Из пережитого
Шрифт:
На этом одиссея с присуждением Анатолию Александровичу докторской степени закончилась.
В личной жизни Анатолия Александровича также произошли изменения. С Нонной он разошелся и вступил в брак с Людмилой Борисовной Нарусовой, 1952 года рождения (насколько мне известно, у нее это тоже не первый брак). Во время бракоразводных дел Нонна приезжала к моей тете, которую до этого изрядно подзабыла, делилась с ней своими переживаниями, вызванными распадом семьи и связанными с этим имущественными и жилищно-бытовыми вопросами. Тетя моя, которая к тому времени к Нонне заметно охладела, сказала ей, чтобы в своих семейных делах она разбиралась сама. Когда тетя рассказала мне об этом неожиданном посещении, я ее линию поведения одобрил. Через суд вопросы, связанные с уходом Анатолия Александровича из семьи, в конечном счете удалось утрясти. Сама Нонна перенесла тяжелое заболевание, но сумела оправиться и сейчас преподает в одном из военных учебных заведений. Дочь Нонны и Анатолия Александровича Маша окончила юридический факультет нашего университета. От первого брака у нее сын Глеб. Так что Нонна и Анатолий Александрович – бабушка и дедушка [22] .
22
В 2008 году у Глеба, внука Собчака, родился сын, который в память о прадеде получил имя Анатолий.
23
В 1997 году Н. Г. Вдовицына скончалась.
Пишу об этом, так как вокруг имени Нонны и ее судьбы ходит масса всяких домыслов и слухов вплоть до того, что ее нет в живых. Причем эти вопросы зачастую задают весьма солидные и уважаемые люди, которые отнюдь не падки на сплетни.
Через два или три года после утверждения Анатолия Александровича в докторской степени ему предложили возглавить на факультете кафедру хозяйственного права, которая была образована на базе кафедры земельного и колхозного права. Хотя до этого момента Анатолий Александрович был решительным противником хозяйственно-правового направления в юридической науке, это не помешало ему согласиться возглавить кафедру. К тому же времени относится и вхождение Анатолия Александровича в КПСС, которое было окончательно оформлено в 1988 году. Нужно сказать, что Анатолий Александрович приложил немало усилий, чтобы выбить для себя вакансию на вступление в партию. Как известно, в период застоя, да и в первые перестроечные годы вступить в партию представителям интеллигенции, особенно в вузах и НИИ, было далеко не просто. Люди выстраивались в очередь и годами ждали своего часа, так как без этого рассчитывать на продвижение по служебной лестнице было очень трудно. Для Собчака было сделано исключение, которое в числе прочего мотивировалось и тем, что он «пострадал» при прохождении его диссертации в ВАКе.
Таким образом, к моменту вступления в предвыборную борьбу А. А. Собчак – доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой, член КПСС, образцовый семьянин (от второго брака у него родилась очаровательная, судя по экрану телевизора, дочь Ксения), русский. Словом, весь набор советского истеблишмента налицо. Замечу кстати, что считаю в паспорте графу о национальности проявлением дремучего социального атавизма. Никто из нас толком не знает, какая кровь течет в его жилах. В моих, как я уже говорил, помимо русской, также украинская, армянская, французская и немецкая. И это только то, что мне известно [24] . Считаю, что более актуален сейчас вопрос о гражданстве.
24
Несколько лет назад мой кузен (по линии отца) сообщил мне: «Ты знаешь что основатель династии Бенуа в России был французский еврей?» Он думал, что этим сообщением сразит меня наповал, хотя у него самого одна из жен была еврейка (от нее у него одна из двух его дочерей). На это я отреагировал спокойно: «Ну что ж, для освежения крови это может быть только полезно».
Вообще по части национальной принадлежности и религиозных конфессий в народе до сих пор уйма дикости и невежества. Встречаются, однако, и любопытные случаи. К какому-то юбилею мне подарили холодильник. Как и положено, морозильная камера у него не работала. Пришлось вызвать мастера. Фамилия у него Ковальчук, довольно распространенная, а сейчас получившая особенно широкую известность в связи с делами в Академии наук. Как только мастер пришел, он попросил, чтобы я приготовил ему чай или кофе, что я незамедлительно сделал, наспех смастерив бутерброды. После этого он, видимо, проникся ко мне симпатией и начал разговор издалека.
– Вы ведь еврей?
– С чего вы взяли? – ответил я вопросом на вопрос.
– Потому что лишь еврей мог так толково объяснить, как к вам доехать.
Мне не хотелось, чтобы мне приписывали национальность, к которой не принадлежу. У меня хватает и своих пунктов.
Я спросил Ковальчука:
– А разве вам ничего не говорит моя фамилия (в заявке на вызов мастера она указывалась)?
Он к этому был готов и ответил, обнаружив недюжинную эрудицию:
– Но ведь Алексей Константинович Толстой – еврей.
– С чего вы взяли, ведь он близкий друг и товарищ детских игр будущего императора Александра II?
На это он ответил ремаркой: «Не знаю, не знаю».
Я продолжал атаковать:
– Ну а Лев Николаевич Толстой по-вашему тоже еврей?
Он парировал:
– Но ведь жена-то Софочка.
Другой случай, не столько комичный, сколько горький. После очередного Нового года я вышел утром на Среднеохтинский проспект, помнится, в аптеку. Проспект после новогодней ночи был безлюден. Недалеко от меня шли вразвалку двое подвыпивших мужчин. Вдруг один из них крикнул: «Вон еврей идет!» Поскольку кроме меня и их двоих никого не было, я сразу понял, кого они имели в виду. Остановился. Когда они подошли, обрушил на них ненормативную лексику, которой еще со времен пребывания в интернате хорошо владею. После этого один из них ринулся ко мне с извинениями: «Прости, отец, я ведь и сам воронежский хохол». На что я ответил: «Слышал про воронежский окорок, а вот воронежский хохол – это что-то новенькое». Вслед за репликами последовало предложение вместе выпить и закусить, причем посулили: мы за тебя заплатим. На эту наживку я не клюнул и пошел своим путем.
Как это ни странно, меня не так уж редко принимают за еврея. Возможно, этому способствует мой достаточно длинный армянский нос, унаследованный от прадеда-армянина. Много лет назад я отдыхал в одном из пансионатов. В том же пансионате пребывала еврейская семья, состоявшая из бабушки, дочери и двух внуков. Бабушка была уверена в том, что я еврей, и нередко обращалась ко мне то на идише, то на иврите. Когда я от этого открещивался, ссылаясь на свою фамилию (мне и своих пунктов хватало), она отвечала: «Вы мне зубы не заговаривайте». Как-то спросил ее: «Чем я все-таки похож на еврея?» Старуха, лукаво сощурившись, сказала: «Нужно говорить не о том, чем вы похожи на еврея, а о том, что все евреи похожи на вас».
С уважением отношусь ко всем нациям и народностям, живущим на нашей планете, хотя в каждой из них есть личности, которыми можно гордиться, а есть и подонки. Вслед за евразийцем Львом Гумилевым можно сказать: нет народов плохих или хороших – они разные. Хорошо отношусь и к евреям, среди которых у меня немало друзей. Трагедия евреев (разумеется, не всех, но многих) состоит в том, что они не довольствуются положением дел в обществе, в котором живут, хотя занимают в нем далеко не последнее место. Перефразируем классика: «Владеет ими беспокойство, охота к перемене мест. Для нас – мучительное свойство. Для них же – добровольный крест». Они выступают в роли фермента, жаждущего перемен, однако зачастую и понятия не имеют, как их достичь и чем они обернутся. При этом они и сами наряду с другими становятся их жертвами, что и произошло в результате Октябрьской революции в России. В подготовку и проведение революции (октябрьского переворота) наши правдоискатели, выступая нередко под псевдонимами, внесли весомый вклад [25] . Ради сохранения им подобных за ними нужен глаз да глаз, дабы они не устроили у нас либо в другой части земного шара новую октябрьскую или иную революцию с самыми трагическими последствиями. Мы уже вдосталь ими нахлебались. Этот недостаток присущ и нам, русским. И мы томимы жаждой осчастливить все человечество, а в своем собственном доме до сих пор не можем навести элементарный порядок [26] .
25
Вызывает недоумение, почему область, на территории которой совершено убийство семьи Романовых, в том числе и пятерых детей, по-прежнему носит имя одного из вдохновителей и организаторов этого злодеяния – Якова Свердлова (по партийной кличке – товарищ Андрей). Куда более притягательная личность брат Якова Свердлова – Зиновий. Он был усыновлен Максимом Горьким, принял его фамилию. Зиновий Пешков – один из соратников и друзей генерала де Голля. Кавалер ордена Почетного Легиона. Похоронен с высшими воинскими почестями. В траурной церемонии похорон участвовал де Голль.
26
Неоднозначно оцениваю признание адвоката Генри Резника в русофильстве. Вот оно: «Я по замесу значительно более русский, чем вся эта шантрапа, которая ходит с хоругвями или заседает в Думе. Видимо, гены хорошие, и я, извините, вообще могу принять на грудь (очевидно, выпить? – Ю. Т.) две бутылки. Я ушибленный русской культурой человек» (Санкт-Петербургские ведомости. 17 января 2014 г. «Откровизмы». С. 3.). Не хотелось бы думать, что Резник – это человек, который русской культурой «ушиблен». Уповаю на то, что Резник не откажет мне в праве быть не меньшим русофилом, чем он сам. Предвижу ответ – все зависит от того, сумею ли я принять на грудь две бутылки. Признания Резника, по крайней мере в той форме, в какой они выражены, неадекватны его положению в адвокатском сообществе.
Вернемся, однако, к Собчаку. Его звездный час наступил с началом избирательной кампании. На первых порах к ней вроде бы никто не относился всерьез. Казалось, что, как и в прошлые «самые демократические выборы», все пойдет по заранее расписанному сценарию – в партийных органах различных ступеней наметят кандидатов в депутаты, причем заранее определят процент членов партии и беспартийных, женщин, молодежи, представителей рабочих, колхозников и интеллигенции, военных и т. д. Однако избирательная кампания спутала все карты: на предвыборных собраниях стали выдвигать множество кандидатов, зачастую самых неожиданных, причем некоторые выдвигали самих себя и проходили. Партийные органы оказались явно не подготовленными ни к дирижерским, ни даже к диспетчерским функциям – они растерялись. Если раньше многозначительной ремарки: «Есть мнение» – с поднятием головы вверх было вполне достаточно, чтобы какой бы то ни было плюрализм мнений тотчас же исчезал, то ныне бьющий половодьем митинговый демократизм масс вышел из берегов. Попытки же взять его под контроль приводили к обратному эффекту: кандидат в депутаты оказывался в стане гонимых, что заранее обеспечивало ему успех.
В этой разбушевавшейся стихии, когда неискушенные в политике и по-детски доверчивые массы готовы были клюнуть на любую наживку, когда народ просто-напросто истосковался по живому, не по бумажке произнесенному слову, люди типа Собчака почувствовали себя как рыба в воде. Платформа многих оказавшихся на гребне волны кандидатов строилась по следующему незамысловатому рецепту: в первой, обличительной части кандидат в пух и прах разносил (и, надо сказать, не без оснований) административно-командную систему, причем чем хлеще это делалось, тем больше было шансов на успех. Мне не раз приходилось быть в гуще людей, слушавших очередного пророка. Если оратор был остер на язык, не щадил аппаратчиков, травил «байки», в которых иногда была и доля правды, о дачах, машинах, валютных счетах, любовницах, взятках и т. д. сильных мира сего, то это вызывало неизменное одобрение слушателей и сопровождалось репликами: «во дает», «вот это мужик (или баба)» – в зависимости от пола кандидата и т. д.