Из жизни Дмитрия Сулина
Шрифт:
— Дмитрий Павлович мне муж! — сурово сказала Люба, выходя в коридор. — А ты убирайся! Понял?!
Она просигналила Сулину глазами, чтобы он изгнал непрошеного гостя. Сулин, ошалевший от словесных излияний Валикова и от всех событий этой странной ночи, молча топтался на месте.
— Для сна мне достаточно выделить один квадратный метр пола, так что мое пребывание никоим образом не отразится на вашей интимной деятельности, — бесстрастно продолжал бывший муж. Он говорил, как заведенный, и со стороны казалось, что внутри у него имеется специальное механическое устройство с готовыми речами. — Гуманность — основная черта нашего общества, и я с надеждой жду от вас, Дмитрий Павлович, как от главы ячейки, положительного ответа…
«Неприятный тип! — раздраженно отметил Сулин. — Надо бы выставить его на лестницу… А вдруг начнет сопротивляться, орать?.. Соседи сбегутся, милицию кто- нибудь вызовет. Нехорошо…»
— Я, в принципе, не возражаю, — пробормотал Дмитрий.
— Прекрасно! — сказал Валиков и захлопнул дверь. — Вы поступили в полном соответствии с кодексом культурного человека.
Люба посмотрела на него с ненавистью, махнула рукой и, обращаясь к Сулину, сказала:
— Дуу-рак ты, Дима, и больше никто!
Сулин хотел тут же уйти, но потом вспомнил, какой предстоит путь, и остался.
Роман был окончательно испорчен.
Люба легла спать на тахту. Сулину досталась раскладушка. Бывший муж устроился на полу, рядом с раскладушкой. Наступила скорбная и торжественная тишина. В тесной комнате лежали три чужих человека и думали каждый о своем.
Дмитрий смотрел в потолок и проклинал себя за идиотское поведение.
«Какая славная ночка могла бы получиться, — он вздохнул, взглянув на тахту, где белело, загадочно и призывно, полное плечо Любы. — Ну почему я не выгнал этого типа, почему?!»
Мысли надвинулись совсем тягостные.
«Я вот фиаско потерпел, а Алиса там с каким-нибудь прохвостом… — Дмитрий заворочался от бессильной ярости. — Приедет с юга как ни в чем не бывало. Начнет мне сказки рассказывать, как скучала и тосковала… Нет, нет, Алиса, со мной этот номер не пройдет! Я фальшь за километр чувствую…»
Было слышно, как похрапывает Люба.
— Вы еще не спите? — раздался откуда-то снизу тихий голос Валикова.
— Сплю, — буркнул Сулин.
Если я не ошибаюсь, Любовь Ивановна уже в объятиях Морфея. Используя это обстоятельство, я хотел бы поговорить с вами, Дмитрий Павлович, как мужчина с мужчиной. Тот факт, что вы не изгнали меня, имея на это полное юридическое и моральное право, свидетельствует о ваших высоких нравственных принципах. Кроме того, мне глубоко импонирует ваше умение обуздывать свои животные страсти, Не каждый найдет в себе силы покинуть брачное ложе и уйти на раскладушку. — Валиков плел свою унылую речь, и от его монотонного голоса Сулину стало вдруг так тоскливо, что захотелось выбежать на балкон и завыть на весь микрорайон.
— Чтобы не быть многословным, — бубнил бывший муж, — я сразу перейду к тому деликатному вопросу, ради которого, собственно, я и завел разговор. Вам, вероятно, известно, что мой оклад составляет сто двадцать пять рублей. Проделаем вместе небольшой подсчет. Если в день я трачу на еду два рубля, то в месяц мне требуется на питание шестьдесят рублей. Добавим сюда безусловные расходы на обновление гардероба, как минимум двадцать рублей. На транспорт ежедневно уходит в среднем двадцать пять копеек, то есть семь пятьдесят в месяц. Приплюсуем оплату коммунальных услуг…
У Сулина слипались глаза, но он крепился, пытаясь понять, куда клонит Валиков.
— Кроме того, существуют потребности в духовной пище, без которой, согласитесь, современному человеку никак нельзя. Я имею в виду посещение кинотеатров, покупку книг, журналов, газет, что в переводе на язык финансов составляет не менее десяти рублей. Анализ будет неполным, если не учесть тот реальный факт, что я мужчина и в физиологическом смысле нуждаюсь в женском обществе, что, в свою очередь, приводит к регулярным расходам. Подводя резюме вышеизложенному и правильно сложив все цифры, мы получим грустный парадокс: мне нечем платить алименты на сына. Было бы величайшей ошибкой считать, что я не испытываю угрызения совести. Действительно, ребенок произведен при моем участии, и все же я взываю к вашему благородству, тем более, что…
Валиков все бубнил и бубнил. Дмитрий слушал его некоторое время, затем уснул.
В шесть утра он проснулся. Болела голова. Откуда-то доносился равномерный скрежет метлы об асфальт. Дмитрий огляделся и все вспомнил.
На тахте похрапывала Люба. На полу, свернувшись калачиком, тихо спал ее бывший муж. На лице у Валикова было такое выражение, будто он на секунду закрыл глаза, чтобы передохнуть и продолжить речь.
«Куда я, попал? — Дмитрий поморщился. — Мерзко все. Ненужно…»
Он встал с раскладушки, оделся, на цыпочках выскользнул в коридор и неслышно покинул квартиру.
Через час Сулин уже спал в своем родном доме, на своей родной кровати, под большой фотографией Алисы.
Виктория
Электричка бежала прочь от города. Сулин сидел у окна, полный спокойствия, которое он испытывал обычно, затерявшись в толпе.
Несколько дней, оставшихся от отпуска, Дмитрий хотел провести в городе, но Алиса настояла, чтобы он поехал в деревню, к своему дяде. Настаивала она потому, что незадолго до этого, моя посуду, Дмитрий вдруг сказал: «Только что в раковине исчезла Луна». Высказывание встревожило Алису, и она решила, что мужу необходим деревенский воздух.
В вагоне было полно пожилых женщин в плюшевых жактах, девушек в плащах-болоньях и матерей с конопатыми ребятишками. Мужчин было совсем мало: Сулин, хромой старик, задумчиво жующий колбасные дольки, и трое молчаливых железнодорожников, играющих в «подкидного» на чемоданчике. Впрочем, железнодорожники вышли на ближайшей станции, и Дмитрий подумал, что вагон похож на курятник, где ему отведена роль петуха.
Прямо напротив Сулина, зажав между ног туго набитую сумку, дремала тетка. Над ее головой, на крючке, болталась авоська с сушками. Время от времени правый глаз тетки приоткрывался, проверяя, на месте ли сушки, и медленно затягивался пленкой, как у засыпающего цыпленка. Рядом с ней сидела старушка с личиком, похожим на шарик, из которого выпустили воздух. Ее бесцветные глазки, полные прозрачной влаги, смотрели на Сулина с детским любопытством. Ему это не нравилось, и он в упор, не мигая, разглядывал старушку, отчего та начинала ерзать.