Из третьего мира – в первый. История Сингапура (1965–2000)

Ю Ли

Мне повезло, - у Чу никогда не было никаких сомнений или колебаний относительно того, следовало ли мне продолжать борьбу, каковы бы ни были последствия этого. Она сказала мне, что абсолютно уверена в правильности моих суждений. Чу была для меня огромным источником силы и поддержки. Она обладает острой интуицией в оценке людей. В то время как я составляю свое мнение, основываясь преимущественно на анализе и доводах рассудка, она принимает решения, основанные больше на чувствах, и обладает удивительной проницательностью в понимании подлинных чувств и мыслей людей, скрывающихся за улыбками и дружественными фразами. Она часто бывала права в отношении того, кому нельзя было доверять, хотя и не всегда могла объяснить, почему. Возможно, к этому выводу ее приводили наблюдения за выражением лица человека, его улыбкой, глазами или жестами. Как бы там ни было, я привык воспринимать ее мнение о людях всерьез. Так, в начале 1962 года, когда я вел переговоры

с Тунку об объединении с Малайзией, она высказала свои сомнения относительно того, сможем ли мы работать с Тунку, Разаком и другими лидерами ОМНО. Чу сказала, что они были людьми иного склада, характера и социальных привычек, и она не представляла себе, как министры ПНД смогут сработаться с ними. Я ответил, что мы просто должны были работать с ними, потому что нам было необходимо объединиться с Малайзией, чтобы иметь более широкую базу для строительства государства. Прошло три года, и к 1965 году ее правота стала очевидной. Мы действительно были несовместимы, и они потребовали от нас выйти из состава федерации.

Во время встреч с руководителями иностранных государств она всегда помогала мне лучше понять подлинное отношение к нам, основываясь на том, как с ней вели себя и разговаривали жены лидеров. Я никогда не воспринимал ее взгляды как истину в последней инстанции, но и не отвергал их.

Она сэкономила мне много времени и усилий, исправляя проекты речей, которые я диктовал, и расшифровывая стенограммы моих интервью и выступлений в парламенте. Она хорошо знакома с моим словарным запасом и может угадать то, что я продиктовал, там, где не могли разобрать стенографисты. Тем не менее, я никогда не обсуждал с ней политических вопросов, а она скрупулезно соблюдала правило, согласно которому ей не разрешалось читать секретные документы и факсы.

Со своей стороны, я знал, что она была профессиональным юристом и, в случае необходимости, могла обеспечить себя и вырастить детей самостоятельно, - это освобождало меня от волнений по поводу их будущего. Дети были источником радости и удовлетворения. Она вырастила их хорошо воспитанными, дисциплинированными, никогда не позволявшими себе использовать мое положение и влияние. Наш дом на Оксли Роуд был всего в 7 минутах езды от ее офиса на Малакка стрит (Malacca Street). Она практически никогда не присутствовала на деловых обедах с клиентами, вместо этого она всегда возвращалась домой, чтобы пообедать с детьми и пообщаться с ними. Когда она была на работе, в доме всегда были присматривавшие за детьми, надежные и долго прослужившие у нас "черно-белые" горничные из Кантона, которых так называли за их черные чулки и белые блузы. Когда дети бывали особенно непослушны, Чу пользовалась тростью. Я никогда не бил детей, - строгого упрека бывало достаточно. Мой отец часто применял насилие, поэтому я был противником использования физической силы в воспитании.

В 1959 году, когда я впервые стал премьер - министром, мы решили не жить в Шри Темасек - моей официальной резиденции в районе Истана. Дети были еще маленькими, и мы не хотели, чтобы они жили в роскошной обстановке, окруженные дворецкими и прислугой, готовой исполнить любое их желание. Это привило бы им нереальные представления о мире и их месте в нем. Глядя на то, как растут мои дети, я постоянно вспоминал о необходимости создания безопасной и здоровой окружающей среды, в которой им придется жить.

Все мои дети: сын Сьен Лунг (Hsien Loong - 1952 г.р.), дочь Вей Линь (Wei Ling - 1955 г.р.) и сын Сьен Ян (Hsien Yang - 1957г.), - получили образование в китайских школах. Сначала они учились в Наньянском детском саду (Nanyang kindergarten), затем, на протяжении 6 лет, в Наньянской начальной школе (Nanyang Primary School). Мальчики продолжили образование в Католической высшей школе (Catholic High School), а затем - в Национальном колледже (National Junior College). Вей Линь поступила в Наньянскую высшую школу для девочек (Nanyang Girls' High School), а затем продолжила образование в Институте Рафлса (Raffles Institution). Способности детей были примерно одинаковыми: они хорошо успевали в точных науках и математике, посредственно в китайском языке, плохо в рисовании, пении, музыке и труде.

Мы настаивали на том, - и они согласились с нами, - что им следовало сдавать эти предметы на экзаменах за общеобразовательную школу. Все трое получили президентскую стипендию, войдя в число 5 - 10 лучших учеников их выпуска. Оба мальчика также получили стипендию ВС Сингапура. Это требовало от них прохождения обязательной военной подготовки во время университетских каникул, они также были обязаны прослужить в вооруженных силах Сингапура не менее 8 лет после окончания университета. Чу и я не настаивали, чтобы они изучали юриспруденцию, - мы считали, что им следовало самим определиться в том, что они могут и хотят делать. Лунгу нравилась математика, и он хотел изучать ее в университете, но не желал избрать ее в качестве своей профессии. Он изучал математику в Тринити Колледже (Trinity College),

в Кембридже, окончил курс за два года вместо положенных трех, стал "вранглером" ("wrangler" - высшее отличие для студентов - математиков), а затем с отличием окончил аспирантуру в области компьютерных наук. Он получил специальную подготовку в качестве артиллериста в Форт Сил (Fort Sill), в штате Оклахома, затем провел год в колледже командного и штабного состава в Форт Ливенворс (Fort Leavenworth), в штате Канзас. Наконец, он провел год, изучая гражданскую администрацию в Школе правительственного управления имени Д. Ф. Кеннеди в Гарварде.

Яну нравились инженерные науки. Нисколько не смущаясь достижениями брата, он также поступил в Тринити Колледж в Кембридже и заработал высшие отличия за изучение обоих курсов инженерных наук. После этого он получил подготовку в Форт Ноксе (Fort Knox) в качестве офицера бронетанковых войск. Затем он проходил подготовку для командного и штабного состава в Кэмберли (Camberley), в Великобритании, после чего изучал деловую администрацию в Станфордском университете, в Калифорнии.

Линь обожала собак и хотела стать ветеринаром. Чу отговаривала ее и рассказала ей, чем на самом деле занимался ее друг - ветеринар в Сингапуре: тот осматривал свиней на бойне, чтобы убедиться, что их мясо пригодно в пищу. Это определило ее выбор, - она получила президентскую стипендию, и решила изучать медицину в Университете Сингапура. Линь закончила его с отличием и стала лучшей студенткой выпуска. Она занималась детской неврологией и проработала три года в госпитале штата Массачусетс, а затем еще год - в детском госпитале Торонто (Toronto), в Канаде.

Лунг всегда интересовался тем, что происходило в стране, чем занималось правительство. Одиннадцатилетним школьником он сопровождал меня во время избирательных митингов, которые я посещал, пытаясь обеспечить общественную поддержку, накануне нашего вступления в Федерацию Малайзия. В возрасте 12 лет он был достаточно большим, чтобы запомнить панику и суматоху, царившую в городе во время расовых беспорядков 1964 года, и неожиданно введенный комендантский час, который застал его в Католической школе на Куинс стрит (Queen's Street), так что он не знал, как попасть домой. Водитель нашей семьи проявил находчивость и, в обстановке полного хаоса на дорогах, сумел довезти его до дома на автомобиле "Моррис - майнор" ("Morris - Minor"), принадлежавшем моему отцу. Лунг изучал малайский язык, начиная с пятилетнего возраста, а после того как Сингапур вошел в состав Малайзии, начал учиться читать на джави, - малайском языке, использовавшем арабскую письменность. Чтобы практиковаться, он читал орган ОМНО, газету "Утусан мелаю", выходившую на джави, в которой печатались самые вздорные обвинения в мой адрес и в адрес ПНД. Политика была частью его внешкольного образования.

Со студенческих лет в Кембридже он знал, что хочет участвовать в созидании будущего Сингапура и заниматься политикой. После выпускных экзаменов по математике в Кембридже его наставник уговаривал Лунга не возвращаться для прохождения службы в вооруженных силах Сингапура и, вместо этого, заняться дальнейшим изучением математики в Кембридже, поскольку на экзаменах он показал исключительно высокие результаты. Президент Оксфордского и Кембриджского общества Сингапура, вручая ему награду как лучшему студенту 1974 года, сослался на письмо другого наставника из Тринити Колледжа. Тот писал, что Лунг получил "на 50% больше наивысших отметок, чем следующий за ним кандидат,...в истории экзаменов по математике такая разница между двумя лучшими студентами раньше не встречалась".

Когда я встретился с его наставником на церемонии выпуска, он сказал мне, что Лунг написал ему очень продуманное и взвешенное письмо с объяснением причин того, почему он не станет продолжать изучение математики, независимо от того, какими были его успехи. Я тут же попросил его наставника прислать мне копию письма, которое Лунг прислал ему в августе 1972 года:

"А теперь о причинах того, почему я не хочу стать профессиональным математиком. Для меня совершенно необходимо вернуться в Сингапур, чем бы я там ни занимался. Это важно не только потому, что, ввиду моего особого положения, покажи я пример "утечки мозгов" за рубеж, - это страшно деморализовало бы людей в Сингапуре. Да и потом, Сингапур - моя родина и то место, где я хочу жить...Кроме того, математика вряд ли имеет какое-то влияние на то, что происходит вокруг и на то, что происходит в стране. В такой большой и развитой стране как Великобритания, это вряд ли имеет какое-либо значение, но в Сингапуре это будет значить для меня очень много. Это не говорит о том, что я должен буду уйти в политику, но, даже в качестве высокопоставленного гражданского или военного чиновника, я буду способен оказывать серьезное влияние на развитие событий, и смогу изменить ситуацию в лучшую или худшую сторону. Я бы предпочел делать что-либо в жизни самостоятельно, возможно, вызывая недовольство других людей, а не проявлять недовольство чьими-то действиями, не будучи в состоянии что-либо изменить".