Из Ниццы
Шрифт:
Изнанцевъ досталъ бумажникъ, раскрылъ его, сталъ считать въ немъ деньги и къ ужасу своему увидалъ, что у него нтъ тамъ ста рублей. Въ бумажник было съ небольшимъ девяносто. Онъ весь вспыхнулъ. «Что тутъ длать? — мелькнуло у него въ голов. — Скандалъ, совсмъ скандалъ. Общалъ сто рублей, а ста рублей нтъ. Да и во всемъ дом больше нтъ. У жены ни копйки. До тла проигралась за границей… Еле дохала. На служб рублей пятьдесятъ занять можно, но вдь этому жиду сейчасъ отдать надо. И дернула нелегкая меня общать ему эту уплату. Впрочемъ безъ уплаты онъ, пожалуй,
Онъ былъ какъ на иголкахъ и соображалъ, что ему длать, какъ выйти изъ неловкаго положенія.
«Надо будетъ занять у Захара… — явилась у него мысль. — Вдь только десять рублей… Десять рублей у него наврное есть. Онъ человкъ запасливый… трезвый… скопидомъ».
— Тутъ у меня нтъ ста рублей для уплаты вамъ… Сейчасъ я вамъ принесу… — сказалъ Изнанцевъ Линдэйзену, заперъ столъ, поднялся съ кресла и отправился искать своего лакея Захара.
Захара онъ засталъ въ людской заправляющимъ лампы и не безъ нкотораго трепета сказалъ ему:
— Не могу разсчитаться съ этимъ жидомъ. У меня все крупныя бумажки, а у него сдачи нтъ. Нтъ-ли у тебя десяти рублей, Захаръ? Дай мн до вечера.
— Да вдь можно гд-нибудь въ лавк размнять, ваше превосходительство, — предложилъ Захаръ. — Давайте, я вамъ размняю.
— Ахъ, это все-таки долго. А мн хотлось-бы поскорй этого жида спровадить. Дай мн лучше ты десять рублей. Такъ скоре будетъ. Есть у тебя?
— А вотъ сейчасъ посмотрю, ваше превосходительство. Кажется, что наберу… Полтинника разв не хватитъ.
— Ну, давай хоть только девять рублей, даже восемь… — сказалъ Изнанцевъ.
Захаръ отеръ руки о передникъ и ползъ къ себ въ сундукъ, находившійся тутъ-же въ людской, подъ кроватью. Выдвинувъ его и открывъ, онъ сталъ отсчитывать деньги, прибавляя къ пятирублевому золотому серебряными рублями и мелочью.
— Девять рублей вамъ, ваше превосходительство, нашлось. Вотъ пожалуйте, — подалъ онъ деньги.
«Ну, слава Богу, что нашлось, а то вдь былъ-бы совсмъ скандалъ», — подумалъ Изнанцевъ и поспшно пошелъ къ себ въ кабинетъ.
— Вотъ вамъ сто рублей въ уплату, господинъ Линдэйзенъ, — сказалъ онъ еврею, вынимая ихъ изъ бумажника и тутъ-же сейчасъ сообразилъ, что на расходы ему остается всего три рубля. Сейчасъ я вамъ напишу вексель въ пятьсотъ рублей на три мсяца, и вы мн смняете его на старый.
— Не въ пятьсотъ рублей долженъ быть написанъ вексель, а въ пятьсотъ сорокъ пять, — поправилъ его Линдэйзенъ. — Проценты-то вы и забыли
— Да, да… Пятьсотъ сорокъ пять…
Изнанцевъ принялся писать вексель.
III
Только что ушелъ еврей Линдэйзенъ съ векселемъ, какъ къ Изнанцеву въ кабинетъ его зашла супруга его Лариса Матвевна. Она была въ фланелевомъ капот съ сильно напудреннымъ лицомъ, и отъ нея такъ и отдавало запахомъ туалетнаго уксуса.
— Ушелъ еврей-то? — спросила она мужа, хотя и видла, что еврея въ кабинет нтъ. — Ну, какъ-же ты съ нимъ сдлался? Неужели заплатилъ?
— Какъ-же
— Напрасно отдавалъ. Онъ могъ-бы подождать. И переписывалъ напрасно.
— Какъ-же это такъ напрасно? Не уладь я дло — онъ подалъ-бы ко взысканію. Вышли-бы непріятности.
— Ну, какъ онъ сметъ! Жидюга… Ты занимаешь такой постъ. Ты не мелкая сошка… Онъ долженъ за честь считать, что такіе люди… Ну, да все равно… Твое дло, — прибавила Лариса Матвевна, садясь. — А я зачмъ пришла? Давай мн на расходы. Надо обдъ заказать.
— Душечка, я безъ копйки. Я ужъ и то занялъ у Захара девять рублей, чтобы уплатить сто рублей этому еврею! — воскликнулъ Изнанцевъ. — Своихъ у меня не хватило.
Лариса Матвевна сдлала удивленное лицо.
— Однако, какъ-же быть-то? — сказала она. — Вдь безъ обда нельзя… А у меня всего двугривенный.
— Нельзя-ли какъ-нибудь распорядиться, чтобы въ долгъ взяли? Вернувшись со службы, я привезу рублей пятьдесятъ и половину могу теб дать.
— Какъ пятьдесятъ? Какъ половину? Это, значитъ, мн двадцать пять? Да разв я могу быть безъ денегъ? Я завтра-же должна Лидочк корсетъ купить. У ней корсетъ настолько плохъ, что даже бланжетка выпала. Наконецъ, сапоги… А обдъ? А мелкіе расходы? Завтра мы отдохнемъ, а послзавтра должны начать длать визиты… Нужна карета. Да мало-ли что!
Лариса Матвевна такъ и сыпала словами.
— Къ послзавтрему я постараюсь достать денегъ, — сказалъ Изнанцевъ.
— Но сколько-же? Сколько? Вдь мн нужно не меньше ста рублей. Да и сотней рублей я наврядъ обернусь. У насъ нтъ даже кое-какихъ принадлежностей костюма. У меня и у дочери… Самыхъ необходимыхъ принадлежностей.
Изнанцевъ покачалъ головой.
— Странно, что вы, проживъ въ Ницц столько денегъ, не могли себ пріобрсти тамъ даже самыхъ необходимыхъ принадлежностей костюма, произнесъ онъ, тяжело вздохнувъ. — Вдь вы за два мсяца прожили больше двухъ тысячъ рублей.
Лариса Матвевна улыбнулась.
— Принадлежности костюма куплены, даже съ избыткомъ куплены, но он тамъ остались.
— Какъ тамъ? Гд тамъ?
— Боже мой, да въ Ницц, въ гостиниц, въ пансіон.
— Зачмъ-же это он тамъ-то остались? Отчего вы ихъ съ собой не привезли?
Изнанцевъ былъ въ полномъ недоумніи, длая эти вопросы.
Лариса Матвевна слезливо заморгала глазами и поднялась со стула.
— Папочка, ты меня прости. Я должна теб признаться… Вдь съ нами случился большой грхъ, — заговорила она. — То-есть не грхъ, а какъ-бы это теб сказать… большая непріятность… Но ты меня прости… — прибавила она, подошла къ мужу и поцловала его въ голову. — Вдь нашъ большой сундукъ съ вещами въ Ницц въ гостиниц остался. Ахъ… Конечно, это легкомысліе и проклятая рулетка… Я не знаю, право, какъ теб и объявить.