Шрифт:
Из Доусона в океан .
***Примечание***
Очерк "Из Доусона в океан" первые был напечатан 4 июня 1899 г. в газете "Буффало экспресс". В нем писатель рассказал о том, как возвращался с Аляски. Создан очерк, видимо, в то же время, когда и рассказ "Через стремнины к Клондайку", то есть вскоре после возвращения Лондона в Окленд. В собрания сочинений и сбоорники Лондона, изданные на русском языке, очерк не ключался.
***
Июнь был в самом разгаре, когда, отвязав фалинь лодки. провожаемые прощальными криками начали мы свой двухтысячемильный путь вниз по Юкону к порту Сент-Майкл. Как только стремительное течение (шесть миль в час) подхватило нас, мы обернулись, чтобы в последний раз окинуть взглядом Доусон, населенный комарами, собаками и золотоискателями,
Лодка наша была самодельной, не очень прочной и протекала, но как нельзя лучше подходила к суровым условиям путешествия. Вполне возможно, что обструганное и отполированное по всем правилам искусства суденышко выглядело бы более красивым, но мы единодушно сошлись во мнении, что оно было бы не так удобно и положительно дисгармонировало с окружавшей нас грубой средой. На носу был сооружен навес, а посредине из одеял и сосновых веток спальня. Далее помещалась скамья для гребцов и зажатая между нею и рулевым уютная кухонька. Это был настоящий дом, и нам было незачем сходить на берег, если, конечно, не учитывать любопытства да необходимости запасаться хворостом.
Все мы втроем поклялись превратить наше путешествие в приятную прогулку, во время которой все работы будут выполняться силой тяжести, а польза из этого извлекаться нами. И каким же это должно стать удовольствием для тех, кто давно уже взял в привычку, навьючив на спину гигантский тюк, целый день тащиться вслед за санями ради каких-нибудь несчастных 25—30 миль. Теперь же мы охотились, играли в карты, курили, ели и спали до отвала, уверенные в своих в милях в час, или 144 — в сутки.
Почти не задерживаясь в пустынном старательском лагере Сороковой Мили ив форте Кадахи, мы прибыли в Игл-Сити, первый американский город после границы. Тут даже враждебное отношение и придирчивость чиновников Северо-западной территории США не смогли омрачить переполнявшего нас восторга по поводу вступления на землю Дядюшки Сэма. Пятьдесят обитателей города в ожидании парохода с продуктами резались в карты, но тщетны были их усилия втянуть и нас в игру.
Триста миль ниже Доусона мы увидели Сэркл-Сити. Перед клондайкскими приисками — это самый большой лагерь на Юконе, названный так по причине своей близости к Полярному кругу. Расположен он у начала великих Юконских низин—унылого края, о котором мало что известно. «Низины» представляют собою обширную часть низменности, раскинувшейся на сотни миль в округе, на нее-то и выливается Юкон, фактически теряясь в ее просторах. Протекавшая до сих пор между отрогов строгих и суровых гор и лишь изредка встречавшая на своем пути острова река начинает делиться и распадаться на бесчисленные рукава. Всякому попавшему сюда, на эту бескрайнюю территорию, раздробленную на несметное число островков и каналов, предстоит решить непосильную головоломку. Говорят, что человек, потерявший верное направление, может неделями блуждать в этом запутанном лабиринте. Бескрайние глухие топи залегают по обе стороны, словно поджидая неосторожного путника. На протяжении десятков миль ценою невероятных усилий будет прокладывать он путь, прежде чем поймет, что отсюда нет выхода и единственная верная дорога для него — это вернуться назад. Острова здесь покрыты густым лесом, изрядно залиты водой и не годятся для высадки. Этот край — одно из великолепнейших гнездовий в мире — в изобилии населен всевозможными видами уток, черных казарок, гусей и лебедей. Искателя приключений, лицом к лицу столкнувшегося с этой всепроникающей стихией вод, слякоти, сырой растительности и комаров, сразу перестают увлекать путевые остановки; в нервном нетерпении и с неожиданной поспешностью начинает искать он проток пошире и течений побыстрее.
Углубившись миль на 85 в «низины», туда, где Юкон, совершая свой знаменитый поворот па юго-запад, пересекает Полярный круг и, нанизав целую гирлянду озер Дикобраза, поворачивает к западу, мы и пристали у старинного поста Халсон-Бэй-компани форта Юкон. Здесь находятся склады Северо-американской розничной торгово-транспортной и Аляскинской оптово-торговой компании и индейская деревня. Зимой, когда Доусон испытывает жестокую нужду в продовольствии, склады эти бывают битком набиты; уже задолго до закрытия навигации пароходы не решаются подниматься
Последний в этом году пароход «Белла» теперь усиленно грузился. Кругом царили оживление и суета. Четыре часа утра у Полярного круга, а солнце уже высоко. Тепло необычайно, словно это разгар какого-нибудь праздничного дня. Все смеется, радуется и шумит. Местные щеголи кокетничают и заигрывают с девицами, индианки постарше сплетничают группками, а тем временем молодые, уединившись, хихикают по углам. Ребятишки играют и ссорятся, а совсем маленькие возятся в пыли с похожими на волков городскими собаками. Фантастически расплывающиеся клубы дыма носятся в воздухе, дружно вздымаются, крутятся в вихре, сходятся в свинцово-сером небе. Только чутьем да ощупью можно разобрать что-либо. Дым поднимается от бесчисленных костров, неся горе комарам, слезы нежным глазам белых и придавая всему окружающему таинственный колорит нереальности.
На протяжении всей этой части пути трудно было поверить, что мы находимся в далеких северных широтах. Казалось, будто перед нами волшебная страна, полная неожиданностей. Таких, например, как духота и тропический зной.
Где! Здесь, под Полярным кругом днем и ночью задыхаешься от жары, хотя лежишь поверх одеял. Багровый солнечный диск, как налитый кровью шар, висит над северной стороной горизонта. Необычна красота этой «ночи средь бела дня», плывущей, вечно плывущей перед глазами,— это ты плывешь, увлекаемый стремительным потоком, и то проскальзываешь по узкому каналу, где лесистые берега точно смыкаются над тобой, то вырываешься на простор, туда, где тысячи потоков сливаются в могучую реку; но вот — снова расходящиеся течения, узенький канал, нависший над головой лес, запах земли и теплая сырость растений. Л надо всем этим — гул жизни, внезапно прорвавшийся в неудержимой песне, которая перерастает в громкий, тупой рев довольства или замирает вдали в сладостной пустоте безмолвия. Ни звука, пока огибаем мы песчаную косу и вспугиваем одинокого журавля, пребывавшего в своей мрачной задумчивости. Перепел захлопал в лесу крыльями, шумно фыркнул входящий в водулось, и снова тишь.
Потом где-то в глуши ухает сова, гортанно каркает над головой ворона. Внезапно проносится над зеркальной гладью дикий крик гагары, порождая бесчисленные отклики. Начинают свой звонкий сочный щебет малиновки, и леса наполняются музыкой. Сразу заиграли на нескольких инструментах белки, под отчетливые ритмы дятла принялись выводить пронзительные трели черные дрозды. Чистое кресчендо певчих птиц сопровождается вскриками лося. И вот все слилось во всеобщем гвалте. Неведомая болотная птица присоединяет свой исступленный вопль к нарастающему кресчепдо, и его финал, достигнув предельной высоты, медленно замирает вдали. Робко где-то ребенок взывает к матери, и воцаряется молчание.
Через триста миль ниже «низин» мы достигли Майнука, главного старательского лагеря на Лоуэр-Ривер. Теперь он получил менее благозвучное имя Рампарт-Сити. Новости, привезенные из Доусона, не могли, разумеется, быть свежими, но люди на Лоуэр-Ривер вообще всю зиму не имели никаких новостей. Поэтому, как только мы причалили, пас забросали вопросами. Больше всего беспокоили слухи о войне, футбольная игра в День благодарения и казнь Даранта. В соответствии с обычаем Севера мы «развили» каждый па¬раграф в главу и все же потерпели полный провал в своей попытке утолить их ненасытную жадность.
Промчавшись через стремнины ниже Майнука, в том месте, где некогда Юкон пробил себе кратчайший путь через горы Рампарт, мы подплыли к Танане. Здесь же расположен и индейский городок Нуклукьето, в нескольких милях от него находится старая миссия Сент-Джеймс. Мы прибыли туда сразу после полуночи и попали на большие празднества. С минуты на минуту ожидался весенний ход лосося, и миссии Танана и Тоузикейкет были в полном сборе, но больше всего народу приехало из районов, которые находятся в сотнях миль от этой стоянки. Мы поставили наше «тяжелое судно» среди легких, сделанных из коры каноэ, в беспорядке теснившихся у берега, и сразу же оказались в огромном рыбацком лагере. С трудом пробираясь между шатрами среди ползающих детей и грызущихся собак, мы направились к большому бревенчатому дому, где гулянье было в самом разгаре. Только с помощью изрядного числа щелчков и подзатыльников удалось нам протиснуться сквозь толпу детишек к входу. Длинная низкая зала буквально была полна танцующими.