Из жизни кукол
Шрифт:
После ужина Армин Майвес расслаблялся, читая научную фантастику. Программист тем временем истекал кровью в ванной. Свену-Улофу казалось, что он ощущает сладковатый запах и слышит, как тихонько булькает в сливе.
Наконец Свен-Улоф открыл глаза.
Некоторые мужчины по предварительной договоренности отъедают друг другу половые органы, подумал он.
По сравнению с ними во мне нет ничего такого, из-за чего можно было бы так тревожиться.
Свен-Улоф сделал глубокий вдох, набрал в грудь свежего воздуха. Улыбаясь,
Девушка, с которой он чатился, через час будет ждать его у многоквартирного дома в Бергсхамре. Не очень далеко, на той стороне Стоксунда, но там все же совершенно другой мир.
Девушку зовут Тара, и он знает, почему она в конце концов согласилась встретиться с ним.
Она из религиозной семьи и хочет бунта. Хочет продемонстрировать родителям, что не Бог распоряжается ее телом, а она сама.
Подростком Свен-Улоф и сам пережил нечто подобное. Взбунтовался против Христа, против отца с матерью, против всего прихода. Он пил, трахался и слушал запретную музыку.
У них с Тарой одинаковый опыт, хорошая тема для разговора. Они не так уж непохожи друг на друга, и даже если ему сорок пять – значительно больше, чем он указал, – а ей пятнадцать, они сумеют столковаться.
Он не Мясник, в отличие от Армина Майвеса.
Свен-Улоф Понтен обращался со своими девочками хорошо, если они оказывали ему должное уважение.
Ветер за окном усилился. Дело к зиме.
День первый
Ноябрь 2012 года
Повесть с бесконечным числом неизвестных объяснений
Бергсхамра
Девушка лежала на спине, на блестящей гранитной плитке перед шестиэтажным домом. Труп обнаружил в первом часу ночи таксист, который вышел из машины покурить. Сначала он принял тело за манекен. Слишком легкая для этого времени года одежда, тонкие, почти белые руки, ноги неестественно выгнуты.
Подойдя поближе, таксист увидел кровь.
Потом, к несчастью, пошел дождь, и большую часть крови смыло. Возможные следы, вроде отпечатков обуви, снять не удалось.
Была половина первого. На четвертом этаже некая мать-одиночка смотрела в окно своей кухни. Холодный голубой свет полицейских мигалок выдергивал из темноты деревья в роще напротив, проникал в квартиру. От вспышек оживали детские рисунки на холодильнике. Головоногие, как живые, прогуливались по дверце среди шишек и листьев, небрежно нарисованных акварелью.
Женщина потерла глаза, прогоняя сон. Кто лежит там, на земле, под пластиковым покрывалом, и что произошло? Мысль о том, что какой-нибудь из ее мальчишек может упасть с балкона или из окна и приземлиться на эти беспощадные камни, преследовала ее с первого же дня, как они сюда переехали.
Женщина задернула занавески и заглянула в детскую. Оба мирно спали, и она примостилась рядом с младшим. Засыпая, она отметила, что взволнованные голоса в квартире над ней затихли.
В час ночи полицейские взялись за работу всерьез. Возле сине-белой заградительной ленты стояла “скорая”, но оба медика сидели без дела.
Девушка мертва, они здесь не нужны.
Ирса Хельгадоттир, недавняя выпускница полицейской академии, еще никогда не видела мертвого человека. Она изо всех сил старалась быть полезной, но не могла избавиться от ощущения, что она зритель. Что она просто смотрит телевизор.
К ней подошел Шварц.
– Смотри и учись, – объявил он и указал на четырех криминалистов в синих пластиковых комбинезонах, среди которых была рослая темнокожая женщина.
– Эмилия похожа на баскетболистку из НБА, – заметил он. – Но в экспертизе ей нет равных.
– Ты имеешь в виду ЖНБА?
– Чего?
– Женскую баскетбольную лигу, – пояснила Ирса и тут же поняла, почему заспорила с коллегой. Может, узел у нее в желудке ослабнет от пары задиристых словечек.
Криминалисты как раз управились со своей первой задачей. Теперь к телу вел коридор шириной в два метра; вокруг тела тоже было пустое пространство. Так судебный медик сможет подойти к трупу, не оставив лишних следов.
Судмедэксперт, который держался поодаль, в компании бутерброда и термоса с кофе, наконец вышел из машины.
– Иво Андрич, патологоанатом, – сказал Шварц. – Эмилия баскетболистка, а вот Андрич больше по бейсболу.
Бейсболки плохо сочетаются с пластиковым капюшоном и маской. Но на патологоанатоме такая комбинация казалась весьма естественной.
Шварц дал разрешение на первичный осмотр погибшей; Андрич надел на бейсболку налобный фонарь и, осторожно переставляя ноги, двинулся к телу.
Время от времени он останавливался и осматривался; когда он вдруг вытянул руку, ладонью вверх, Ирса пришла в недоумение. Он что, подает знак? Нашел что-нибудь?
Андрич спустил маску на подбородок и улыбнулся Ирсе:
– Дождь кончился.
Узел в желудке немного ослаб.
Ирса взглянула на серое, стального оттенка, небо, прищурилась и на мгновение представила себе, что она где-то не здесь. Где-нибудь, где тепло. В месте простом и щедром.
Но она сейчас тут, и тут ее место.
Криминалисты начали с осмотра земли у самой ленты ограждения. Эта безрадостная работа могла занять несколько часов, а если бы нашлось что-нибудь интересное, то и дольше. Эмилия делала снимки; вспышка, словно стробоскоп, освещала людей с налобными фонариками, копошившихся в темноте.
– Вижу! – Один из криминалистов вдруг распрямился, указывая куда-то вниз.
Трещину, из которой проросла сантиметров на десять трава, и найденный предмет сфотографировали. Криминалист убрал находку в пластиковый пакет.