Из пепла
Шрифт:
— Кэсс? — спросил я еще до того, как распахнул дверь и увидел ее маленькое тело, свернувшееся в клубок у основания двери. — Черт. Кэссиди! Я положил свой Сиг на стол возле двери и вернулся к ней.
— Г-г-г-гейдж? — заикаясь, пробормотала она, когда я поднял ее на руки.
Она чертовски замерзла. Ее волосы буквально обледенели, и даже в мягком свете над дверью я видел, что ее лицо было синим. Почему на ней не было ни чертовой куртки, ни обуви?! Где, блядь, был Тайлер? Я побежал в ванную с ней на руках и включил горячую воду, усадив ее на стойку. Включив свет, я впервые хорошо рассмотрел ее, и с моих губ слетел целый поток ругательств. Ее губы и прилегающая
Я хотел накричать на нее, спросить, почему она вышла на улицу в такой одежде, когда на улице шел снег и было не больше двадцати градусов тепла, спросить, где ее чертов парень и почему она не позвонила мне. Но я был так напуган, что мог только шептать, что с ней все будет в порядке, обнимая ее и пытаясь передать ей часть своего тепла. Вода в душе уже нагрелась, поэтому я снял с себя штаны для сна, оставив трусы-боксеры, и повел нас обоих в душ. Она снова вскрикнула, и я понял, что она, должно быть, обожглась, но ей нужно было согреться, и желательно было сделать это уже полчаса назад. Я обхватил ее руками и стал энергично тереть ими вверх и вниз по ее телу, а когда одежда отлипла от ее тела, я снял ее и бросил на пол в ванной. Она провела руками по моему телу, и я вздрогнул от поразительного контраста между горячей водой и ее замерзшими пальцами. Мы находились под обжигающе горячим душем, а от нее мне стало чертовски холодно. У меня свело живот, когда ее голова тяжело упала мне на грудь, а тело обмякло.
— Нет, нет, нет. Проснись, Кэссиди! Проснись! — крикнул я и опустился в ванну, радуясь, что заткнул пробку, чтобы она наполнилась, пока работает душ. — Кэссиди! Я схватил ее за подбородок и приподнял ее лицо, содрогнувшись, когда увидел, что ее рот и прилегающая к нему область все еще синие. — Проснись, дорогая! Я прижал свои губы к ее, как будто делал искусственное дыхание "рот в рот", и подул горячим воздухом на ее замерзшее лицо.
— Г-г-г-гейдж?
— Правильно, Кэсс, просыпайся. Продолжай говорить со мной. Ее веки затрепетали, и я потряс ее за плечо. — Нет, Кэссиди! Ты не можешь заснуть прямо сейчас. Не спи, говори со мной. Почему ты была на улице? Я взял ее пальцы и обдул их горячим воздухом, после чего сунул их в набранную воду, включил душ еще горячее и снова схватил ее за подбородок.
— Т-т-т-тай.
— Где был Тай, Кэсс?
— В-в-в-выгнал меня из д-д-дома.
Я застыл.
— В такой одежде?
Она кивнула, хотя я все еще держал ее за подбородок.
— Почему ты не позвонила мне, Кэссиди?! — закричал я на нее и попытался успокоить себя, когда она отпрянула от звука.
— Он запер дверь. Я не взяла т-т-те…
— Он выгнал тебя без телефона?
Она снова кивнула, и я крепче прижал ее тело к себе.
— Господи, Кэссиди. Я убью его. Я, блядь, убью его. Я посмотрел вниз и увидел, что ее челюсть отвисла, а глаза снова закрылись. — Нет! Проснись, детка. Ты не должна спать. Давай, Кэсс. — Я снова потряс ее. — Мне нужно, чтобы ты не спала!
— Так холодно.
— Я знаю, Кэсс. Знаю. Мне так жаль. Мне жаль, что меня не было рядом с тобой.
— Гейдж?
— Да, дорогая?
— Я у-устала.
— Я знаю. Я с облегчением вздохнул, увидев
Набрав воды в руку, которая не держала ее верхнюю часть тела, я несколько раз полил ее волосы, а затем провел по ним руками, чтобы убедиться, что они полностью оттаяли и стали теплыми. Я продолжал говорить с ней, пока ее зубы не перестали стучать, а тело не перестало дрожать. Только когда мы вышли из душа и я обернул вокруг нее многочисленные полотенца, я понял, что был в душе с обнаженной Кэссиди. Но я не мог даже думать об этом сейчас, не говоря уже о том времени. Мне было страшно за нее, и теперь меня трясло от нарастающей ярости на брата. Ее глаза снова закрылись, когда я отнес ее в свою комнату, чтобы взять футболку и спортивные штаны и одеть ее.
— Кэссиди, мне нужно, чтобы ты сидела и не засыпала. Я собираюсь развести огонь. Я знаю, что ты устала, но, если ты сможешь продержаться еще полчаса, я разрешу тебе заснуть, хорошо?
Она кивнула и села, обхватив руками мою мешковатую одежду.
— Я сейчас вернусь, не спи.
Я схватил свой телефон и переоделся в чистые боксеры, джинсы и толстовку, после чего побежал в гостиную и развел огонь.
— Адам. Привет, чувак, извини, если разбудил тебя, но не мог бы ты оказать мне огромную услугу?
— Да, — шепнув кому-то, что это я. — В чем дело?
— Ты с Даной?
— Мы просто смотрели фильм, что случилось?
— Мне нужен кто-то, кто присмотрит за Кэссиди, пока я пойду выбивать дерьмо из Тайлера. Но если ты с Даной, я позвоню кому-нибудь другому.
— Нет! — встревожился он. — Нет, нет, все в порядке. Что с ней случилось?
— Я не знаю всей истории, но он выгнал ее из их дома в одной крошечной рубашке и штанах, без телефона и прочего. Думаю, она добиралась сюда пешком: она была синей и замерзшей, когда я открыл дверь. Дрова загорелись, и я подождал, пока они разгорятся, прежде чем выключить газ.
— Ты серьезно? — Он оторвался от телефона и шепотом попросил Дану пойти с ним. — Мы уже едем. Тебе нужно, чтобы мы ей что-нибудь принесли?
— Нет. Мне просто нужно, чтобы кто-то присмотрел за ней и проследил, чтобы она не спала какое-то время. Я немного подержал ее под горячим душем, и сейчас она в сухой одежде. Я только что развел огонь и собираюсь сварить ей кофе.
Я слышал, как он пересказывал историю Дане.
— Черт. Гейдж, от их дома нужно пройти три-четыре мили. Моя машина говорит, что там очень холодно и идет сильный снег.
— Я знаю, — прорычал я и принялся за кофе. — Она должна была уйти как минимум полтора часа назад, а Тайлер ни разу не позвонил мне, чтобы сказать, что она ушла. Клянусь Богом, если он будет просто сидеть в той квартире, когда я приеду.
— Гейдж, может, мне стоит поехать с тобой, чтобы убедиться, что ты его не убьешь. Дана может остаться с ней.
Я хотел сказать, что справлюсь с этим один, но понял, что он прав.
— Да, хорошо. Как скоро ты будешь здесь?
— Меньше чем через пять минут.
— Хорошо, дверь не заперта. Я пойду проверю, как она.
— Хорошо, увидимся.
— Дорогая, ты еще не спишь? — спросил я, входя в комнату.
На щеках Кэссиди было несколько слезинок, когда она посмотрела на меня, и мое сердце практически разбилось.
— Пойдем, огонь уже горит, и кофе, наверное, уже готов. Я не стал ждать, пока она попытается встать, а обернул вокруг нее плед, поднял ее на руки и отнес на диван, который придвинул к камину, а затем усадил ее. — Ты в порядке?