Иван Васильевич. Профессия – царь!
Шрифт:
Ничего.
Последний залп картечи оказался ужасен. Легкие трехфунтовые пушки ударили почти в упор мелкой свинцовой картечью, которая натворила дел. Тридцать две пушки калибром в три дюйма осыпали мелкой картечью практически весь фронт. Щедро. Обильно. Густо. Никто не ушел без подарков.
В результате степная кавалерия захлебнулась в атаке, закопавшись в телах раненых и убитых. Особенно опасны были слегка раненые лошади. Они бились в панических припадках самым жутким образом. Картечью в морды получить – мало приятного. Особенно если глаз выбило или еще как сделало сильно больно.
Залп. Залп.
Через плечи пикинеров работали стрелки. Тяжелые свинцовые пули надежно успокаивали не только всадников, но и лошадей.
Степная кавалерия отхлынула в беспорядке. Чем и воспользовались уланы. Выйдя из-за боевого порядка пехоты, они обогнули фронтальный завал трупов с флангов и, выстроившись, атаковали. Все три полка. В пики. Более чем две с половиной тысячи всадников.
Татары, осознав надвигающуюся опасность, даже не стали пытаться разворачиваться и встречать противника в лоб. Они все бросились врассыпную. Кто куда. Хотя помогло это мало. Слишком небольшое было расстояние. Слишком много было желающих оказалось направиться в ту же самую сторону. Толкотня. Затор. Давка. И уланские полки, стремительно несущиеся на них…
Сахиб I Герай же энергично отступал.
Прихватив несколько вполне управляемых отрядов, он спешно удалялся на юг по Муравскому тракту. Бросив все и всех. Иначе купить свою жизнь и свободу было нельзя. Сохранялась опасность преследования со стороны Ивана, но хан надеялся, что тому будет чем заняться в ближайшее время. А потом? А потом его ждала Казань. Плохо дело, конечно. Но он сделал что мог и теперь ему предстояло позаботится о себе…
Фредерик Габсбург находился весь бой в ставке – при Басилевсе и видел то, что и Иван Васильевич. И засаду. И первую контратаку. И артиллерийский обстрел. И вторую, решительную контратаку улан, которая обратила вражеское войско в бегство.
Смотрел и мотал на ус. Многого из идей да задумок Басилевса он не мог осознать. Ведь не варился в среде ни улан, ни легионеров, сторонясь простолюдинов. Однако различные внешние факторы отмечал. А Иван внимательно следил за тем, чтобы официальный шпион заметил и понял то, что требовалось. А то еще всяких ненужных фантазий своему августейшему дяде наболтает…
Глава 7
1548 год – 22-23 августа, Арск
Александр Борисович Горбатый-Шуйский устало потер глаза и снова уставился на Арский острог.
Дубовые бревна, вертикально вкопанные в землю для пущей устойчивости подпирались с внутренней стороны срубами, засыпанными грунтом. А поверху выступали перед стеной брустверы с бойницами и навесом. Десяток обычных башен квадратного сечения с тюфяками и позициями для стрелков, плюс одна большая - надвратная. Ничего особенно хитрого. Обычная крепость тех лет, характерная как для Руси, так и для земель татарских, богатых лесом.
Внутри сидел довольно крупный гарнизон, но за спиной князя стояло три тысячи поместных дворян, которые в полевой битве уже успели разок побить защитников. Да, сражение было скоротечным и весьма вялым. Но все-таки. Все шансы и перспективы находились всецело на его стороне. Однако князя это не радовало… совсем не радовало…
Разгромив Сахиб I Герая под Тулой Басилевс не стал задерживаться. На город были оставлен уход за ранеными, пленные, погребение погибших силами пленных и сбор трофеев. В усиление городу пришлось оставить самый потрепанный полк улан. И территорию от недобитых врагов очистит, и присмотрит за трофеями – чтобы не сильно разворовали.
Сам же Государь отправился к Нижнему Новгороду, где находилась точка рандеву. Там же, захватив поместное войско и части усиления, направился к Еленаполису.
И вот тогда, на том переходе Александр Борисович впервые серьезно занервничал. Он раньше никак не мог понять, почему Иван Васильевич носится со своими легионерами как с писаной торбой. А потом к ним добавились уланы. Он осторожно наводил справки, беседовал, думал и никак не мог взять в толк дела Государя. Они ему казались глупостями малолетними. Особенно в связи с тем, что в войсках «нового строя» правила местничества не действовали. Устав, звания, должности, субординация, дисциплина… еще раз дисциплина… и еще раз. Александр Борисович тогда воротил нос и насмехался. Не открыто, разумеется. Особенно после инцидента с Губернской реформой. Горбатый-Шуйский был уверен, что, если бы Басилевс был уверен в своих легионерах, то без всякий сомнений разогнал поместных. Что на хитрость он тогда пошел от слабости. А оказалось, что все не так просто…
Иван III получил в 1462 году Великое княжество Московское с достаточно прогрессивными для своих лет и региона вооруженными силами. Они были практически исключительно представлены кавалерией, сведенной в устойчивые дружины с практикой обучения личного состава и передачи опыта новичкам. Крепкое снаряжение с серьезными доспехами, линейные породы лошадей, достаточный уровень выучки для организованного копейного удара и прочие прелести развитой дружинной культуры.
На просторах Речи Посполитой эта традиция проросла хоругвями крылатых гусар. Ведь дружины польских и литовских магнатов формировались по тому же принципу. Однако Иван III решил пойти другим путем.
Он стал активно внедрять систему поместного дворянства, стремясь любой ценой увеличить численность войска. Новые феодалы – помещики, получали за свою службу землю из расчета пятьдесят-сто четей на выставляемого всадника, вместо старых пятисот-семисот и более четей. Как следствие, буквально за четверть века вполне европейское крепкое войско, доставшееся Ивану III по наследству, ориентализировалось, то есть, перестроилось на восточный, азиатский лад.
Линейные породы лошадей остались только у богатых, большинство же пересело на мелких и дохлых степных лошадок. Седла с глубокой посадкой вышли из употребления, заменившись легкими и дешевыми степными, совершенно не пригодными ни для копейного боя, ни для нормальной рубки. На таких седлах сильного удара не нанесешь – опереться не на что. Только крутится, только стрелять, только мельтешить.
Доспехи стремительно вымывались в боях. Старые изнашивались и терялись, а новые приобретать было не на что. Но то старым дружинникам, перешедшим на поместную службу. Новым же изначально было не до металлических доспехов. И если в середины XV века ходовой среди воинства была клепано-пришивная чешуя, то к его концу большая часть бойцов даже кольчуги не имело. И если раньше дружинники снаряжались централизованно – держателем-сюзереном, то теперь новоиспеченные феодалы были вынуждены разрываться между взаимно исключающими делами. Не все из них оказались и добрыми хозяйственниками, и хорошими воинами. Эти качества редко сочетаются. Что только все усугубило еще больше.