Иванов.ru
Шрифт:
Девушка, истекая кровью из рваных пулевых ран в ноге и груди, смотрела на него глазами, полными ненависти и ужаса. Она узнала его. И он узнал эти глаза. И от этого ему стало ещё страшнее. Наташка, лёжа на спине, пыталась поднять голову, ещё не до конца осознав случившееся, пронизанная ужасом перед своим бессилием как раз тогда, когда надо бежать, во что бы то ни стало бежать от настигающей беды. Она пыталась приподняться, а сильное тело не слушалось её и уже подрагивало и слабело с каждым новым мгновением боли и муки. Иванов нагнулся и протянул к ней руки, не зная зачем.
— Брось!.. — почти у самого уха прозвучал
— Ей надо помочь…
— Сиди! Поможем!
Подоспели ещё двое с автоматами.
— Баба?! Да что же это она, а? Жива ещё? — недоумённо запричитал один, разглядывая лежащую девушку.
— Надо дострелить, — безразлично предложил другой.
Сидящий на снегу Иванов повернул к Батурину побледневшее лицо и простонал, словно упрашивая:
— Не надо!..
— Сиди! — презрительно бросил товарищ. — Тоже мне нашёлся…
Наступила гнетущая тишина. Лишь со стороны поля ещё доносились редкие выстрелы. Иванов снизу вверх посмотрел умоляющим взглядом на одного, затем на другого стрелка в одинаковых камуфляжах, стоящих в нерешительности перед раненной девушкой:
— Мужики, не надо…
Тот, который предложил «дострелить», вызывающе тряхнул автоматом, перехватывая его удобнее в руках, посмотрел с холодной усмешкой на Иванова, показав бледное, с резко зачерневшими странными глазами лицо, и в них Иванов увидел затравленную злобу на всех, кто находился рядом: на Иванова, на беззащитную девушку, на всех, кто послал его убивать.
И Иванов понял, что пощады не будет. «Да они же ничего не понимают! — обливаясь холодным страхом, Иванов перевёл взгляд на девушку. — Они не знают, что делают! Совсем ничего не понимают!.. Её нельзя убивать!». Иванов, пытаясь найти защиту у старшего и сильного начальника, с мольбой взглянул в глаза Батурину.
С высоты полного роста на него смотрело равнодушное, неподвижное лицо убийцы с пустыми холодными глазницами вместо живых глаз. В них Иванов узнавал неотвратимую беспощадность приводящих приговор в исполнение и ненависть, чужую и свою. И тогда, не успев сообразить, что делает, изо всех сил кинулся он в ноги главному палачу, сбив его на землю мощным ударом плеча в колени. На что он надеялся? Наташке в таком состоянии всё равно помочь уже ничем было нельзя. Но Иванов дрался, оттягивая её последний миг на Земле. Оттягивая этот миг всеми своими силами.
Никто не успел даже слова вымолвить, только запоздалое «Ах ты!..» повисло в воздухе перед тем, как Батурин тяжело упал на землю. А Иванов, получив чувствительный удар прикладом в спину, перелетел через лежащего Александра и сразу не смог подняться. Он только увидел, как приподнялась с земли Наташка, но её стекленеющий взгляд был направлен не на него и не на своих убийц, а в серый, скатывающийся в тягучие сумерки над их головами день…
Холодный воздух прорезала короткая автоматная очередь, и Иванов в ужасе зарылся лицом в мокрый снег…
С расцарапанным лицом он сидел возле неподвижного тела. Не плакал — на это не было слёз, молчал, только изредка поднимал усталые глаза на проходивших мимо. Он не узнавал никого. Он думал о своём и был далеко… в Чечне девяносто пятого… рядом с боевыми друзьями, которых ему сейчас так не хватало…
В глубине сознания Иванов понимал, что ему надо немедленно подняться и уйти подальше от убитой девушки, от косых взглядов проходящих мимо нехороших людей в камуфляжах. Но ему было всё безразлично. И он сидел, потому что очень устал, потому что от удара прикладом болела спина. Болела так, что было невозможно дышать. А ещё потому, что болело сердце. И эту боль нельзя было сравнить ни с какой другой.
Когда вокруг Иванова собралась вооружённая группа, он не пошевелился. Прозвучала команда: «Тащите!», и кто-то попытался взять Наташку за ноги.
— Оставьте, сволочи! — неотрывно глядя в одну точку на снегу, прорычал Иванов. Спорить с ним не стали. Подошёл ещё кто-то.
— Ты не очень-то сволочись! — узнал Иванов низкий голос Чугуна. — Они пятерых наших уложили!
«Ничуть не жалко», — подумал Иванов, приходя в себя и придавая взгляду осмысленность. Он понял, что на него смотрят с ожиданием.
— Уйди отсюда, не мешай! — приказал Чугун. Иванова грубо оттолкнули, и он молча повиновался.
В сгущающемся полумраке убитых подтаскивали к почти уже выкопанной яме у крайних кустов. Некоторых ещё подающих признаки жизни добивали ножами и прикладами. Кто-то из «вольных стрелков», не выдержав тяжёлого запаха крови, блевал прямо тут же. Туда, к яме и поволокли Наташку. Иванов, опустив голову, медленно шёл по тянущейся за телом по серому снегу неровной кровавой дорожке.
Подойдя к чёрному краю ямы, Иванов увидел в ней четверых мужиков бомжеватого вида, орудующих изо всех сил ломами и лопатами.
— Не будь дураком! — тихо сказал неслышно подошедший Батурин. — Я своим мужикам велел, чтобы помалкивали об этой истории… Чугун, конечно, всё узнает, но не сейчас, и сегодня ты сможешь уехать отсюда живым. Понял?
Иванов, не отрывая взгляда от страшного провала ямы, молча кивнул и вздохнул, подумав про жену и дочь.
— На меня зла не держи. Если б кто-то ушёл, Чугун бы нас всех тут положил. — Александр отошёл, а Иванов продолжал стоять у края углубляющейся в черноту могилы.
Земля успела промёрзнуть только сверху, и работа у землекопов спорилась. Закончив копать, четверо мужиков, передав наверх ломы и лопаты, стали укладывать ровными рядами тела, небрежно скидываемые в яму. Иванов увидел, как некрасиво, с глухим ударом, будто наполненный чем-то мягким мешок, упало на груду остывающих тел окровавленное тело Наташки, как рассыпались по её плечам и красивому лицу чёрные волосы, и зажмурил глаза, пережидая очередной приступ боли. Но от ямы не отошёл. Заставил себя снова открыть глаза. Он хотел запомнить всё.
— Сколько их? — спросил кто-то рядом. Иванов даже не посмотрел в ту сторону.
— Сорок три — с нашими, — ответил чей-то голос подальше.
— Точно? Никто не ушёл?
— Никто.
— А говорили — пятьдесят.
— Не-а… Сорок три…
Когда последнее тело было скинуто в зияющее чрево ямы, и бомжи-землекопы уже собрались вылезти из неё, раздались автоматные очереди. Четверо мужиков в робах, освещаемые в темноте наступающей ночи вспышками выстрелов, упали как подкошенные на уложенные ими же тела. Выстроившись в ряд у чёрного земляного отвала на краю, без суеты, словно выполняли обычную повседневную работу, стреляли люди в серых комбинезонах и чёрных масках. Рядом с ними спокойно стоял и курил Чугун. «Свидетели нам не нужны!» — вспомнил его слова Иванов и жутко содрогнулся.