Иван Васильевич Бабушкин
Шрифт:
Поэтому речи выступавших вслед за Шелгуновым были такими же задушевными и горячими.
По окончании сходки над лесной поляной, над широкой гладью реки раздалась дружная песня:
Не все же будет гений зла Служить заплечникам в угоду, Придет желанная свобода, Всю нечисть выметет дотла! И за мытарства долгих лет Они во всем дадут ответ!После
Ранним сентябрьским утром от одной из петербургских пристаней отошел пароход «Тулон». На его палубе и на корме расположилось около двадцати пассажиров. У всех были узелки и корзинки с провизией. Не забыт был даже, как и на лесной сходке, внушительных размеров самовар. Некоторые захватили гитары, мандолины. Молодой высокий литейщик, усевшийся на носу «Тулона» с гармонией в руках, приветствовал отплытие парохода бурным маршем.
День выдался на редкость теплый и безоблачный. Оживление и смех царили на палубе: многие пели, плясали, пытались с разбегу перепрыгнуть через сложенные пирамидой якорные цепи и бухты просмоленных веревок.
Команда парохода вскоре убедилась, что это обычная, мирно настроенная компания сослуживцев, решивших, по старинному обычаю жителей Охты, Черной речки, Васильевского острова и других окраин столицы, устроить «проводы осени». Но друзья не только веселились и пели: в то время как на палубе беззаботно резвилась молодежь, более пожилые сошли в каюты (весь пароход был зафрахтован для прогулки) и о чем-то вполголоса горячо беседовали… Затем на палубу поднялись «.старички», а в каюты спустились только что танцевавшие молодые кружковцы, также начавшие со своими руководителями оживленную беседу.
Пароход шел тихо, и казалось, что он стоит, а навстречу ему важно и медленно плывут редкие могучие сосны, огромные гранитные валуны, низкорослые северные березки. По желанию экскурсантов, «Тулон» остановился неподалеку от Шлиссельбурга. Пассажиры со смехом и песнями вышли на берег и, убедившись, что поблизости никого нет, уселись в тесный кружок…
Лишь поздним вечером вернулись экскурсанты в Петербург, освеженные бодрящим осенним воздухом и воодушевленные дружескими беседами.
Осень 1895 года проходила для Бабушкина быстро и незаметно: он все глубже входил в подпольную жизнь, выполнял ряд поручений центральной группы пропагандистов, привозил в различные районы столицы руководителям марксистских кружков книги, брошюры и хранившуюся у него литературу. Он с нетерпением ожидал возвращения из-за границы В. И. Ленина.
В. И. Ленин вернулся в Россию 7 сентября, посетил Вильно, Москву, Орехово-Зуево.
Он немедленно принимается за укрепление и расширение социал-демократических организаций, той же осенью объединяет отдельные петербургские марксистские кружки в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», тем самым, закладывая основу для создания революционной марксистской рабочей партии.
Руководство всей работой «Союза борьбы» было поручено пяти членам центральной группы, стоящей во главе этой организации. В. И. Ленин возглавлял всю деятельность «Союза борьбы» и являлся редактором его изданий. Были созданы районные группы, в них входили самые активные передовые рабочие — члены подпольных кружков, связывавшие районные группы с фабриками и заводами.
Через районные группы руководители «Союза борьбы» распространяли в кружках листовки, брошюры, передавали для очередных занятий марксистскую литературу. В кружках изучались не только теоретические вопросы марксизма, но и вопросы текущей политической жизни. Таким образом, марксистские кружки на заводах, фабриках и других предприятиях Петербурга превращались в социал-демократические ячейки, где рабочие воспитывались политически.
В. И Ленин поставил перед «Союзом борьбы» задачу — перейти от узкой кружковой пропаганды марксизма к массовой политической агитации.
Петербургский «Союз борьбы» оказал огромное влияние на ряд социал-демократических кружков и групп различных областей и городов России.
Под влиянием петербургского «Союза борьбы» в Закавказье возникают марксистские организации, в Сибири — «Социал-демократический союз», образуется «Северный союз» социал-демократической партии из марксистских групп Иваново-Вознесенская, Ярославля, Костромы. По примеру петербургского «Союза борьбы» разрозненные социал-демократические группы объединяются в такие же «Союзы борьбы» в Москве, Киеве, Екатеринославе, Орехово-Зуеве и во многих других городах.
В. И. Ленин еще с осени 1893 года зорко следил за назревающими событиями на фабрике Торнтона. Нечеловеческие условия труда и жизни ткачей должны были привести их к неминуемому открытому выступлению. Сигнал семянниковцев — их бунт в декабре 1894 года — был подхвачен торнтоновцами.
В течение 1895 года положение ткачей еще более ухудшилось: расценки систематически снижались.
Владимир Ильич детально изучил положение рабочих на этой фабрике, систему штрафов, принципы расценок отдельных работ, даже спецификацию и номенклатуру хлопчатобумажных товаров, в частности он получил сведения у браковщика торнтоновокой фабрики Кроликова.
5 ноября 1895 года под руководством «Союза борьбы» на фабрике вспыхнула забастовка. Вслед за тем «Союз борьбы» распространил среди торнтоновцев подпольную листовку «Чего требуют ткачи?» Ткачи с небывалым оживлением обсуждали ее. Вскоре появилась новая листовка, написанная В. И. Лениным. В ней разоблачался хитрый прием фабрикантов, решивших, провести снижение заработной платы не всем рабочим сразу, а исподволь, по отдельным цехам. В листовке убедительно доказывалось, что улучшить свое положение рабочие могут только общими дружными усилиями.
«Рабочие и работницы фабрики Торнтона!
6-ое и 7-ое ноября должны быть для всех нас памятными днями… — говорилось в листовке. — Ткачи своим дружным отпором хозяйской прижимке доказали, что в нашей среде в трудную минуту еще находятся люди, умеющие постоять за наши общие рабочие интересы, что еще не удалось нашим добродетельным хозяевам превратить нас окончательно в жалких рабов их бездонного кошелька… Ткачи зарабатывали в последнее время, почитай что на круг, по 3 р. 50 К. в полумесяц, в течение же этого времени они ухищрялись жить семьями в 7 человек на, 5 р., семьей из мужа, жены и ребенка — всего на 2 р. Они поспустили последнюю одежонку, прожили последние гроши, приобретенные адским трудом в ту пору, когда благодетели Торнтоны наращивали миллионы на свои миллионы. Но и этого всего было мало, и на их глазах выкидывались за ворота все новые и новые жертвы хозяйского корыстолюбия, а прижимка росла своим чередом с самой бессердечной жестокостью…»