Из жизни старого Смоленска
Шрифт:
11 участок попечитель Г.А. Мачульский (от Днепровского моста левая сторона Новой Петербургской улицы до городских лавок и лавки Лепницкой, от Тишевского дома до мясных рядов и дома Самотёсова и бульвары)
12 участок попечитель В.Д. Ушаков (левая часть Покровской горы от 3-й полицейской части до госпиталя)
(ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 467-474 )
Опытом по устройству правильной в санитарном отношении городской скотобойни смоленская городская управа в 1890 году поделилась с городом Пензой. В ответ на запрос пензенского городского головы, смоляне пояснительную записку в два листа с описанием всех применённых в Смоленске методов соблюдения санитарных норм и требований. Надо сказать, что санитарные и ветеринарные нормы при забое скота соблюдались в губернском городе неукоснительно. В апреле 1890 года пристав 2-й части получил сведения, что в Рачевской слободе мещанин Григорий Дубовиков убил на частной своей бойне три телёнка, разделал туши и выставил их на продажу в своей лавке на Покровской улице. Пристав совместно с городским ветеринарным врачом Ефремовым нагрянул в мясную лавку Дубовикова, где и обнаружил три телячьих туши без клейм городской скотобойни. Дубовиков вину признал и был привлечён к судебной ответственности. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 201-202)
Форменный скандал учинило на городских бойнях в ноябре 1890 года семейство колбасника Гофмана. К часу дня брат колбасника, его сын и один из рабочих пригнали на бойни трёх свиней. Хрюшки были убиты, и при оправке туш ветеринарный фельдшер произвёл надрез на окороке одной из туш для проверки перед клеймением. Брат колбасника Гофмана с матерным криком попытался отогнать эскулапа от убиенной животины, голося, что он, Гофман, не признаёт никаких проверок, кем бы то ни было. Не смог урезонить пьяного в зюзю колбасника и городской ветеринарный врач. Состоявший при городских бойнях городовой не долго думая уволок буяна в3-ю полицейскую часть. А уже вечером то го же дня сам колбасник Гофман подал в городскую управу жалобу на ветеринарного врача указывая, что ему не выдают с городской бойни туши убитых свиней. На следующий же день член управ И.П. Бекин прибыл на бойни и во всём разобрался. В своём рапорте городскому голове Бекин просит ходатайствовать от городского самоуправления перед судьёй в самом строгом наказании пьяного колбасника. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 601-602)
Тот же ветеринарный врач Ефремов при содействии пристава 3-й части Смоленска арестовал до выздоровления гурт крупного рогатого скота, пригнанный для продажи в Смоленске дорогобужскими мещанами Михаилом Подобедовым и Николаем Окуневым. Гурт из тридцати двух голов был повально заражён ящуром. По докладу ветеринарного врача городская управа выделила помещения для содержания скота до полного его выздоровления. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 589)
Ежегодно городская управа составляла списки смоленских обывателей для отбывания воинской повинности. Для этого все церкви Смоленска и губернии присылали в городскую управу выписи из церковно-приходских книг с записями о рождении детей у смоленских мещан и купцов, которым на текущий год исполнялось 21 год. По этим документам составлялись списки призывников, которые вызывались для жеребьёвки в управу повестками. Неявившихся разыскивала полиция. В этом ключе интересна история призывника Куйкина Владимира из Рачевской слободы. Куйкины жили на Рачевке ещё чуть не со Смутного времени. А к 80-м годам 19 века во второй части губернского города имелось аж четверо домовладельцев с такой фамилией. И вот пришел срок Владимиру Куйкину, сыну смоленского мещанина Фёдора Куйкина, в 1883 году воинскую повинность отбывать. По повестке он в управу не явился, взялись искать с полицией. Тут выяснилось, что в доме Фёдора живёт лишь его жена Настасья. Она же и держит мелочную лавку. А вот где призывник Владимир, да и отец его, то неведомо. Так и не сыскался Владимир свет Фёдорович. Но мы то с вами имеем возможность проверить большой объём архивных документов. И вот он, искомый: в церкви села Шуйского Вяземского уезда служит диаконом Владимир Фёдорович Куйкин. А жена его Мария в школе грамоту преподаёт. Умудрился всё ж таки увильнуть от воинской службы, церковнослужители призыву не подлежали. ( ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 94; адрес-календарь Смоленской епархии 1897-1901 г.г.; ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 607)
Ежегодных дел в управе было не счесть. И промысловые свидетельства смоленским обывателям и крестьянам Смоленского уезда нужно продать, и списки по квартирному налогу составить. А тут ещё и извозчики подходят ярлыки выкупать. А их, тех самых ярлыков на легковой извоз, в 1884 году выдано аж 444 штуки. А ещё и ломовые. Не покладая рук трудится городская управа на благо губернского города Смоленска. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 19, 22)
Дела лесные
Разбирая фонды Смоленской городской управы, создаётся впечатление, что основной задачей смоленского городского самоуправления было добывание денег. Из любых источников, и желательно в наибольшем количестве. Немаловажную роль в этом деле играли принадлежащие городу лесная дача «Чёрный Бор» и пустошь Пронино. Уже с конца 60-х годов участки в лесной даче сдавались в аренду крестьянам окрестных деревень, принося городской казне стабильный доход. Крестьяне из Пронино, Шеломца, Соколово (Бурая), Гвоздово и Борка использовали арендованную у города землю под дополнительные посадки хлеба и картофеля, для выпаса скота, за отдельную плату косили сено в Чёрном Бору. Но на беду вскоре оные крестьяне стали относиться к лесной даче как к своей собственности.
Пока самое раннее донесение о незаконной порубке леса в даче «Чёрной Бор» которое найдено мною относиться к 24 октября 1884 года. Смотритель городских дач Иван Бойков рапортом докладывает городской управе, что в лесной даче «Чёрный Бор» работники смоленского купца Степана Макаровича Щербакова 18 октября срубили аж 120 корней. Из них 50 берёзовых толщиной в 2 вершка, 40 осиновых толщиной в вершок с третью, 30 ольховых толщиной в полтора вершка. Смоленская городская управа оштрафовала купца Щербакова на 2 рубля 40 копеек серебром, оговаривая, что при невнесении денег в городскую казну против купца будет возбуждено судебное разбирательство. Надо сказать, что купец проникся и внёс в управу 3 рубля, которые были записаны в приход и причислены к городским доходам.
В ноябре 1884 года в Смоленске были расклеены печатные объявления. Смоленская городская управа, что в её присутствии 13 декабря состоятся торги на отдачу в содержание статей, показанных в росписи городских доходов 1885 года. А именно: кирпичного завода, что за церковью Гурия, Симона и Авивы, бывшего в содержании у купеческого сына И.Н. Папкова; кирпичного завода на Покровской горе, состоявшего в содержании у купца Н.В. Ефременкова; земли в даче «Чёрный лес» и пустоши Пронино; земли состоящей за Московской заставой, бывшей в содержании у мещанки Д.М. Пашутиной; мест отводимых под качели, балаганы и другие заведения, во время народных гуляний; участка земли в даче селения Рачевки; снятия травы в городском саду Блонье; городских весов и мер; 4-х лавок, состоящих по правую сторону Санкт-Петербургской улицы; 3-х лавок по левую сторону той же улицы; 4 мест и 4 лавок в табачном ряду; 20-ти лавок в мясном ряду; беседок в городском саду Блонье и за Днепром на бульваре; харчевни на Базарной площади в 3-й части города; питейного дома близ краснинской заставы, содержимого мещанином В.С. Пирожковым. Желающие участвовать в торгах приглашались в городскую управу. Торги назначены были окончательными без переторжки. (ГАСО, фонд 65, опись 2, дело 1413)
Большую часть земли в «Чёрном бору» и пустоши Пронино много лет арендовали крестьяне деревнь Пронино и Борок. В том же 1884 году пронинские жители подали в городскую управу прошение о восстановлении заросших межевых знаков. По которым определялась арендованная земля каждой деревни в пустоши Пронино и Чёрном бору. Жаловались мужички, что жители Бурой (Соколово) и Борка, пользуясь отсутствием межевых знаков занимают ту землю, которая по договору аренды отходила к Пронино. Ну а пока о безобразиях окрестных пейзан в лесной даче. Февраль 1890 года. Лесной сторож Никита Богданов при обходе дачи «Чёрный лес2 обнаружил поруб неподалёку от деревни Шеломец. В понятые лесной сторож взял десятника этой деревни Трофима Ефимова и крестьянина Василия Яковлева. Эта компания насчитала 32 берёзовых пня толщиной от 2-х до 3-х с половиной вершков (примерно от 9 до 16 см.). При проведении дознания в Шеломце несколько крестьян указали, что порубили берёзы трое: Симон Иванов, Дмитрий Васильев и Василий Иванов. Оные крестьяне были вызваны в городскую управу для разбирательства. (ГАСО, фонд 65, опись 2, дело 158)
Добирались до городских лесных дач и порубщики из-за Днепра. Так в порубке 100 сосновых брёвен был уличён крестьянин деревни Кловка Ефим Лавров. Никита Богданов доставил его в городскую управу.
Редко, но случалось, что крестьяне закон блюли. Некто Ананий Иванов получил от управы разрешение на вырубку кустарника в Чёрном бору на одной десятине леса в ответ на своё заявление и уплаченные 2 рубля. Следить за соблюдением площади вырубленных кустов был поставлен всё тот же лесной сторож Никита Богданов. (ГАСО, фонд 65, опись 2, дело 1489)
В апреле 1890 года некто Семён Александрович Шевелёв, дворянин, проживающий в Смоленске по Воскресенскому переулку в собственном доме Смоленскую городскую управу озадачил. В своём прошении на имя городского головы Александра Платоновича Энгельгардта Шевелёв просил передать ему в аренду на 30 лет сто десятин земли (около 109 гектаров) в лесной даче «Чёрный бор» неподалёку от деревни Дубровенки за цену, которую управа найдёт для себя приемлемой. Писал Семён Александрович, что имеет желание, расчистив место аренды от леса, возвести там маслобойный завод, а также другие строения разного назначения. Созданная городской управой по этому делу комиссия нашла, что для интересов города более выгодно сохранить лес лесной даче «Чёрный бор» в неприкосновенности. Шевелёву через Смоленское полицейское управление было доведено о невозможности уважения его ходатайства. (ГАСО, фонд 65, опись 2, дело 1489)
Но, как говориться, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Сбегать в Чёрный бор по дрова стало у окрестных крестьян в порядке вещей. А потом в пивной ли лавке, в городском трактире или кабаке похвастать своей удалью. И к началу века 20-го строевой и дровяной лес воровали из лесной дачи что называется кубометрами. Пришлось Смоленской городской управе озаботиться защитой лесных богатств города. Дело решил новый городской голова Борис Петрович Рачинский. А началось всё вот так…
25 августа 1906 года, исполняющий обязанности урядника Катынской волости И. Кореневский проезжая по Пронино, обнаружил в одном из дворов сосновые брёвна. На спрос хозяин дома только мычал да пожимал плечами. Пробежался урядник по другим дворам и на время впал в ступор. На каждом дворе в Пронино лежало по несколько десятков брёвен хорошего строевого леса. Создавалось впечатление, что крестьяне в едином порыве решили перестроить деревню. Рапортом Кореневский доложил о ситуации приставу 1-го стана Смоленского уезда, а тот переправил сведения в городскую управу. Уполномоченный управой городской лесничий Михаил Иванович Гуторов обследовал лесную дачу «Чёрный бор» и представил земскому начальнику иск о взыскании с крестьян деревни Пронино Катынской волости Смоленского уезда двойной стоимости за порубленный лес. Земский начальник решил дело в пользу города. (ГАСО, фонд 65, опись 2, дело 154) Вы думает наложенный штраф остановил пронинских?