Из жизни королевы

Не в моих правилах писать предисловия и как бы то ни было объяснять содержание рассказываемой мною истории, но на сей раз я это сделаю. Дело не в том, что я поведу речь о чем-то очень сложном. Просто я хочу избегнуть лишних вопросов и фантазий на свой счет.

Эта история обо мне, и вместе с тем не совсем обо мне. Это не автобиография и даже не история души. Нельзя сказать, что эта история вымышленная, как и нельзя сказать, что она произошла на самом деле. Эта история нужна, прежде всего, мне самой. В ней есть прошлое и будущее, и практически нет настоящего, ибо настоящее в ней – это момент, когда я пытаюсь осознать себя, понять, что со мной произошло и куда я иду, отметить важнейшие события своего недавнего прошлого. Эта полусказка-полубыль дает мне возможность порассуждать о собственной жизни и спастись от порой навязчивого «непонимания» себя и потери «самоидентификации», когда я начинаю

сомневаться в своем реальном существовании и задаю себе странные вопросы: кто я, зачем я, для чего я существую. Не вдаваясь в философию, я открыто объявляю абсолютное счастье своей высшей целью. Существующий порядок вещей этому всячески противодействует. Парадоксально, но именно смерть часто возвышает в глазах людей тех, кого при жизни гнали, зажимали и всячески третировали. Но лично я выбираю жизнь и борьбу и выживание, о котором еще скажет моя героиня с певучим испано-португальским именем, похожим на мое, причем выживание не столько в физическом смысле, сколько в духовном. Возможно, жизнь поведет меня совсем не тем путем, каким повела мою героиню, повороты судьбы часто непредсказуемы. Не все желания могут исполниться. Но главное, во всяком случае, так мне кажется, – это верить в мечту, не изменять ей и пытаться реализовать ее.

Эта история – не объяснение в любви, хотя вот этого мне избежать не удастся. Вероятно, эта история не будет такой яркой, какой она представлялась в моем воображении. На сей раз я больше внимания уделю содержанию, а не красоте и точности стиля. Однако я, верно, уже утомила и себя, и читателя таким длинным вступлением.

Виоланте была королевой Счастливой Страны. Эта страна была небольшой по площади, но одной из главных по влиянию в мире.

Дни Виоланте проходили в трудах, заботах о людях и песнях. Как и любая настоящая королева, Виоланте была прекрасна. У нее была ослепительно белая кожа с золотистым отливом, изящная фигура, правильные черты лица, глубокие темно-серые изнутри светящиеся глаза и длинные вьющиеся золотые волосы, доходившие ей почти до пояса. Виоланте не имела внешних атрибутов власти, таких как корона или скипетр, но, тем не менее, все знали, что она – королева, она – правительница Счастливой Страны.

Едва ли кто-нибудь помнил, когда Виоланте вступила на трон. Она не получила власть по праву наследования. Ее избрали, хотя мало кто знал, через какие испытания пришлось пройти этой тонкой светлой девушке, чтобы ей выпала такая честь.

На Счастливую Страну воистину снизошло благословение. Нигде в мире не было такого мягкого климата, такого удивительного, совсем не палящего солнца, таких нужных и своевременных дождей. Каждый житель этой страны чувствовал себя на своем месте, занимался именно тем, что лучше всего ему подходило. Полнокровная и достойная жизнь была уделом всех граждан Счастливой Страны. Все в ней было устроено разумно и человечно. Человеческое счастье стояло во главе всех ценностей. Сама система жизни в этом государстве была необычайно слаженной, но совсем не давящей. Что касается королевы, то она не декларировала абстрактную «заботу о благе всего человечества», но вникала в проблемы каждого человека в отдельности. Власть Виоланте была велика, правда, она никогда не злоупотребляла ею и потому ее считали просто идеальной правительницей.

Любой элемент жизни в Счастливой Стране был устроен так правильно, что нет нужды подробно останавливаться на этом вопросе. Хозяйство, образование, медицина – все было таким, каким должно быть. В этой стране нельзя было услышать раздраженных криков, шума, здесь все относились друг к другу с любовью и уважением. Не было во всем мире таких честных людей, как в Счастливой Стране. Звонкая тишина и атмосфера вечного праздника были неотъемлемыми чертами этой земли.

Счастье Виоланте было основой счастья ее страны. Правда, и забот у нее было намного больше, чем у ее «подданных». Нельзя сказать, что Виоланте вставала рано. Лишь в особых случаях она пробуждалась с рассветом. Обычно королева поднималась с постели не слишком рано, но и не слишком поздно. В светлом, летом прохладном, а зимой теплом дворце раздавался ее чистый, звонкий голос. Виоланте жила одна, она не была замужем и не имела слуг. После легкого завтрака королева сразу же принималась за государственные дела, созывая всех своих помощников. Она была убеждена, что главной проблемой для Счастливой Страны были отношения с соседними, часто враждебными, странами, поэтому международными делами Виоланте всегда занималась лично. Другие ее заботы были намного приятнее: организация состязаний атлетов, поэтов, певцов, рыцарских турниров (на которых никто никого не только не убивал, но обычно даже и не травмировал). Секретарь королевы существовал лишь для того, чтобы докладывать ей об очередном просителе. Днем Виоланте принимала всех желающих безо всякой предварительной записи и иных крючкотворств. В ослепительно белом королевском платье, с распущенными золотистыми волосами она являла собой незабываемое зрелище.

Как и во всяком нормальном государстве, в Счастливой Стране была полная свобода вероисповедания с абсолютным отрицанием крайностей и, главное, фанатизма. Терпимость была органическим свойством характера здешних людей, хотя богословские споры были довольно частым явлением и даже приветствовались. Но было одно место, которое сочетало в себе черты религиозного, культурного и, наряду с залом для приемов в Королевском дворце, политического центра страны. Это был Храм Чести, Верности и Любви. Этот Храм служил театром, концертным залом, в нем проводились балы, сюда приходили на свидания влюбленные, здесь проходили бракосочетания. На время мероприятий внутренние помещения Храма озарялись сотнями огней; благодаря специальной конструкции пола пространство быстро превращалось из средней величины амфитеатра в огромный танцзал. Служителями храма, когда он служил просто местом встреч, были прелестные юноши и девушки в свободных белых одеждах, с венками на головах и букетами цветов в руках. Веселыми песнями они встречали каждого, кто приходил в Храм.

По вечерам здесь часто выступала сама королева Виоланте. Она была выдающейся певицей и сочинительницей песен. Музыка в Счастливой Стране была удивительно жизнерадостной и, пожалуй, только в мелодиях Виоланте иногда звучали грустные нотки. Однако в целом ее песни были светлыми, без тени диссонанса, с ясной мелодией. У Виоланте был высокий звонкий голос, летящий вверх, да ведь и всем своим обликом она, как и страна ее, стремилась ввысь, в небеса.

Нельзя сказать, что одиночество было судьбой Виоланте. У нее было много поклонников, но лишь один был ей по сердцу. Она была почти готова согласиться выйти за него замуж, а он был готов предложить ей руку и сердце. Это был Князь из далекой страны, один из самых влиятельных людей в тех краях, а по большому счету, и во всем мире. Это был необыкновенно красивый человек невысокого роста, стройный, с проницательными карими глазами и неизменной улыбкой на губах. Глядя на него, невозможно было представить, сколь велика разница в возрасте между ним и королевой. Несмотря на это, они с Виоланте казались идеальной парой, живым воплощением любви между мужчиной и женщиной в Счастливой Стране.

Тем не менее, их отношения не были идеально гладкими. Этот человек, внешне добрый и мягкий, оставался внутри весьма загадочным даже для королевы. Было в нем одно свойство, с которым она едва мирилась. Князь считал, что счастье всех людей в мире, в том числе и Виоланте, зависит только от его воли. Бывало, королева спорила с ним, но он не был откровенным собеседником. Виоланте он, конечно, любил, а она, прежде всего, считала его своим учителем. Мало кто знал о том, что Князь был среди тех, кто помог девушке стать королевой. Но не чувство благодарности двигало Виоланте. Она была влюблена в него, в его необычность, в его энергию, в его уверенность в себе. Князь был самым близким ей человеком. Их встречи были неизменно восхитительными. Князь был человеком музыкальным, он прекрасно играл на пианино, недурно пел. И когда Виоланте сидела рядом с ним за роялем, ее как будто окатывала волна его энергии, и она невольно придвигалась к нему ближе. Когда у них было время, они могли часами гулять по улицам столицы Счастливой Страны. Виоланте была очень счастлива с Князем. На балах они всегда танцевали вальс и являли собой, казалось, прекраснейшую пару в мире. Жители Счастливой Страны только и ждали, когда под волшебную свадебную музыку, осыпанные дождем из лепестков роз, Виоланте и Князь сочетаются браком в Храме Чести, Верности и Любви.

Но время шло, а этого не происходило. Почему так было, даже сама королева и ее друг не могли понять. Они были вечно заняты, это верно. Правда, Виоланте не забывала о Князе, когда пела песни, посвященные ему, а тот, в свою очередь, при каждой возможности старался оказать ей знаки внимания типа букета цветов, какой-нибудь безделушки и т. п. Наверное, их свадьба все-таки состоялась бы, если бы не одно обстоятельство, прямо-таки перевернувшее жизнь королевы. Правда, она предчувствовала какие-то изменения, ведь однажды, когда она прощалась с Князем, она вдруг крепко обняла его и, прижимаясь к нему изо всех сил, сказала умоляющим тоном: «Не уходи! Не уходи!»

Визит Гейна, царя той самой страны, где жил Князь, был для Виоланте неожиданным. Конечно, королева слышала о нем, его слава была велика, но она никогда его не видела. Судьба Гейна была непростой. Много горя и страданий испытал он, прежде чем стал Царем, почти что богом для своей любимой страны. Все это не могло не отразиться на его облике. Гейн был красив и талантлив – идеальное сочетание для жителя Счастливой Страны. Но было в нем что-то другое. Его страна не была счастливой: в ней было много красоты, много радостей, но и много бед, да таких, о каких в других странах не ведали. Выражение сострадания и видимого ощущения чужой боли появлялось на его лице, когда он не улыбался. Правда, улыбался Гейн часто, и улыбка его была воистину лучезарной.