Из пыли времен
Шрифт:
– И ты скрыл это от Большого Круга?
– брови принца нахмурились.
Дарс опустил глаза.
– И я надеюсь, Боги простят мне эту ложь... Только после случившегося с твоим отцом, изучив кучи свитков в Атеом, я связал Голод и Зверя.
– Почему ты не рассказал раньше?
– тихо вымолвил Марен, глядя, как с портрета улыбается Далиа Летар, как строго взирают глаза цвета глубоких вод, стоящего рядом Ингена, и как навершие Эртрефена сверкает из-под его плаща.
– Я должен его найти. Голод можно одолеть.
На лице Дарса Летар мелькнула вымученная улыбка.
– О, мой мальчик. Вот поэтому
– Но, похоже, даже петляя, Линии Жизни ведут нас к определенным моментам, когда нужно либо принять судьбу, либо отступить... Но ты - сын своего отца...
Сапфировый взгляд Марена не отрывался от картины, от изображенного на ней могучего воина с иссиня-черными волосами, с заплетенной в "косичку" бородой, перехваченной серебристой лентой. От женщины с ласковым васильковым взглядом и робким румянцем на щеках, что стояла рядом, и чья рука лежала в его ладони... В ладони, которой доверяла...
Память открывала все новые двери разума, все новые детали всплывали перед внутренним взором.
Марен помнил и отца, и мать, помнил каждую черту их лиц. Помнил запах и каждое прикосновение. Ласковый голос, поющий колыбельную, и бархатный баритон, повествующий о чести. Помнил, как отец впервые взял на руки, еще тогда: маленького и заляпанного кровью, только-только пришедшего в этот мир... Первый вдох свежего воздуха, после тяжелых родов...
"Перворожденные не отступают..." - впервые улыбнулся отец сыну.
Глава 2. 7 Эон 481 Виток 2 День Лета.
– Мы все сделаем, повелитель.
Воин в черных одеждах сливался с окружающей тьмой, раскинувшейся под плотной сенью деревьев. Сейчас, когда Дневное Солнце уже зашло, а Ночное еще не выбралось из-за Стальных гор, что на западе Ардегралетта, ни один Смертный не увидел бы и локтя своей вытянутой руки. Тьма заливала глаза, словно земляным маслом, топя не только любые проявления света, но и очертания окружающего мира.
Впрочем, и не каждый Перворожденный мог с гордостью завить, что взгляд его режет Истинную Ночь, как остро наточенный нож. Она потому и называлась Истинной, что мало чьему взору удавалось пробиться сквозь полог ее платья.
Но взгляд мужчины, что властно замер перед коленопреклоненным воином в черном, легко пронзал плотный саван. Он взирал с высоты исполинского роста надменно задрав подбородок. Нос чуть подрагивал, ловя тончайшие ароматы, доносимые слабым ветерком, под порывами которого трепетала серебристая лента, перехватывающая бороду "косичкой".
– Действуйте, - величественно махнула рука, заставив полы мантии колыхнуться.
– Мы все сделаем, повелитель, - повторил воин.
– Можете в нас не сомневаться.
Он рывком поднялся, не смея поднять взгляд. И за ним последовали еще двенадцать мужчин в таких же черных кожаных доспехах без единого куска стали, которые только и годятся для осуществления задуманного.
...Черные воины двигались споро, сильно не рассыпаясь, но и не сбиваясь в кучу. Даже ночные обитатели леса вряд ли бы выхватили из окружающего мрака их силуэты. Они текли в темноте, словно потоки рек впадающих в Восходное море: каждый сам по себе, но смешиваясь в едином водовороте, становились не отличимыми
Но ни один Смертный не обладает достаточным слухом, чтобы услышать столь мимолетные изменения.
...Лес остался позади.
Но даже теперь, на охранной полосе Мангерета, воины не отличались от окутавшего мир темного покрывала Дауры. И огни на крепостной стене не способны этого изменить. Они, напротив, скорее мешают стражам города, сужая видимый мир до крошечного островка, что выхватывают факелы.
Воины перемещались осторожно.
Иногда с крепостных стен в воздух взмывали зажженные стрелы - стражи тщетно пытались разорвать черноту, сковавшую взор. Но никто так и не увидел, как тринадцать теней достигли подножия стен города.
Воины не пытались взобраться по голому камню. Это совершенно ни к чему: повелитель указал тайные ходы, объяснил, как открыть и куда идти после. Им не нужно думать - нужно просто исполнить Волю повелителя. Что может быть проще?
Сдвинулся нужный, кажущийся таким же нерушимым, как все, блок. Утонул, в выглядевшей монолитом, кладке. И тринадцать теней скользнули внутрь. Ни шорох, ни скрежет, ни блеск не нарушили покоя и тишины Истинной Ночи. Выбираться будет куда сложней: Ночное Солнце никогда не спешит, но и не опаздывает. Да и погоня, наверняка, повиснет на плечах... Псы - эти могут и след взять: ночь еще не совсем "закрылась" от них... И почему так чураются своих былых "серых родственников"? Видимо, жизнь "под Смертными" берет свое: чужие страсти становятся собственными...
Но об этом не стоит думать. Зачем страшиться того, что еще не свершилось? А может и не свершится вовсе. Да, и чего в ночи бояться Сынам Морета?! Разве только Крылатых Змеев... Но они давно ушли из Мира.
И воины двигались вперед. Бесшумно.
...Четверо стражей, охраняющих проход, не успели ни пикнуть, ни двинуться, ни повести бровью, когда четыре кинжала метнулись из темноты и пробили горла, топя в крови не успевший зародиться крик тревоги.
Ни один Перворожденный, дорожащий не только честью, но и посмертием, никогда не прибегнул бы к "оружию женщин" - честная смерть, лучше бесчестной жизни! Даже сами Перворожденные женщины за все эоны существования Серого Мира не использовали этого оружия. Ледари не придут за таким, насколько бы крепко ты не сжимал его в руке. Перед Богами все равно придется оправдываться, а от такого бесчестия не отбрехаешься. Боги хоть и не часто в последнее время появляются в Мире, но Инниут все видит. А кинжал - это же прямой путь в Бездну, по сравнению с которой и существование на границе Серых Граней покажется величайшей милостью!
Но воинов в черном не пугает подобное посмертие! Сыны Морета не должны - и не будут!
– бояться ни Бесплотной Жизни, ни Ифре, ни даже самой Бездны!
И они лишь переглянулись и двинулись дальше.
Менялись подземные коридоры, затем переулки и улицы, но тьма неизменно укрывала воинов от неосторожных взглядов. Мангерет спал "без задних ног". Караулы, мелькавшие то тут, то там, и не догадывались, что рядом притаилась Смерть. Стражи города беспечно болтали вполголоса, так же тихо смеялись своим грубым, понятным только Смертным шуткам и проходили мимо.