Из рода Бурого Медведя. Том 1
Шрифт:
Кортеж из трёх машин подъехал к императорскому дворцу. Монументальное здание на дворцовой площади внушало трепет. Вся эта лепнина, высота и шпиль.
Император мастер тёмных искусств или проклятий в народе, был худощав и бледен. Чернокотовы правили страной вот уже триста лет.
— А что там говорят на западе в англосаксонском Конгломерате какие-то тайные ложа, ты об этом ничего не слышал? — даже не поздоровавшись перешёл сразу к делу император. Как обычно…
Кадетский вздохнул про себя, но сделал вид что понятия не имеет.
— Нет ваше величество, ничего подобного…
Царь его резко оборвал:
— Не врать
Кадетский откашлялся:
— Искал поставщиков, искал рынки сбыта… всё как обычно ваше величество.
— Почему мои провидцы как-то странно видят что ты там делал? У тебя же нет дара, ты ведь не боярин!
Кадетский потерял дар речи на несколько секунд, а потом взял себя в руки и сказал:
— Я не знаю…
— Смотри мне Кадетский! Не дай бог, не дай бог ты играешь за моей спиной… Прокляну! Всю семью и тебя…
Кадетский побледнел. «Говорят не повезёт, если чёрный кот дорогу перейдёт», — закрутилась в голове песня из детства. Говорят Роман Чернокотов — император государь любил эту песню. Так проклятием его род, а особенно он владел на отлично.
— Да мой государь.
Англосаксы предупредили, что провидцы не увидят ничего такого что могло бы их насторожить. Они увидят то что надо.
— Ладно садись, -сказал немного успокоившись император. — Надо помочь с одним проектом. Деньгами, людьми…
«Опять», — обречённо подумал Кадетский и приготовился слушать. Ему на исследования вечно не хватает, а этот со своим проектами. Как оно бывает обычно: Кадетский — меценат, добавит приличную сумму, отрядит людей — инженеров. А государь положит эту сумму себе в карман.
— Кадетский не расстраивайся так, — сказал император. — Я там слышал ты с кем-то судишься… скоро выиграешь суд!
«Копейки… Но хоть что-то», — немного успокоился Кадетский.
Прохор Замятин знал что не слуга. Прохор первый наёмник для главы Треста, Кадетского. Он вышел на сенную площадь, вокруг как обычно в этом месте сновало куча людей, лошадей, бричеки даже теперь последние лет пять автомобилей громко тарахтящих и испускающих смог. Автомобили ему нравились всем кроме их громкого звука.
Прохор вздохнул и пошёл к своему дому. Он перешёл сенную площадь , затем улицу Садовую через оживлённый поток карет и автомобилей, повернул на Гороховую и вошёл в комплекс домов с общим двориком, с небольшой детской площадкой скамейками для взрослых и деревьями с кустами. Это были дома Второго Оружейного Треста. Здесь жили не просто рабочие, здесь жили мастеровые, инженеры и просто управляющие. Здесь жил и неприметный Прохор, человек самый надёжный для Кадетского. Когда шеф предложил ему поселиться в этом новом доме, Прохор ещё удивлялся: « а неужели на верхних этажах ещё и вода есть. «Не просто вода» — отвечал Кадетский. «Горячая вода! Заезжай Прохор хоть сегодня. И детям места будет. Младшенькую я пристрою к художникам, старшенькую в музыкальное училище и будут они у тебя Прохор завидными особами на выданье». Тогда Прохор не знал, куда ему деться от благодарности от стыда. Чужой человек! Чужой ему помогал! А государству нет никакого дела, отец вон отвоевал двадцать пять лет! Двадцать пять лет! Без ноги вернулся, рука одна не разгибалась. Так и не подошла ему очередь от армейских целителей на излечение, то одна война, то вторая... Умер давеча. Похороны Кадетский тот же оплатил. Всё как надо в нормальном христианском храме свечи заказал… В новом мире, где каждому будет по заслугам, где каждый сможет стать хозяином, будет иначе. Прохор знал многое, что задумал хозяин. Прохор даже вшил себе магическую табличку под кожу, что б его не расколола охранка… если вдруг возьмут.
Он поднялся на третий этаж. Там его ждала Марфа. Пахло мясными пирожками с луком. Раньше он ел такое только на праздники. Жена приветливо улыбнулась и потянулась рукой за сюртуком. Прохор прошёл в ванну. Включил воду, включил горячую. Самодовольно улыбнулся. И техническому прогрессу и тому что он молодец такой, так много добился за десять лет. А ведь раньше помнил он вечно по осени «говно месил» что называется. Воду таскала на себе, да ещё скотина с огородом. За дрова лесники того и гляди срок дадут, на каторгу! А дети, а жена!? Всем плевать было!
— Тьфу, — сказал Прохор глядя в зеркало на своё чисто выбритое лицо. Бороды в трестах не носили. Дресс-код запомнил он модное иностранное словечко. — К чёрту эти бороды! Варвары…
Он вышел из ванны. Зашёл в туалет. Это тоже его поражало. Туалет на третьем этаже! Сделал свои дела. Вышел.
Прохор не воевал, но отец его считался слабеньким витязем. Однако Прохору его способностей почти не досталось, никакого иммунитета против магии! НИКАКОГО! Он был лишь чуть сильней и быстрей чем обычный человек! Но шеф и тут ему подсобил — снабжал его защитными амулетами против всех четырёх стихий. Прохор заглянул под рубашку и посчитал: — восемь, по два на каждую стихию. Какая никакая магическая защита есть, хоть на небольшое время или небольшой бой, но есть!
Вещью, которую ему поручили взять у мастера был просто напросто редкий яд. А он должен был убить одного из работников архива. Ещё месяц назад Кадетский кое что раскопал, через Прохора. Но работник ни в какую не хотел Прохору продать оригинал. Боялся что его поймают. Так вышло что все остальные работники с доступом были причастны к тому или иному боярском роду. Блат! Везде блат, на тёплые места.
Остался этот дед. Не совсем дед, за шестьдесят лет всего, но выглядел старше своих лет. А Кадетскому не нужно было что бы кто-то другой имел хоть какие-то зацепки на предполагаемое местонахождение Перехода. Быть может последнего Перехода.
Обычно дело происходило так. Прохор шёл с деньгами к работнику архива и тот давал ему документы на изучение. На сегодня тоже была назначена встреча. И всё что требовалось от Прохора в тот вечер, так это сделать последний штрих в их недолгом общении: как обычно прийти к Ефентию Каземировичу домой, отпить с ним чаю и отравить его специальной химиейделающей так словно человек скончался от разрыва сердца.
Жил он на первом этаже ,чуть подальше от центра. В неплохом районе, но не самом лучшем. Прохор постучал в окно. Ефентий Каземирович уже ждал. Занавеска распахнулась. Он жадно вгляделся сквозь тьму, до ближайшего фонаря оказалось далеко. Он едва добивал.
— А, Пантелей Максимович, — закряхтел Каземирович узнав Прохора. — Заходите в подъезд я открою.
Прохор вошёл в подъезд, поднялся до двери и оказался в скромной двухкомнатной квартире, со старыми облезлыми обоями, замусоленными грязью деревянными дверьми. Здесь не было даже ванны, только туалет и мойка. Куда старый девал деньги он ума не мог приложить. Они передали ему уже почти десять тысяч, большие деньги…
Тем временем «старый» уже оглядывал его с ног до головы, пытаясь угадать где тот припрятал конвертик с денюжками.