Вы не знаете, но внутри пчелиного улья очень сильно жужжит.
— Это из-за речной истории?
— Да. Часть пчел считает, что не стоило ругаться. Часть, что сделка была выгодной и очень разумной. Но главный… он сильно топает ножками.
— Отчего же?
— Никто не знает. Поговаривают, что он обезумел на старости лет.
— Банально.
— Такое случается.
— Прям вот так и говорят? Открыто.
— О! Будьте уверены, узнав о предстоящей прогулке в яблоневый сад об этом будут и вполне открыто. А возможно, что он искуситель даже не доживет до того момента, как вы начнете складывать в него яблоки. Все-таки годы. А человек смертен.
— Хуже того — внезапно смертен.
— Вот именно. И очень многие в его окружении вряд ли заинтересованы, чтобы вы приходили в их сад и обдирали их яблоки.
— Это можно рассматривать как предложение?
— Как повод для беседы.
— Беседа она всегда хороша, так что я к ней открыт. Но баланс интересов. Вы же понимаете, что ничего не случается бесплатно. И даже эти разбойники на темной дорожке появились не просто так по мановению руки. За них отсыпали очень прилично… хм… яблок. Там ведь швейцарцы, а они едят много яблок. Не так ли?