Из единой любви к Отечеству
Шрифт:
Ермолов с казаками и артиллерией атаковал корпус Даву. Русский авангард под командованием Милорадовича ударил на корпус Нея. Ввязались в сражение войска вице-короля и поляки Понятовского. На помощь Милорадовичу прибыли дивизии генерала Олсуфьева и немецкого принца Евгения Вюртембергского, сражавшегося в русской армии против Наполеона. Разгорелся ожесточенный бой, длившийся о переменным успехом.
Не выдержав казачьей атаки, Даву бросил обозы и отошел за Вязьму, неся большие потери. Попятились к городу, отстреливаясь и отбиваясь от наседавших русских кавалеристов, остальные французские войска.
Вечером 21 октября к кавалерии Милорадовича, Платова и Ермолова присоединились два пехотных полка - Белозерский и Перновский. Ожидалось,
22 октября, посовещавшись с командиром передового Перновского полка, Сеславин на своем стройном черкесском жеребце, въехал в занятый неприятелем город. Он увидел на улицах панику и смятение. Французы, торопясь, покидали Вязьму, поджигали дома, на скорую руку грабили имущество жителей. Основные части неприятельской армии уже ушли, в городе оставался арьергард Нея.
На Сеславина довольно долго не обращали внимания, хотя он даже не прикрыл плащом свой конноартиллерийский гвардейский мундир. Наконец заметили русского офицера, дерзко Разъезжавшего между отступающими колоннами. За ним погналась, раздалось несколько выстрелов.
Сеславин стремительно проскакал через город, не получи" Ни одной царапины, выехал в поле и стал недосягаем для французских пуль. Там он снял фуражку и принялся размахивать и белым платком.
По этому условному знаку командир Перновского полка и солдат к Вязьме. За ним с барабанным боем и развернутыми знаменами ринулся Белозерский полк. Обнажив сабли, помчалась кавалерия. Солдаты кричали, подходя к Сеславину "Вот Егорий Храбрый на белом коне!" Наверное, "черкес" Сеславина был светло-серой, почти белой масти. (В записках Сеславин упоминает о своем любимом сером "черкесе". - В. П.) Прославленный партизан казался неуязвимым, настолько удивительно было его презрение к смерти. Его появление перед строем воодушевило солдат.
Впереди Перновского полка Сеславин ворвался в Вязьму. Рукопашная схватка, по рассказам ее участников, превратилась жесточайшую кровавую резню. По улицам, заваленным трупами, с трудом проезжали кавалеристы. В горячке боя Сеславин долго не придавал значения пропитавшей рукав крови. Он опять получил ранение.
* * *
Французы потеряли под Вязьмой 4 тысячи убитыми и ранеными; потери русских - 1800 человек.
С 26 октября начались снежные вьюги, морозы усилились, дороги стали труднопроходимыми. Голодная, замерзающая "великая армия" Наполеона представляла собой жалкое зрелище. Сотни французских солдат оставались на месте стоянок, не находя сил продолжать путь. Многие падали во время похода, вся Смоленская дорога была устлана трупами. Французы жарили на кострах конину, были случаи, когда доходило и до людоедства. Горькой усмешкой поминали наполеоновские гвардейцы свое вступление в Россию: уверенные в скорой победе бравые солдаты, перекидываясь остротами и восклицая восторженно: "Да здравствует император!", в лакированных штиблетах, белых крагах и перчатках шли завоевывать варварскую страну, чтобы на садить в ней европейскую цивилизацию и порядок. Теперь их засыпали снега под тоскливый и бесконечный вой метели.
Преследуя неприятеля, партизанские отряды Давыдова, Фигнера и Сеславина соединились у села Ляхова Смоленской губернии.
Давыдов узнал от своих лазутчиков, что в Ляхове находится корпус генерала Ожеро. Соединенные отряды партизан составили только 1200 кавалеристов, 80 егерей (стрелков) и четыре пушки. Послали гонца к стоявшему неподалеку партизанскому генералу Орлову-Денисову просили оказать помощь и возглавить предстоящее дело.
28 октября началось сражение при Ляхове. В стрелковые цепи стали егери и спешенные казаки. Кавалерия Ожеро вырвалась из села и, разворачиваясь по заснеженному полю, помчалась на русских стрелков. Сеславин немедленно приказал ахтырским гусарам ударить с фланга. Атака французов была сорвана. Гусары смяли их и загнали в овраг, где кавалеристы Ожеро увязли в трясине. Орудия под непосредственной командой Сеславина продолжали палить картечью. Также успешно действовали отряды Давыдова, Фигнера и Орлова-Днисова. Они окружили село, и генерал Ожеро не нашел другого выхода как сдаться.
Кутузов писал императору Александру по поводу сражения при Ляхове: "В первый раз в продолжение нынешней кампании неприятельский корпус положил перед нами оружие". За умелое командование кавалеристами и артиллерией Сеславин был произведен в полковники.
Наполеон рассчитывал перезимовать в Смоленске, но провиантом, найденным в городе, смогли обеспечить только гвардию. Остальных солдат даже не подпустили к заставам. Вспыхнул бунт. Солдаты отказывались подчиняться офицерам. Начался грабеж провиантских складов.
Через четыре дня Наполеон ушел из разоренного Смоленска и продолжил путь по старой Смоленской дороге.
Совершая рейд вдоль отступающих неприятельских колонн, Сеславин в очередной раз берет "языка" и отсылает его в штаб. Одновременно о доставкой пленного он пишет Кутузову смелое письмо, позволяя себе упрекать штабных генералов в плохом знании местности и неумелом преследований врага. Сеславин предлагает Кутузову план быстрого и окончательного разгрома французской армии.
План Сеславина состоял в следующем: часть русской армии должна быть направлена по проселочной дороге к селу Дубровина на Днепре, то есть наперерез Наполеону, который, по мнению Сеславина, должен был придти именно туда. (Как показали дальнейшие события, Сеславин оказался прав; Наполеон действительно пришел в Дубровно. - В. П.). К этому месту Сеславин предлагал выдвинуть и основные русские силы: частично - по столбовой дороге, преследуя неприятеля, частично - атакуя его; флангов, и здесь, на переправе, покончить с Наполеоном, которому уйти из тупика было некуда.
Письмо написано ясным и лаконичным языком опытного боевого командира; свое предложение Сеславин подтверждает сведениями из перехваченных французских депеш.
Однако Кутузов предложение Сеславина отклонил, предлагая ждать дальнейшего разложения неприятельской армии. Кроме того, в штабе главнокомандующего у Сеславина обнаружились недоброжелатели в генеральских эполетах. Они считали оскорбительным для себя следовать указаниям новоиспеченного полковника, привыкшего, по их понятию, нападать на обозы, прыгать с дерева на головы французов, скакать и стрелять, а не составлять глубокомысленные диспозиции. Они оговаривали сеславинские планы как скороспелые и наивные, раздражались, насмешничали, даже обращались к каким-то сановным лицам из окружения императора Александра.
А Сеславин продолжал разведку, бесстрашно маневрируя среди французских частей, растянувшихся по дороге до города Красного, где остановился Наполеон. Срочно посылается донесение Кутузову: "Поспешайте, ради бога, на Красное, неприятель тянется от Смоленска - мы отрежем несколько корпусов".
Кутузов направил под Красный Милорадовича и Ермолова, которые преградили путь Даву и Нею. Началось длительное и ожесточенное сражение, в котором французы потерпели поражение. Но гвардия Наполеона и корпус маршала Нея сражались с обычным мужеством и, неся огромные потери, отказывались сдаваться. Другие войска, среди которых было много раненых и больных, не выдержали орудийного огня, штыковых атак и нападений казаков Платова.
Под Красным было захвачено 228 пушек, убито и ранено 6 тысяч французских солдат, взято в плен 20 тысяч, причем 5 тысяч французов добровольно сдались генералу Раевскому. В этих боях, доблестно бросаясь в кавалерийские атаки, участвовал и полковник Сеславин.
Едва отгремела канонада над Красным, а Сеславин 8 ноября уже доносит на главную квартиру: "Уведомляю в третий раз, что неприятельское депо (запас провианта.- В. П.) находится еще в Горках (Могилевской губернии. - В. П.)... Пришлите пехоты, кавалерии и конной артиллерии, и депо сей в наших руках".