Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Шрифт:
Ропот перешел во взрывы ярости и народ стал брать камни и оружие для борьбы против охраны замка. В продолжение нескольких секунд отряд уланов очистил улицы и площадь замка, употребив решительное оружие против сторонников Фрацко. Не прошло часа, как на улицах, окружающих замок, лежало уже более ста убитых бунтовщиков, между тем как Фрацко, посреди суматохи и шума, был легко схвачен и тотчас же отправлен в Санта Мадре, где ему хотели дать на всю жизнь несколько памятных знаков.
Несчастного супруга прекрасной Жуаны схватили и повели в комнату пытки. Там стоял столб, имевший вид виселицы, с перекладины
Фрацко смотрел с ужасом и презрением на отвратительных судей инквизиции, окружавших его с молитвенниками в руках и закрытых своими широкими капюшонами. Он с содроганием смотрел на замаскированного палача, стоявшего около орудия пытки.
Мутарро связывал уже узел.
— Признавайся, безбожник, что ты ложно обвинил короля, — настаивал инквизитор. Фрацко же перед этим требованием дрожал от гнева и ярости.
— Отстаньте от меня, отвратительные твари! — воскликнул он, в высшей степени возмущенный. — У меня похитили жену мою, чтобы обесчестить ее. Я требую, чтобы мне ее возвратили!
По знаку, сделанному инквизитором, палач подошел к побледневшему Фрацко, слуги схватили его, а Мутарро накинул ему на голову отвратительный кораца 10 и на плечи желтый санбенито. Он защищался, но сила его скоро уступила превосходству слуг, которые потащили его к веревке. В то время как они соединили его руки за спиной, Мутарро надел и закрепил петли на сгибах его рук.
В эту минуту, когда вся кровь Фрацко застыла в его жилах, он был в состоянии во всем сознаться и все сказать, что только ни потребовали бы от него инквизиторы. Но, когда он вспомнил, что у него похитили и обесчестили жену, когда он подумал, что ему на это нужно дать свое согласие, то еще секунду назад готовый на все, он закричал:
10
Высокий острый колпак, изрисованный весь чертями и пламенем.
— Делайте со мной все, что хотите. Будь проклято Санта Мадре, будь проклят тот, кто украл у меня жену мою!
Начальник инквизиции со скрещенными руками поднял молитвенник. Это было немым знаком для палача. Помощники его схватили другой конец веревки, и перекладина, на которой она лежала, со скрипом повернулась.
Фрацко был вскинут на воздух на высоту, по крайней мере, двадцати футов. Его тяжелое тело держалось только на сгибах рук, которые были вдеты в петли. Глаза у него вздулись, волосы висели в беспорядке, и когда он взлетел на воздух, то из уст его невольно вырвался стон.
Прислужники палача вдруг выпустили из рук конец веревки, которой они высоко вскинули несчастного, и Фрацко с быстротой молнии полетел с высоты к полу, на фут расстояния от него. Сочленения его хрустнули, жилы вытянулись и разорвались. Он от боли потерял сознание.
Тогда слуги осторожно спустили веревку до полу и обмочили водой лоб и губы страдальца.
Когда, наконец, Фрацко со стоном и ужасом открыл глаза, то над ним повторили ту же пытку. Когда он вторично с ужаснейшей силой был сброшен с высоты, то на петлях веревки осталась какая-то масса членов и мяса, лишенная всякого человеческого образа.
Мутарро отвязал окровавленную веревку от сгибов, которые были разодраны до костей, а помощники его положили мученика на пол комнаты пытки и своими грубыми руками вправили его члены в их надлежащее положение.
Начальник инквизиции спросил еще раз у полумертвого Фрацко:
— Берешь ли ты назад свое ложное обвинение?
Раздался непонятный горловой звук.
— Он берет его назад! — сказал страшный монах. — Слышали вы? Отнести его в келью!
Но этот звук, который начальник инквизиции принял за утвердительный ответ на его вопрос, был вызван потоком красной и горячей крови, выходившим из груди и рта несчастного.
Слуги инквизиции потащили его в отвратительные подземелья Санта Мадре для того, чтобы он там пришел в себя и неслышно выстрадал первые ужасные муки.
Когда после нескольких недель Фрацко, навеки изувеченный, был, наконец, перенесен к себе в дом, он нашел там свою жену.
Оба так различно и между тем так страшно искалеченные имели впереди отравленную жизнь. Больные телом и душой, они видели перед собой одну только ночь, без единого луча солнца, без детей, без радости, без наслаждения. Жуана обняла своего супруга и стала на колени перед его постелью. Она была невинна во всем горе и несчастий, причиненном ей. Ее прекрасное лицо отцвело и поблекло в несколько месяцев. Если бы король увидел теперь прекрасную Жуану, то оттолкнул бы ее от себя. Глаза ее были тусклы, и она с любовью, полной самопожертвования, сидела около постели бедного больного Фрацко.
Несмотря на то, что он был уже одной ногой в гробу, со временем его сильная натура справилась с многочисленными ранами. Он настолько окреп, что смог стоять и ходить. Но его руки, вывихнутые, с разорванными жилами, остались слабыми, и в груди сохранилась на всю жизнь болезнь, которая делала его неспособным ни на какую работу.
Тогда графиня Теба указала ему на еще хорошо сохранившуюся часть развалин, которую она подарила ему, для того чтобы он мог найти убежище для себя и Жуаны.
Она не могла ему оказать другой помощи, потому что со смерти своего мужа должна была использовать свои ограниченные средства на воспитание единственной дочери своей Евгении.
Старый, изувеченный Фрацко охотно поселился в одиноком убежище замка Теба и горячо благодарил за него старую графиню. Он нежно заботился о юной Евгении, которая часто приходила к рано состарившейся чете, с тем чтобы посетить те места, в которых жили ее предки.
В обществе госпожи де Монтихо, как называли почти везде графиню Теба, и ее расцветающей дочери вскоре появился молодой дон самого изысканного воспитания и образования.
Он часто сопровождал прекрасную Евгению в ее посещениях развалин замка Теба и тогда познакомился со странной четой, жившей в таком уединении.