Изами Учиха - Наследие Индры
Шрифт:
Во рту такой приятный привкус крови. Тело дрожит от перенапряжения.
Сердце сумасшедше бьётся в груди. К горлу подкатывает ком. Желудок не выдерживает.
Кровь бьёт набатом в голове. Моё тело хочет жить, отказывается умирать. Но одного желания мало.
Чакроистощение и потеря крови делают своё дело.
Мой рассудок теряется во тьме. Сусаноо развеивается, а тело падает.
Смерть?
========== 23. ==========
23.
В
В то же время старейшина воронов стоял недалеко от тела и внимательно следил за юным Учихой.
Он мог видеть, как из-за многочисленных повреждений утекает жизнь из тела юного шиноби, чувствовал, что вскоре придёт время.
"Пора", - решил древний Тэнгу, как только почувствовал смерть Учихи. В один момент оказавшись подле Изами, он приступил к своей работе. Нужно было успеть до того, как дух Учихи отойдёт в царство Шинигами.
Его ногти покрылись тёмной чакрой, которая преобразилась на кончиках пальцев в длинные чёрные когти. Подойдя к бездыханному телу, он сорвал жалкие лоскутки одежды - всё, что осталось от футболки Учихи после боя, и, присев на корточки, не обращая внимания на многочисленные ранения и кровь на теле человека, начал вырезать на его груди символы в виде томоэ.
Закончив первый посреди груди, он начал наносить второй на правом плече. Закончив с ним, он приступил к третьему на левом плече. Закончив наносить третий, он начал вырезать такой же на правой стороне грудного мускула. После повторил свои действия на левой стороне. Вернувшись к правой стороне груди, он начал наносить шестой знак на левую часть правого грудного мускула. Закончив с ним, он приступил к вырезанию следующего, седьмого томоэ на правой части левого грудного мускула.
Встав на ноги, он окинул взглядом дело своих рук. На груди Учихи от левого плеча до правого красовались семь вырезанных чакрой старейшины томоэ.
Удовлетворительно кивнув, древний Тэнгу взял в охапку короткие волосы Изами и притянул к себе его лицо. Аккуратно, стараясь не повредить глаза, он начал водить своими когтями вокруг глаз Учихи. Покончив с этим, он положил его на пол, после чего начал выводить символ равновесия вокруг пупка юного шиноби.
Закончив с нанесением этого символа, старейшина подхватил юношу на руки и просто скинул его в тёмные воды чёрной реки, напитанной природной чакрой, которую использовали Тэнгу. Той чакрой, которая давала им возможность использовать элемент Тьмы.
Тело Изами стало медленно тонуть в тёмных водах, в то время как чакра, которая питала Тэнгу, их мир и особенно эту реку, нехотя начала втягиваться в тело Учихи сквозь вырезанные старейшиной символы.
"Если я успел провести всё вовремя, то он восстанет. Если нет, то Шинигами получит в ряды своего царства нового искусного воина, - подумал старейшина, направляясь прочь из пещеры.
– Сейчас всё зависит от воли потомка старшего из сыновей Рикудо-сеннина."
Его работа сделана. Он исполнил свой долг перед Индрой, исполнил ту клятву, которую он дал Ооцуцуки в незапамятные времена, - передать способ развития глаз бога для смертного.
***
POV. Изами Учиха.
"Холодно", - всё моём теле промёрзло до костей. Тело билось в конвульсиях.
"Больно", - ужасающая боль в груди, вокруг глаз и в животе, прямо там, где находится очаг чакры. Но почему? Я ведь мёртв? А мёртвые не чувствуют боли.
"Страшно", - воспоминания прошлого врывались в мой разум и тут же сменялись на видения возможного будущего. Страшного будущего, где я теряю всё. Но ведь я уже всё потерял? Мертвецы ведь и так теряют всё при смерти? Всё, что дорого человеку, остаётся за гранью. Почему я чувствую боль в груди?
"Жалко", - умер так бездарно, так бесславно. Было такое ощущение, будто в моих жилах текла не кровь, а магма.
"Я мыслю?" - осознание этого заставило меня попробовать открыть глаза.
Но попытка была неудачной. Стоило мне только пошевелить веками, как невероятная боль пронзила мои очи.
"Я не мертв. Я мыслю, - поняв это, моя душа тут же воспрянула духом.
– Но ведь я не дышу, и сердце моё не бьётся, - страх от осознания этого факта сковал меня.
– Но кровь течёт во мне?"
"Нужно выбираться отсюда, где бы я ни был", - воля к жизни заставила меня начать грести руками и ногами, невзирая на расходящиеся от моих действий по всему телу волны боли. Тут же я почувствовал, как нехотя забилось моё сердце.
Но стоило мне сделать первый рывок, как перед глазами появилось очередное воспоминание.
Родители. Вот я, весь в бинтах, лежу в больнице, где ирьёнин проводит модификацию моих мускулов, заодно убирая повреждения от жестоких тренировок Момору-сенсея.
Перед глазами встало недовольное лицо отца. Вот процедура заканчивается, и он, грубо подняв меня с кровати за шиворот, тянет за собой. Быстро добираемся до дома. Заведя меня на кухню, он наконец-то выпускает своё недовольство.